Калифорния

Вытолкав большое тело за дверь, упала на кровать рядом с дрыхнущим Фернандо и закрыла глаза. В комнате было тихо, но в голове безумной полькой крутилась и крутилась какая-то бестолковая мелодия. Не музыка, нет, сумасшедшая какофония звуков, голосов, под которую воспоминания и мысли дергались, выпячиваясь и кривляясь, толкаясь в бесконечном хаотичном движении. Хотелось выцепить, задержаться на чём-то одном, чтобы остановить кружение, успокоиться, но бешенная пляска продолжалась. «Кхуши, ты окончательно сдвинулась!» — констатировала неутешительное, закрыв лицо руками. Полотенце сползло с груди, выставив на обозрение маленькие розовые соски. Обозревать это безобразие кроме меня было некому, но рука неосознанно потянула полотенце вверх — надо одеться! Утонув в любимой выцветшей футболке, почти скрывшей колени, потихоньку скользнула под одеяло, стараясь не потревожить нежданного соседа по кровати и сразу почувствовала себя лучше. Привычные, «свои» запахи, окутав вслед за одеялом, слегка уменьшили «болтанку» в голове, замедлив дыхание до почти умиротворенного.

Внезапный шумный вздох и движение Фернандо привлекли внимание. Нет, он не проснулся, лишь перевернулся на бок, удобнее пристроив ладонь под щёку и подтянув колени к животу. Счастливчик! Вот уж кого не гнетут терзания — идеально гладкий лоб, расслабленные пухлые губы и лёгкий румянец на скулах наводили на мысль о спящем младенце. Чётко очерченный волевой подбородок с небольшой ямочкой, густые, длинные ресницы, капризные дуги ухоженных бровей… Несколько прядей выбились из безупречной причёски, соскользнув на узкий нос с небольшой горбинкой, как уверял его обладатель — наследство испанских аристократов. Кончиками пальцев подцепив свалившуюся прядь, вернула её место, поймав себя на странном вопросе — «Почему?». Почему так никогда не было с Фернандо? Ни этого сумасшедшего сердцебиения, ни жжения в груди, ни подкосившихся ног, ни воспоминаний о его пальцах? Он ведь красивый, и очень! Заботливый, нежный, внимательный… Список можно было продолжать и продолжать, но при мысли о Фернандо на ум приходили лишь воспоминания о тёплых солнечных лучах на пляже, о стакане прохладного лимонада, о расслабляющей ванне с пузырьками… Приятно и необременительно. Ничего общего с тем безумием, что случилось ночью на пляже. Ничего общего…

Откинувшись на спину, закрыла глаза, расслабившись. Каждый знает — ночь время глупых мыслей и бестолковых вопросов. Но вопросы не отставали, мешая заснуть. Было ли так раньше? У нас с Арнавом. Сумасшествие, страсть без ограничений и правил… Ничего подобного не могла вспомнить. Раньше, до моего побега, наша интимная жизнь напоминала осторожный вальс. Где один из партнеров постоянно боится наступить другому на ноги, тогда как второй — никогда раньше не танцевал. В моменты близости меня не оставляло ощущение, будто он сдерживает себя, не позволяет вырваться чему-то, постоянно. Надо признать — это немного пугало, в придачу к обычному смущению заставляя чувствовать себя ещё более скованно. Не знаю, то ли я казалась Арнаву слишком юной, то ли слишком хрупкой, слишком наивной… Или всё сразу? Я не решалась спросить. Спрашивать такое неловко, стыдно. Для меня той, прежней, немыслимо. И вот этой ночью… Вальсов больше не было. Ненависть, боль, обида, желание — адский коктейль Молотова, взорвавший плотины осторожности и благоразумия. «Так вот как оно может быть?!» — билось в голове вспуганной птицей, разметав в стороны остальные мысли. «Вот как оно бывает!». Злость на Арнава никуда не делась, но незаметно уползла в тень, вытесненная воспоминанием о выражении его глаз, когда снова и снова он хрипло повторял моё имя, жадно приникая к губам…

Точно, чокнутая! Зачем вообще я думаю об этом?! Мало мне хлопот с этим демоном днём, так и ночью из-за него не спать! Рассердившись на себя, дернула вверх одеяло, забираясь под него с головой. Спать, Кхуши, спать! Утром на работу! Хватит глупостей! Несколько раз повторённая мантра подействовала, а может я просто очень устала, но сон действительно спрятал меня на несколько часов от действительности, приняв в свои безмятежные объятия.

«Проснись и пой!» приветствовал день слепящим глаза светом, обещая очередной температурный рекорд к обеду. Дурманящий запах кофе, поймав на крючок, приволок на кухню моё вряд ли пришедшее в сознание тело.

— Салют, зомби! — отсалютовал чашкой Сэм. — А я уж думал будить тебя придется.

— У меня будильник… — сообщила в ответ, не утоняя, что включить данное устройство я не удосужилась. — Работа прежде всего! — лозунг звучал хорошо. Главное — оптимистично!

— Прибереги эту фразу для Эдди. Могу поспорить — наш корифей Большого кино ужасно по тебе соскучился и живой со съёмочной площадки сегодня не выпустит.

— Спасибо, Сэмми, ты умеешь приободрить! — сунула нос в чашку с кофе, наслаждаясь ароматом.

— Ну, а кто ещё скажет тебе правду, птичка! Только настоящий друг! — сразу половина бутерброда исчезла у него во рту. — А всё потому, что люблю тебя! Кстати, о любви — испанский петух всё ещё дрыхнет?

— Слава Богине! Пусть так и останется…

— Рассчитываешь сбежать без объяснений? — проницательно уточнил Сэм, уничтожая остатки бутерброда.

— Это называется тактическое отступление. — Пожала плечами. — Я не знаю, что ему сказать.

Признание прозвучало беспомощно.

— То есть тема со скорой свадьбой и всё такое — из раздела домыслов и фантазий?

— Не так чтоб совсем. — кофе закончилось, хотелось ещё. — Кое- что такое я вправду сказала Сьюзен… Но это было не всерьёз. Не совсем всерьёз. Я не знаю, насколько серьёзно.

— И как ты…?

Наверно Сэм собирался спросить, как я планирую выкручиваться из этой непонятной ситуации, но не успел закончить вопрос, когда за спиной прозвучало «Доброе утро! О, у вас тут кофе?», а в шею выдохнули «Ми амор, я так счастлив!» круша все шансы на «тактическое отступление».

Дальше совсем не интересно. Хотелось бы пропустить эпизод, где я малодушно улыбаюсь «жениху», позволяя ему поцеловать себя и увлечённо болтать о нашей предстоящей свадьбе. Я не смогла. Просто не смогла ударить его правдой, стерев признанием эту невыносимо сияющую улыбку, одним жестоким словом изгнать такое детское счастье из этих блестящих предвкушением глаз. С другой стороны, чтож — ещё одной ложью больше. Давно стоило признать — для мисс Гупта в аду не первый день придерживают тёпленькое местечко. Однако жуткие твари, кипящее масло и всякие прочие гадости, пугают меня значительно меньше чудовищ обитающих в нашем мире. И не за какие посулы благодати, я не смогла бы стать одним из этих монстров для Фернандо. В общем — нехотя подтвердив вчерашние слова Сьюзен и тем самым перекочевав в почти официальный статус «невесты», я фальшиво поулыбалась Ферджи и пообещав встретиться с ним вечером, засобиралась на трудовые подвиги. Торопливо подставив губы под прощальный поцелуй, отмела его предложение подкинуть до съёмочного городка и через час, или около того, предстала перед маленькие, но весьма проницательные глазки Эдди. Его внимательный взгляд, едва задержавшись на запыхавшемся Сэме, наверняка подметил и синяки у меня под глазами, и впопыхах натянутую мятую футболку… Наконец сфокусировавшись на «вороньем гнезде» на голове мисс Райз (ночью голову помыла, но не расчесала) толстячок зычно вздохнул и возопил на весь павильон «Эсме, сюда!». Неодобрительно махнув на меня маленькой ручкой, Эдди скомандовал подоспевшей гримерше «Сделай с этим что — нибудь. И чтобы через полчаса мисс Райз была на площадке!» и осуждающе покачав головой демонстративно отвернулся, обрушившись на осветителей «Куда прёте болваны?! Велено же — сцена три, комната Маркуса! Всех нахрен уволю!». Не составило труда догадаться, что режиссер нынче не в духе. Однако начало рабочего дня прошло на удивление спокойно. У меня было всего несколько фраз в первой сцене, а потом перерыв, которым я воспользовалась, чтобы позвонить Памеле. Выслушав краткую и весьма сумбурную версию истории, случившейся с «моей подругой», Пэм воскликнула,