Страница 47 из 78
Тогда же 22-летнему Кремнёву так не показалось совсем, по уши и безнадежно-влюблённому неопытному холостому парню без московской прописки и будущего. Показалось наоборот даже - чудно, возвышенно и прекрасно до невозможности и дурноты, как это обычно бывает в детских грёзах только. Он фильмом Райзмана был околдован и очарован предельно и на многие годы - как очаровывается белозубой и пышногрудой порно-звездой с обложки глянцевого журнала старый матёрый зек, полжизни проведший в колонии и женщин лишь издали видевший. Не самых лучших к тому же, а только беззубых марух, от которых вечно тошнит и блевать охота.
Особенно сильно Максиму запомнились, крепко запали в душу страстные слова Евгении Михайловны про то, что, перестав добиваться любви красивой и незаурядной женщины, забыв про дуэли и шпаги, про рыцарские поединки и задушевные серенады под окнами избранницы сердца, современные рафинированные мужчины обкрадывают сами себя - хотя и не догадываются, не замечают этого. Они будто бы становятся из-за своей лени, равнодушия и мягкотелости трусливыми, мелкими и ничтожными животными о двух ногах, способными лишь ныть, сквернословить и водку пить без-прерывно, да ещё на жизнь вечно жаловаться по трухлявости собственной и без-силию, прятаться за бабью юбку как за спасительный щит. Именно так-де они и воспринимают эмансипацию: как переложение личной ответственности на слабый пол - и только!...
14
Вообще-то, достаточно спорный и обидный диагноз высказала с экрана главная героиня, и впрямь очень странная мадам, всему современному мужскому племени, - согласитесь, дорогие мои читатели и друзья. Но законченному идеалисту Кремнёву он, тем не менее, очень даже понравился, пришёлся по сердцу и по душе: Максим полностью согласился с мыслями и выводами "странной женщины", внутренне поддержал их. Мало того, он воспринял те мысли, как и сам кинохит Габриловича и Райзмана в целом не как художественный вымысел маститого сценариста и режиссёра на потребу дня: чтобы "бобла себе нарубить" и не выпасть из обоймы киношной, - а как реальную историю жизни именно, рассказанную современным кинематографическим языком. Историю, больше смахивающую на приговор всему современному гниющему на корню обществу...
Не удивительно, что после просмотра ему, очарованному и взбудораженному по максимуму, незамедлительно захотелось примерить увиденные там любовные победные рецепты и методы на самого себя. Чтобы впоследствии, вооружившись ими, правильно построить уже и собственную жизнь и судьбу, добившись с их доброй помощью любви красавицы и умницы-Мезенцевой, - как это с успехом сделал кинематографический герой Юрка Агапов, упорный молодой человек, давший полную волю чувствам...
Глава 12
"О! верь мне: я один поныне тебя постиг и оценил:
Избрав тебя моей святыней, я власть у ног твоих сложил.
Твоей любви я жду, как дара, и вечность дам тебе за миг;
В любви, как в злобе, верь, Тамара, я неизменен и велик.
Тебя я, вольный сын эфира, возьму в надзвёздные края;
И будешь ты царицей мира, подруга первая моя;
Без сожаленья, без участья смотреть на землю станешь ты,
Где нет ни истинного счастья, ни долговечной красоты,
Где преступленья лишь да казни, где страсти мелкой только жить;
Где не умеют без боязни ни ненавидеть, ни любить".
М.Ю.Лермонтов
1
Поздно вечером, возвращаясь с просмотра фильма в общагу на общественном транспорте, приободрённый и приосанившийся Максим, довольством, счастьем и верой сияющий, чего давно уже не наблюдалось с ним, - Максим решил непременно разыскать Мезенцеву в Университете, которая ни на секунду не выходила из головы, жила в его воспалённом сознании постоянно. Разыскать - и попробовать ещё раз объясниться с ней. Только по-настоящему, по-мужски, - а не так без-толково и робко, как раньше. Чтобы не заканчивать всё на трагической ноте, не предавать любовь, которая всего на свете стоит.
На другой день в четыре часа пополудни, с аппетитом пообедав в зоне "В" и стряхнув наконец с плеч хандру, апатию и скуку, он направился на тренировку в Манеж, где не был уже с неделю, наверное, из-за скверного настроения. Провалявшись долгое время на койке безвольным и тоскливым увальнем, он остро почувствовал, как застоялась от этого тупого лежания в жилах кровь и засвербели-заныли мышцы от вынужденного простоя, настойчиво требуя беготни и работы, движения. И теперь, когда стремительно поднялось настроение посредством кино и появились-ожили силы, он и решил устроить праздник себе - спортсмену. А как к историку и этнографу он к себе давно уже перестал относиться: на науке поставил мысленно жирный крест - и впоследствии ни разу не пожалел об этом.
Но перед тем как зайти в Манеж и порадоваться тамошней атмосфере, по которой сильно соскучился, с дружками-спортсменами встретиться и поболтать, с тренерами, он заскочил в соседнюю "стекляшку", где поднялся на лифте в Учебную часть, чтобы узнать там график занятий Мезенцевой. Подойдя к расписанию 4-курсников, он прочитал всё внимательно и запомнил, чтобы потом решить на досуге, где и когда её лучше встретить и объясниться; после чего он, довольный, спустился по лестнице к себе на кафедру - узнать там последние новости. Сама кафедра была закрыта по причине субботнего выходного дня, но на доске объявлений рядом висела бумага, сообщавшая, что два дня назад было общее собрание кафедры, касавшееся порядка сдачи гос"экзаменов для 5-курсников.
"Ё-моё! - недовольно поморщился Кремнёв. - Я позавчера, кажется, пропустил важное собрание. И что там было, что обсуждалось? - Бог весть. С этим переездом в зону "Ж" совсем потерял из вида ребят-однокурсников, от которых раньше последние новости узнавал, последние сплетни. А теперь и узнать-то стало не у кого, что там у нас с учёбою делается: на новом месте не вижу никого, полностью отлучён-отрезан от коллектива. И на факультет я перестал ходить, следить за событиями; и Панфёрова месяц уже не видел, совсем забыл про него. Так, пожалуй, и государственные экзамены просплю, и вручение диплома тоже - вот смеху-то тогда будет!... Нет, надо кончать с апатией и хандрой, за ум побыстрее браться и приходить в себя, возвращаться к нормальной, здоровой жизни. Последние месяцы в МГУ надо прожить радостно и с пользой, по-настоящему встретить красавицу-весну, наконец, которую все последние годы напрочь убивали сессии... А про собрание я сегодня вечером у Стёпы Хоровского схожу и узнаю всё: что там было у них, о чём трепались. Приду с тренировки, поднимусь к нему на этаж, вытащу его в коридор из комнаты и расспрошу: он всё расскажет, он парень хороший, простой..."