Страница 49 из 78
Он вздрагивал и оборачивался на каждый новый хлопок дверей, готовился бежать навстречу Мезенцевой и останавливать её для беседы, умолять не уходить от него, а только лишь выслушать для начала, только выслушать... Но её всё не было и не было, не выходила она на улицу - хоть плачь! И так и не вышла в итоге в тот первый мартовский вечер, хотя Максим её до половины 9-го стойко стоял и ждал. Но она не знала об этом.
На улице было холодно и сыро: март - достаточно холодный месяц, как ни крути, коварный в смысле простуды. Максим весь продрог за 2,5 часа без-плодного и пустого стояния и домой как ледышка вернулся, трясущийся от переохлаждения и усталости, да ещё и с забитым носом. Но плана, однако, не поменял - и на другой день снова на встречу в 18.00 честно вышел. И снова напрасно прождал БОГИНЮ свою 2,5 часа у дверей, взад и вперёд как часовой расхаживая... После чего, до костей продрогшим, ссутуленным и опечаленным, он домой ни с чем опять возвратился. Во второй раз уже! И возвращался с пустыми надеждами неделю ещё, пока уж ни почувствовал почерневшим нутром, что не ходит Мезенцева по вечерам в столовую, переселившись в зону "Ж", не ходит. В комнате наверняка ужинает, перед этим закупив продукты в буфете...
5
Тогда-то и пришло понимание как-то само собой, что надо менять план, потому что прежний, уличный, никуда не годится. Кремнёв к ужасу своему понял, что надо будет ему - хочет он того или нет, - Мезенцеву на её этаже по вечерам ждать: там будет куда больше шансов её встретить. Ведь если она ужинает дома: а это, скорее всего, так и есть, - то она должна непременно вечером выходить из блока на кухню и что-то там готовить, тот же чай кипятить. Увидел же он её с чайником в коридоре, когда приходил к Хоровскому потрепаться. Причём, увидел одну - без подруг... Вот и надо ему, значит, вечером прийти на её этаж и встать неподалёку от кухни. И ждать её там в тепле и светле, когда она из комнаты выйдет, - не мёрзнуть напрасно на улице на холоде и ветру, не грипповать и влюблённого придурка из себя не строить. Другого варианта, похоже, у него в наличии нет. И времени - тоже...
Итак, мысленно поменяв план с уличного на домашний, уже вечером следующего дня трясущийся от страха Кремнёв в 18.00 по времени действительно поднялся на 3-й этаж зоны "Ж", который был пуст и тёмен как по заказу. Там он прошёл по коридору до самого конца его, лишь на мгновение задержавшись у 319 блока, чтобы приложить ухо к двери и прислушаться - и понять: на месте ли его Танечка, дома ли... Но ничего не расслышав и не поняв за массивной дубовой дверью, он продолжил намеченный путь, по завершении которого он остановился в тупике коридора рядом с входом на кухню. Остановился, развернулся наружу, выдохнул тяжело и протяжно, после чего принялся Таню терпеливо ждать, не сводя испуганных глаз с 319 блока при этом, что располагался неподалёку от него и от кухни, в 20-ти метрах всего.
Трясучка его, впрочем, быстро прошла, сменившись внутренним жаром, когда он занял исходную позицию в коридоре, намеченную ещё вчера. Его любвеобильное сердце в предвкушении скорого праздника бешено колотилось о грудь, заглушая чёрные мысли и страхи подлые и противные. Почти сразу же появилось предчувствие, что он обязательно встретит сегодня Мезенцеву - и скоро. Надо лишь потерпеть, подождать.
Значит, он правильно сделал, что к ней на этаж поднялся, оставив морозную улицу; значит, верен его новый план. Остаётся лишь стойко держаться теперь, не поддаваться утробному страху с волнением вперемешку, которые настойчиво требуют не позориться и убежать, у себя в комнате понадёжнее спрятаться от греха и стыда подальше.
Нет, страху поддаваться нельзя: последнее это дело. Да и нет уже у него, Кремнёва Максима Александровича, времени трусить, скулить и юлить, по укромным углам, как в прежние годы, прятаться, по читальным залам. Надо с Мезенцевой решать вопрос за оставшиеся несколько университетских месяцев, решать кардинально и положительно. В противном случае, если он выйдет во взрослую жизнь без неё, - не видать ему уже будет покоя и счастья как собственных своих ушей. БЕЗ НЕЁ быстро кончатся силы, вера с надеждою, жажда жизни, воля, стойкость, духовная мощь. А без этого необходимого набора качеств он превратится Бог знает в кого - в мямлю, в тряпку, в мокрицу. И тогда покатится его взрослая жизнь под откос как огромный тяжёлый камень - это как пить дать! Он это будущее своё падение в житейскую пропасть, в трясину уже остро чувствовал и понимал, сердцем трепещущим видел: в нём зарождались и пробивались наружу на 5-м курсе проблески ясновидения.
Потому-то он так крепко и держался за БОГИНЮ СЕРДЦА, потому так очумело и стремился к ней - единственной своей надежде, спасительнице и вдохновительнице...
6
Сорок минут простоял-промаялся в итоге Кремнёв в ожидании Мезенцевой возле общей кухни, и за это время никому из студентов и аспирантов, жильцов 3-го этажа, кухня так и не понадобилась, слава Богу, - чего Максим больше всего опасался, строя накануне вечером новый план. Он очень боялся при этом: а вдруг начнут парни и девушки мимо него с кастрюлями и чайниками взад и вперёд как непоседливые мухи сновать, столбом в тупике застывшего, - смеяться, чего доброго, начнут, язвить и хохмить, крутить у виска пальцем.
Но никто из жильцов этажа из блока наружу не вышел, чтобы еду или чай приготовить: в коридоре была гробовая тишина. Только две какие-то взрослые женщины лет под 30-ть по очереди тихо покинули свои жилища - но не на кухню обе пошли, а на выход, который располагался на другом конце. На Максима обе лишь взглянули мельком и не придали ему никакого значения: мало ли, зачем парень в тупике стоит и глазами хлопает.
Герою нашему всё это было только на руку и на пользу - коридорные пустота с тишиной и полумрак. Оберегал его в те весенние страстные дни Господь от посторонних усмешек и глаз, определённо оберегал, потерявшего голову от любви самодеятельного актёришку-попугая, решившего у профессионального лицедея Олега Вавилова (исполнителя роли Юрки Агапова в фильме "Странная женщина") полностью перенять рецепты покорения сердца любимой женщины, поначалу также решительно отвергавшей его...
7
По прошествии сорока минут вдруг свершилось чудо: распахнулась дверь 320-го блока, и из него в коридор вышла одна из подружек Мезенцевой с кастрюлей в руках, которую Кремнёв хорошо помнил в лицо ещё по ФДСу. Мельком взглянув на него, девушка заскочила в соседний 319-й блок и скрылась там за дверью. Но ненадолго, ибо уже через минуту она со смехом вышла оттуда - но не одна, а в сопровождении Тани, в руках которой была сумка с продуктами.