Принц и Ника

*

Модель, с которой у меня должна была состояться последняя съемка до отъезда, вошла в студию Севера. Не поднимая головы, я вспыхнула от полученного сообщения, которое жгло сознание через экран и перевела телефон в авиарежим. От того, что именно Адамян грозился со мной сделать, тело переставало подчиняться гравитации и выскальзывало в новую томительную реальность, мечтая, чтобы день поскорее закончился и принц вечером переступил порог моей квартиры, наконец, подарив мне долгожданное единение. Да, в нашей паре, роль излишне озабоченной натуры досталась мне, но королевич, вроде, не жаловался.

Еще бы он жаловался!

А я, в свою очередь, не собиралась практиковать постоянный и неконтролируемый голод дурочки с переулочка. Психологиня советовала чередовать с холодом и переключаться на свои увлечения. Вот сейчас я как раз переключалась. Или — очень старалась переключиться и не думать о его руках.

— Привет. — удивленно произнесла Катя, останавливаясь напротив меня. — А Доминик еще не пришел?

— Привет! Придет, — улыбнулась картофелине, облаченной в черное платье в мелкий белый горох, и протянула ей договор. — Но сначала тебе необходимо подписать договор о неразглашении. Можешь присесть за стол и ознакомиться. Если возникнут вопросы, готова ответить.

— Спасибо. — она последовала совету и, опустившись на стул, быстро проходилась глазами по бумагам и чувствовала себя явно неловко. Наконец, подписала и протянула мне документы. — Вот, все подписала.

— Отлично, тогда позволь представиться, я Доминик Картер.

Удивление нескрываемым слоем начало покрывать лицо фряшки с идеальным макияжем.

Однажды, в стародавние времена, когда я поняла, что мне нравится более откровенный стиль фотографии, чем сможет принять и простить моя сердобольная семья отъявленных кровососов (моя мамулечка не в счет), появился Доминик Картер. Возник из дымки разношерстной фантазии Эрика, создавшего своего рода ребус — последний слог имени и первый фамилии образовывали мое имя.

Принц всегда любил пофилософствовать на тему пути каждого человека, выбора на том или ином перепутье… утверждая, что мнение окружающих не должно влиять на творчество. «Следуй своей песне ветра!» — дразнил и наставлял меня словами из Покахонтас. И главное, всегда верил и поддерживал.

— Однажды, когда будешь готова, — улыбался он мне несколько лет назад, — Поймешь, что псевдоним тебе не нужен. А если люди не готовы принять твой путь, значит, они — не твои люди.

— Ничего себе! — ахнула девушка. — Никогда бы не подумала… То есть, это так неожиданно… Я была уверена, что он мужчина с бородой… и татуировками…

— Раздевайся, — усмехнулась, привыкшая к подобному потоку удивления от моделей. Начала настраивать Гилберта, а затем включила один из софтбоксов, поверяя работу синхронизатора для вспышки. — Первым предлагаю твой красный комплект белья.

— Хорошо, — немного смутившись, Катя опустила глаза и тихо спросила. — Ты не сердишься на меня? Ну за…

— Только искренне желаю вам с Даниилом счастья. И сегодня мы для твоего жениха отснимем настоящую жару! Уж поверь мне! — жестом указала проходить к светлому дивану.

— Спасибо! — благодарно просияла фри. — Я обожаю твои работы! И очень жаль, что все снимки твоей музы ты удалила из инстаграм.

— У нее появился принц, — улыбнулась, отходя на необходимое расстояние и ожидая, когда модель примет нужную мне позу. — Теперь она только его.

— Ох, эти ревнивые мужчины. — Катя прилегла, соблазнительно выпятив бедра.

Мой палец нажал на кнопку, и я начала творить магию, наполняя кадры жизнью и красотой.

В то недолгое утро нашего совместного сна, когда прозвенел мерзкий будильник и Эрик, недовольно пробурчав, выпустил меня из объятий и встал с постели, я знала, что собираюсь сделать. Рафикович быстро собрался, сонным воробушком чмокнул меня в губы и уехал на работу, а я потянулась к телефону, сильным ведьмовским заклинанием разлепила веки и зашла на свою вторую инста-страницу, на которой у меня было до неприличия приличное число подписчиков. А через минуту все снимки своей музы, то есть мои, были удалены.

Подсознательно, они всегда принадлежали только одному человеку. И создавались для наблюдения за его реакцией, которая по итогу дико раздражала своей скупостью и сдержанностью, ведь ожидала я совсем другого — потери сознания, поднятия давления и не только… а он только и сидел в бункере приличного горизонтального положения…

Но теперь все его сдвинутые брови и чересчур быстрые переключения на другие снимки открывались совершенно с других ракурсов, заставляя моих внутренних гоблинов мазать зеленые щечки яркими румянами и радостно улыбаться, смотрясь в зеркало.

Глава 40

Меньше всего мне хотелось заезжать в логово Тумановых, но вылет планировался на завтра и следовало поговорить с мамой, которой я не успела ничего рассказать, намереваясь все сообщить при личной встрече. К тому же предстояло забрать кое-какие вещи, хранившиеся в доме меркантильно-спекулирующего батюшки.

Идея-фикс по возврату в мир одежды своего размера засияла в голове аленьким цветком-откровения и показалась мне объективно правильной. Стало вдруг глубоко и качественно плевать на сальные взгляды окружающих имбециленов. Пришло время сбросить лягушачью шкуру, ведь поцелуи в лобик от принца я уже получила.

Припарковавшись, сделала глубокий вдох. Папина машина стояла на своем обычном месте, а значит и Синяя Борода в доме. Везучий случай…

Но, помимо отцовской, припаркована еще одна колымага дорогостоящей сборки ярко желтых мотивов…. Евпатий коловратий…

Настя с сыном Гелиоса выходят за ручку из дверей дома и направляются к канареечной гоночной модели. Кимоното х-ровато! На ногах моднявого убийцы деда, те самые белые кроссовки! Вот ты сестра элитная прошматровка, три вершка… Ни стыда, ни совести, ничего лишнего…

Выхожу из машины и встречаюсь с голубками из-за чьих сношений я практически сроднилась в лесу с животными и устроила бесплатный концерт полоумной Белоснежки. Ладно, думаю белочки оценили мой творческий порыв.

— Ника, привет! — ослепляет белизной зубов, Андрей, который вряд ли догадывается о моих истинных мотивах, которые побудили меня ломиться к ним во время коитуса.

— Ника. — менее радостно, но зато довольно нервно произносит Настя.

— Привет! — прожигаю сестру взглядом, ощущая внутри мерзко-континентальный климат. — Уезжаете?

— Мне, к сожалению, надо ехать. — делится со мной брат Темнейшего. — И моя девушка вышла проводить.

Девушка? Что ж братцы-кролики, это не мое дело.

— Не буду отвлекать вас. — улыбаюсь только ему и прохожу к двери.

Вхожу в дом, снимаю обувь, кладу сумку с сотовым на маленький столик и слышу звуки отъезжающей со двора машины. Делаю пару шагов, как дверь за спиной хлопает и меня окликает голос сестры.

— Ник… давай поговорим…

— Отвали. — отвечаю коротко, с вполне понятным выражением, содержащим только одну интонацию «с**бись к фанерам». — Я к маме приехала. Завтра улетаю с Эриком в Италию.

— Так… мама у тети Люды… И тетя Наташа там…

— Твою ж… мрот депутатам в рот! У них время шабаша?!

У моей матери с ее сестрами есть отклоняющийся от моей нормы понимания традисьон. Они каждое лето собираются на пару дней у тети Люды и занимаются многоярусной засолкой. Может еще жгут костры и тусят с лешими, история как-то умалчивает… Но возвращается она всегда подозрительно счастливой.

— Блин, так я могу и не успеть… — иду в направлении к лестнице, когда из гостиной выходит папа и с гневным выражением лица хватает меня за руку и заталкивает в гостевую комнату на первом этаже. Единственную, между прочим, с отдельным санузлом — ведь для чужих нам ничего не жалко.

— Ты с этим чуркой никуда не поедешь! — громыхает любящий меня всеми фибрами своей трепетной души отец и захлопывает дверь.

Вот о том, что комната для гостей сделана с предусмотрительной функцией домашнего насилия и принудительного удержания приезжих я не подозревала, но осознала сей факт мгновенно, стоило услышать, как щелкнул внешний замок.