Страница 21 из 28
– Эта девушка должна быть здесь, передо мной, – герцог счёл-таки возможным повторить приказ, – И её друзья тоже! Их должно быть двое, кажется… Да, я уверен, это поет один из них.
– Друзья?! Вы говорите о… Но откуда вы знаете?! – Болдироуд ещё отказывался верить своим ушам и глазам.
– Рэд!!! – густые совершенно белые брови Лонвейта грозно сдвинулись, – Ты в самом деле хочешь, чтобы я снова повторил свой приказ? Что-то случилось с твоим слухом?! Эти трое должны быть передо мной прямо сейчас!
И эти слова герцога были исполнены такой силы, что Болдироуд с удивлением отметил, как по его спине забегали мурашки. Он низко поклонился и стремительно вышел, а Лонвейт тотчас же вызвал прислугу и велел себя одеть.
Марианна предстала перед герцогом Клар уже через полчаса. За последние двадцать лет Лонвейт, пожалуй, ни разу так быстро не одевался. Возбуждение, охватившее его, передалось и слугам, и они самоотверженно выполнили волю господина. В итоге Марианна увидела старого герцога таким, каким его не лицезрел никто из его окружения вот уже года три – гордая стать, вскинутый подбородок, почти прямая спина. В серых глазах старика светился ум и ужасающей силы интерес.
При входе в покои герцога Клар с гостьи сняли её бедное и местами грязное пальто, там же осталась и гитара. Марианна предстала перед Его Светлостью в тёплом темно коричневом дорожном платье, поверх которого накинула свою алую шаль. Пусть её одеяние было скромным по покрою, но природная грация, совершенство фигуры и изысканность манер сразу дали слугам понять, что перед ними аристократка. В пользу этого говорила и суета, поднятая Его Светлостью. Так что Рэд Болдироуд даже счёл возможным поклониться гостье и лично проводил её в покои господина.
Стоило двери открыться, как старый герцог поднялся из своего кресла и даже сделал пару шагов навстречу. Встреча… Лонвейт смотрел на Марианну с таким теплом, с такой радостью, словно был её истосковавшимся в разлуке отцом, или скорее дедом. И в этот момент девушка поняла, ощутила всем своим существом, что это он, человек, который восстановит мир в её душе, подарит ей счастье. Эти двое встретились словно старинные очень близкие друзья, и едва-едва не поддались порыву обнять друг друга. Помешало присутствие Рэда Болдироуда и двух горничных, одна из которых неловко отступила, и вызванный этим шум прервал магию первых минут встречи.
Что ж, сморщенная временем рука Лонвейта поднялась в приветственном жесте, и Марианна склонилась перед ним в грациозном реверансе. И кто бы знал, как сильно в этот момент трепетало её сердечко!
– Встаньте, доченька. Подойдите ближе. Я так сильно хочу рассмотреть вас получше, – Лонвейт заговорил на чистейшем фрагийском, чем несказанно обрадовал Марианну.
Она с готовностью встала и обратила к нему свой полный мольбы взгляд.
– О да… Редкая красавица!!! Фея из грёз… О чём же вы просите меня?!
– О своем брате и женихе, Ваша Светлость! Они заточены в темницу вашего замка. Но произошла ошибка… Мы пришли к вам с миром и в надежде на мир!
– Они в моей темнице?! – несказанно изумился Лонвейт и развернулся к своему праиэру, – Как это понимать?!
– Мой господин… – Рэд искренне растерялся, старательно подбирал слова и уже собрался было ответить, но вдруг Его Светлость жестом остановил его:
– Я уже отдал распоряжение привести их. То, что они в замке, я и так понял… Так почему я до сих пор не вижу их?
– Их приведут с минуты на минуту…
– Проследи лично! Они мои драгоценные гости! И я желаю видеть их незамедлительно! Ступай!
Рэд Болдироуд низко поклонился и поспешно вышел, а Лонвейт уже развернулся к Марианне:
– Всё будет в порядке, поверьте мне, сеньорита! Ваши защитники присоединятся к нам очень скоро. А пока, прошу вас, располагайтесь.
С такими словами герцог величественным жестом указал Марианне на обитую синим бархатом кушетку, и как только девушка с поклоном приняла это приглашение, сам хозяин дома тоже опустился в своё глубокое кресло. Он тут же попросил гостью поведать ему историю её злоключений в его землях, объяснить, как Жан и Анри стали пленниками замка Клар, и так узнал о их встрече с купцом-ереем…
– Где же вы, сударыня, провели эту ночь?
Марианна, не ожидавшая такого прямого вопроса, заметно смутилась.
– Как понять вашу реакцию, сеньорита Марианна? Вы ночевали на улице?! Никто из людей моего города не дал вам крова?! – изумился старый лорд.
Глаза Марианны широко распахнулись:
– Я ещё никому здесь не представлялась, а вы зовете меня сеньоритой и… Ваша Светлость, могу я узнать, откуда вы знаете меня, моё имя?!
– Но как же иначе?! Вот уже сорок пять лет я жду появления прекрасной Марианны, её брата и жениха, Анри и Жана… – печально улыбнулся Лонвейт, – Так значит я прав… Бедное дитя, я виноват… Уже несколько лет, как я не обращал должного внимания на своих подданных… Раньше нравы здесь были куда как лучше. Мне предстоит поговорить об этом с Рэдом… Оказывается, он уже при моей жизни разрушил всё то немногое, что я успел создать, и этот край из благословенного почти превратился в проклятый. Его рвение извратилось в порок… – герцог сокрушённо вздохнул, – И об этом меня предупреждали…
– Кто?! – изумилась Марианна.
Лонвейт загадочно улыбнулся, но как раз в этот момент в дверь его кабинета легонько постучали, и на пороге появился Рэд Болдироуд, на первый взгляд полный смирения.
– Ваше Светлость? – праиэр поклонился своему господину, вскользь подарив Марианне растерянный взгляд, замешенный на тревоге и восхищении.
– Где они? – сурово спросил Лонвейт.
– Здесь, мой господин, – и Рэд, дав какой-то знак страже, вошёл в кабинет и сделал пару шагов вправо.
Тут же в проеме дверей появились Жан и Анри, последний с трудом держался на ногах, но это угадывалось только по его бледности и по тому, как неуверенно он сделал первый шаг, в ответ на знак герцог приблизиться. Оба, и Жан, и Анри тотчас заметили Марианну, и лица их озарились счастливыми улыбками. Она же, в миг позабыв обо всем на свете, бросилась к ним:
– Милые мои! Дорогие!!! Живые!!! Как же вам досталось!!! – сама того не замечая, причитала Марианна, обнимая сначала жениха, потом и брата, а по щекам её струились слёзы счастья.
Анри крепко обнял сестру, и она затихла. А взгляды её защитников, Жана и Анри, уже были устремлены к хозяину замка.
Лонвейт встал навстречу молодым людям и даже, к великому удивлению Рэда Болдироуда, подошёл к ним. Он пристально вгляделся сначала в лицо Анри, кивнул в ответ на какой-то свой вопрос, и перевёл взгляд на Жана.
– Да, вот вас, сударь, я и правда узнаю. Вылитый граф де Лаган. Во истину, над вашим голосом, сударь, Всевышний работал ни один день! – лицо Лонвейта озарила доброжелательная улыбка, и он протянул Жану руку.
Изумлённый юноша благоговейно принял это рукопожатие и почтительно опустился на одно колено. После этого рука Лонвейта протянулась и к Анри, который уже успел отпустить сестру и теперь, не раздумывая, последовал примеру друга. Герцог Клар принял такое приветствие юношей очень благосклонно, даже поклонился им в ответ, после чего вернулся к своему креслу, величественно опустился в него и обратился к гостям:
– Располагайтесь, господа, будьте так любезны! – старческая рука уже указывала на кресла и кушетку, расставленные напротив его собственного кресла. Убедившись, что гости приняли это приглашение, Лонвейт развернулся к Болдироуду, – Пригласи сюда Али, вели подать обед на четверых и позаботься, чтобы нам никто не мешал.
Голос Лонвейта был твёрд и не терпел ни малейшего возражения, но Рэд Болдироуд всё же решился задержаться.
– Ваша Светлость…
Брови Лонвейта удивлённо приподнялись, и он медленно развернулся к своему праиэру:
– Я вижу в твоих глазах вопрос, Рэд. Что ж, подойди.
Праиэр подошел к Лонвейту, опустился перед ним на одно колено, и их глаза встретились. Несмотря на видимое смирение в поведении, Рэд Болдироуд осмелился смотреть в глаза герцога прямо, уверенно, даже дерзко, что крайне редко возможно наблюдать между столько высокородным господином и его праиэром. Поймавшие себя на этом наблюдении Жан и Анри невольно переглянулись. Обоим стало очевидно, что этих двоих связывают сложные отношения, и прозвучавшие вскоре слова старого герцога стали тому лучшим подтверждением. Черты лица Лонвейта смягчились, он как-то сокрушённо вздохнул и положил руку на плечо своего слуги: