Роковой подарок

Анна Иосифовна попыталась вызвать Маню на разговор, но та, наученная опытом жизни с Алексом Шан-Гиреем, ловко уклонялась от встречи.

Издательница спокойно выжидала, но после сегодняшнего более чем странного и тревожного телефонного звонка поняла, что медлить больше нельзя.

И решила действовать немедленно.

– Алекс, душа моя!

Анна Иосифовна грациозно выбралась из-за стола и пошла навстречу Алексу, распахнув руки. Тот хотел было броситься наутёк, но всё же дал себя обнять.

В этом кабинете, полном антикварной мебели, дорогих безделушек и драгоценных книг, он всегда чувствовал себя неловко.

– Алекс, что такое? – Анна Иосифовна покачала головой и даже погрозила пальцем, на котором сиял гигантский изумруд, а может, сапфир. – Совсем забыли меня, старуху! Не звоните, не приезжаете!

Нужно было ответить, что никакая она не старуха, а молодая и прекрасная женщина, но Алекс этого не понял. Он вообще почти никогда не слушал, что ему говорят.

– Я занят, Анна Иосифовна, – сказал он. – Я пытаюсь писать, но у меня не получается.

Издательница посмотрела на него и вздохнула.

Как с ним можно… жить? Любить, ухаживать, терпеть? Бедная, бедная Маня!.. Впрочем, он гений, а гению можно простить всё. По крайней мере, так считается.

– Хотите кофе? С булочкой? Который час?

– Около шести.

– Как раз сейчас в буфете должны быть готовы булочки! – Анна Иосифовна вернулась за стол и нажала кнопку на переговорном устройстве: – Настенька, нам, пожалуйста, свежих булочек и кофе. Александру Павловичу, как обычно, с молоком, а мне эспрессо.

– Сейчас всё будет, Анна Иосифовна.

– Как вы поживаете, Алекс? – продолжала издательница, благожелательно рассматривая великого писателя. – Как Манечка? Я так давно её не видела!

– Я тоже.

– Что это значит? – не теряя благожелательности, весело удивилась Анна Иосифовна. – Разве вы не вместе?

– Почти нет, – сказал Алекс равнодушно. Он правда не понимал, к чему эти расспросы. – Я в Москве, а она с прошлой зимы то и дело в Питере, или вот сейчас в этом… как это называется… ну, в городе… Прошу прощения, я забыл.

– В Беловодске, – сухо подсказала Анна Иосифовна, переменив тон.

– Да-да.

Они помолчали.

Издательница прикидывала, как продолжить разговор, чтобы он имел смысл. Писатель думал о своём.

– Вы расстались? – не придумав ничего лучшего, спросила Анна Иосифовна.

– Кажется, нет.

– Алекс!

Он поднял на неё глаза.

…Господи, какие глаза!.. А ресницы! А кудри! Такие ресницы и кудри должны были барышне достаться, а достались… литературному гению!

– Алекс, что происходит?

Он пожал плечами.

– Простите, Анна Иосифовна, я не понимаю, какое это к вам имеет отношение.

– Ах, боже мой, разумеется, никакого, и я не собираюсь лезть к вам в душу, просто мне важно, чтоб у моих авторов всё было хорошо. У вас всё хорошо?

– По-разному.

– Алекс, поговорите со мной.

Он удивился: они же разговаривают!

– В прошлом году Манечка потеряла родственницу, тётю, – продолжала Анна Иосифовна. – И после этого всё изменилось. Она стала другой. Книга, которую она написала после трагедии… отличается от всех её прежних работ. Я не говорю, что она хуже, но – другая. Вы читали, Алекс?

– Нет.

– Как?!

Алекс повернулся и стал смотреть в окно. За окном плыли вечерние облака и качались ветки деревьев, одетые молодой жизнерадостной листвой.

Секретарша Настя внесла поднос, и сразу в кабинете запахло кофе и свежей сдобой, очень вкусно.

– Угощайтесь, Алекс. – Анна Иосифовна пододвинула ему чашку, сплела пальцы, посидела, задумавшись.

Алекс тоскливо думал, что сейчас придётся возвращаться домой, где никого нет, есть только стопка исписанной бумаги и компьютер, который станет смотреть на него квадратным темным глазом, требуя, чтоб Алекс включил его и начал работать, а он не хочет и не может.

…Всё бессмысленно. Никому не нужно. Особенно писательская работа.

Мане повезло. Она живёт, ни о чем не думая! И пишет тоже как придётся, не скорбя и не терзаясь. Ей всё легко, а так бывает только от… благоглупости и скудоумия.

Он отлично знал, что она неглупа и отважна, но сейчас ему хотелось думать по-другому. Так проще.

– Алекс, мне кажется, вы слишком погружены в себя.

– Как любой пишущий человек, – тут же ответил он. – Вы видели писателей, погружённых в кого-то другого, кроме себя?

– Душа моя, я не хочу вас обидеть! Но послушайте меня, может быть, вам стоит… развеяться? Поезжайте к Манечке, побудьте с ней, помогите ей! Я попрошу водителя, вас отвезут, не придётся ехать на поезде.

– Анна Иосифовна, я сейчас не в состоянии никому помогать. Да и Маня, как мне кажется, ни в чьей помощи не нуждается.

– Вы ошибаетесь. Маня – очень ранимый и тонкий человек.

– Маня жизнерадостна и полна сил, как молодая лошадь.

Они посмотрели друг на друга.

– Нет, – пробормотал Алекс наконец, – я совсем не то имел в виду…

– Да, – согласилась Анна. – Я поняла. Ну что ж… тогда мне придётся рассказать вам всё без утайки.

– Что такое?

– Примерно час назад нам звонили из следственного комитета Беловодска, прислали запрос. Требовалось подтвердить личность Марии Алексеевны Поливановой и то, что она и писательница Марина Покровская – одно лицо.

– Зачем? – не понял Алекс.

– Она стала свидетельницей убийства. И, насколько я поняла, подозреваемой.

– Час от часу не легче, – пробормотал Алекс.

– Вот именно. Поэтому я прошу… нет, настоятельно рекомендую вам отправиться в Беловодск и на месте удостовериться, что с Манечкой всё в порядке. Или я вынуждена буду поехать сама.

Алекс опять уставился в окно.

«Да соображай же быстрее! – с раздражением подумала Анна. – Что ты за пень такой, никак не раскачаешься!»

– Анна Иосифовна, в Беловодск я не поеду, – выговорил наконец великий писатель. – Во-первых, Маня меня с собой не приглашала. Во-вторых, она живёт в доме Марины, директора книжного магазина на Тверской…

– Я знаю.

– …А Марина меня терпеть не может. Я не могу ни с того ни с сего нагрянуть в её дом.

– Алекс, душа моя, дело-то не в доме, а в том, что Маня попала в передрягу.

Алекс вспылил:

– Она то и дело попадает в передряги, ваша Маня! – Он фыркнул и поднялся. – Кажется, вам это нравится, потому что потом она описывает их в детективах, и вы получаете очередной бестселлер!.. Я не могу срываться с места и кидаться невесть куда только потому, что вам что-то такое показалось, Анна Иосифовна! И потом!.. Я никогда не жил в деревне и не стану! Мне и так плохо, вы хотите, чтоб я там окончательно сошёл с ума?

– Боже сохрани, – пробормотала Анна. Такого поворота она не ожидала.

– Поверьте мне, у Мани всё прекрасно, – продолжал Алекс. – Иначе она звонила бы каждую минуту и скулила, что ей нужны помощь и моё присутствие! Раз не звонит, значит ни то ни другое ей не требуется.

– Вы уверены, что мы говорим об одной и той же Мане Поливановой?

Он осёкся и посмотрел на издательницу.

– Я всё поняла, Алекс. – Анна Иосифовна улыбнулась. – Придётся действовать по-другому, хотя, честно признаться, вы меня удивили.

– Хорошо, что я хоть на это способен, – проскрежетал Алекс. – Кого-то удивлять!..

Он вышел из кабинета, Анна проводила его глазами.

…Нужно что-то делать, только вот непонятно, что именно. Она подумала немного. Ехать – она только перепугает и стеснит девочку, Анна Иосифовна отлично знала, какой репутацией пользуется у авторов и сотрудников издательства. Оставить всё как есть – немыслимо.

…Как странно ведёт себя Алекс Шан-Гирей! Не может быть, чтобы она, Анна Иосифовна, так в нём ошибалась!

Или может?

Она немного походила по кабинету, мягко ступая лакированными туфельками по богатому ковру, сплетая и расплетая пальцы.

Потом открыла дверь в приёмную. Там было полно народу – весёлые и озабоченные молодые люди с ноутбуками, папками и ежедневниками в руках. Анне Иосифовне нравилось, когда сотрудники именно в таком настроении: весёлые и озабоченные.