Красная кнопка

Элька ростом сильно не вытянулась, а вот оформляться в нужных местах постепенно начала. К концу восьмого класса, когда исполнилось пятнадцать лет, имела развитую грудь и поскольку до сих пор занималась гимнастикой, упругую, подтянутую попу. Макса ломало изнутри. Руки просто горели от желания ее за эту попу потрогать, прикоснуться. Он этого желания боялся.

Но взглядом ее прожигал. Выучил каждый изгиб на теле, каждый завиток, родинку. Не зная, как унять жар в груди, он садился и штудировал уроки. Историю, обществознание, иностранные языки. Учебники по этим предметам прочитал вплоть до одиннадцатого класса. Начал учить конституцию, политическую карту мира. Что угодно, лишь бы не думать, не думать, не думать. Не представлять ее в обтягивающем гимнастическом костюмчике, лосинах и топике. На их соревнования по гимнастике он ходить не мог, там они вообще в купальниках выступали, а ему итак уснуть было трудно, все время во сне снилась рыжая ведьма. От таких снов он просыпался с эрекцией, такой, что ломило все тело. Разрядка помогала, до тех пор, пока он не шел в школу, и не видел ее. Макс старался держаться от Эльки подальше, физического контакта вообще старался избегать.

На итоговой лабораторной по химии в конце года учитель разделила их по парам. Чтобы не морочиться, кто с кем будет делать, делила по списку. Им нужно было сидеть бок о бок два урока рядом и выполнять опыты с реактивами. Макс с Элькой оказались в одной паре. Правильно, фамилии-то по-прежнему стояли рядом, с начальной школы список не изменился.

Элька нехотя села к Максу за парту. Помня их детскую неприязнь и редкие стычки, от Ящерова ожидать можно было чего угодно.

А Макс не смог, продержался только двадцать минут, на большее его не хватило. Вдыхать ее запах было тяжело, но когда она наклонилась, локон волос упал рядом с пробиркой, в которой был реактив, чтобы волосы не повредить Макс убрал прядь за ухо. Его от этого прикосновения током ударило. Кровь вся мгновенно прилила не туда, куда надо. Макс сжал кулаки, резко отодвинул свой стул, встал и вышел из класса.

Учительница, до этого сидевшая уткнувшись в книгу, резко подняла взгляд на Эльку:

– Фролова, это что за выпады? – спросила строго, – что вы там с Ящеровым не поделили? Имей в виду, оценка делится на двоих. Если он не вернётся, и вы не сделаете работу, неуд получите оба.

Дослушивать Элька не стала, химичка своей принципиальностью была известна всем. Элька вскочила из-за парты и вылетела в коридор, как пробка из шампанского. Широкую спину Макса увидела в конце коридора у туалета. Она не думала ни секунды. Резко понеслась в ту сторону. Залетела в мужскую уборную, хлопая дверью так, что со стены отлетела штукатурка.

Макс, который стоял у раковины и умывал лицо холодной водой, поднял взгляд и встретился с ней глазами в зеркале.

Элька от его взгляда слегка поежилась и прижалась к дверному полотну, но отступать некуда. Без него ей итоговую работу не сдать.

– Вернись в класс, – сказала твердо.

– Нет, – послышался не менее твердый ответ.

– Без тебя мне не засчитают работу, – попыталась объяснить свою позицию Элька.

Макс, стоя по-прежнему у раковины, крепко сжал ее края, повернул голову к Эльке, окинул ее взглядом, от растрепавшихся от быстрого бега волос, до стройных ножек, чувствуя, что выдержка его снова подводит. Отвернулся и жёстко отчеканил:

– Нет.

Открутил кран сильнее и подставил голову и шею под струю уже не просто холодной, ледяной воды.

Элька, забывшая про то, что ещё пару минут назад его опасалась, взвилась на месте. В пару шагов приблизилась к Максу и, надавив ладонями на шею, наклонила его голову сильнее, так, что вода полилась ему за шиворот рубашки. Сил у нее было не так много, сработал эффект неожиданности. Но через пару секунд Макс пришёл в себя и уже купал в холодной воде саму Эльку, наклоняя ее к раковине за плечи. Элька тоже дурой не была и подставила под кран ладошку, перекрывая поток воды и направляя резкую струю в грудь Макса. Терпеть он этого не стал и завел обе ее руки ей за спину, все таки окуная ее под струю воды. Истошный визг Фроловой разнёсся по всему коридору. Шевелюра намокла, блузка тоже. Она попыталась вырваться из рук Макса. Тот, незамутненной долей разума осознавая, что вода очень холодная все же перекрыл кран и отпустил Элькины руки. Она тут же набросилась на него с кулаками. Молотила по груди, пинала его ногами по ногам. Макс резко пришпилил ее спиной к стене, нависая сверху так, что у девушки с трудом получалось сделать вдох.

Макс тоже дышал надсадно, как марафонец, после забега. Расставил ладони по обе стороны от ее лица, а Элька вцепилась мертвой хваткой в подвергнутые до локтей рукава его белой рубашки. Дыхание никак не приходило в норму, два взгляда: небесно-голубой и карий схлестнулись в диком противостоянии.

– Фролова, Ящеров, вы ополоумели оба что ли? – раздался от дверей голос химички, – вы тут что учинили?

Химичка стояла не одна, рядом толпились их одноклассники, физичка и математичка.

– К директору, за мной, оба, – резко скомандовала химичка, – остальные марш в класс.

– Макс, что за ерунда происходит? Я понимаю, что возраст, гормоны шалят, но не на уроке же зажимать девочку в мужском туалете, – вещала вечером дома мама.

Так совпало, что сегодня смены у нее не было и поэтому ограничится только беседой с отцом, не получилось.

– Ты же будущий мужчина и должен понимать, что туалет – это точно не то место, которое должно у девушек ассоциироваться с интимными отношениями.

Макс, сидевший в кресле, опустив голову, после этой тирады ее поднял, чтобы взглянуть на мать. Нет, родители у него конечно мировые, но он ожидал беседы в совершенно другом русле.

– Не надо так на меня смотреть, я тебе это сейчас не только как врач, квалифицированный между прочим, но и как женщина говорю.

– Машунь, ты ж вроде хирург, а не гинеколог, – вставил пять копеек отец.

Мария Игоревна прожгла его таким взглядом, что дальше он решил свою мысль не развивать.

– А ты, как юрист мог бы и тоже просветить ребенка об ответственности за половые отношения с несовершеннолетними девочками. А как отец о методах контрацепции рассказать.

– Ты ещё его в публичный дом предложи на экскурсию сводить.

– Ящеров, – сузила глаза Мария Игоревна, – откуда ты знаешь, где у нас в городе есть публичные дома? Захаживаешь?

– Машунь, ты думай, что говоришь – то, да ещё при ребенке.

– Не уходи от темы, был в борделе? – строго спрашивала Мария Игоревна.

– Мам, пап, мы тут собрались со мной воспитательную беседу провести, а не разжигать семейные междоусобицы, – напомнил Макс.

– С тобой уже все решили, – подытожил отец, – главная мысль, которую ты должен понять, что портить приличных девочек нехорошо. Всегда есть более доступные способы утолить свой плотский голод. А на чистых девушках, у которых была до тебя незапятнанная репутация надо сразу жениться и чтоб по любви и один раз на всю жизнь, а иначе это паскудство. Ну и не забывай про уголовную ответственность, если уж совсем терпения нет, выбирай стажисток. Вроде все, – на несколько секунд отец задумался, и продолжил, – и про контрацепцию не забывай. Анализы сдавать у матери строго раз в полгода. Ясно?

– Ясно, – улыбнулся уголком рта Макс.

– Свободен, отпустил отец.

Макс по лестнице отправился в свою комнату.

– Ящеров, – спокойно произнесла Мария Игоревна, – ты помнишь, что я хирург?

– Пока провалами в памяти не страдаю.

– Узнаю, что ты в районе двух километров от борделя был замечен, кастрирую, профессионально. Ясно?

– Ясно, – сглотнул Павел.

– Тогда свободен.

Лето Макс провел частично на спортивных сборах, а частично в гостях у маминых родителей, дедушки и бабушки.

Август, перекличка, девятый класс. Опять рыжая бестия, за лето загоревшая и чуть вытянувшаяся в рост, с собранными в хвост волосами и голубыми глазами.

Чуть не сорвался, хотелось схватить и сжать до хруста косточек. Дослушивать учителя не стал, отправился домой. Желая унять жар в груди, помещался немного по дому и направился к отцовскому бару. Плеснул себе коньяка, но выпить не успел.