Страница 59 из 59
Потом снова перевести взгляд на неё.
— А кто шутит, Агата? — спросить уже серьезно, наклониться. Смотреть в глаза. Не давая отвести ответный взгляд.
И в Костином читается слишком много, чтобы Агате не стало совсем страшно. Там плещется бескомпромиссное безумие.
— Поздравляю, родная! Ты теперь Гордеева. Моя жена. Соберешься сама или тоже нужна помощь?
Агата слышала и улавливала боковым зрением, что на кровать продолжают лететь вешалки. Это должно бы возмущать, но она будто потеряла такую способность. Смотрела в глаза Кости, обычно такие голубые, сейчас они были практически черными. И сам он… В сто раз опасней, чем тот, с которым она позволяла себе…
— Я никуда не поеду. Ты не имеешь права… — Агата мотнула головой, цепляясь пальцами в постель. Так, будто это могло помочь, если…
Костя заметил это движение. Усмехнулся снова, вернулся к глазам.
— Надо было думать прежде, чем связываться со мной, Агата. Надо было хотя бы что-то обо мне узнать. Я давал тебе шанс. Ты им не воспользовалась. Тебе не понравилось, что я могу быть с другой? Отлично! Я решил проблему. Мне нужна была жена. Это теперь ты.
— Костя, ты… Ты не посмеешь…
Агата говорила, прекрасно понимая, что посмеет. Он всё посмеет, что захочет. Он уже посмел. Его губы растягиваются в улыбке, во взгляде появляется притворное тепло. То, от которого она холодеет сильнее.
И даже уже не важно, что какой-то Гаврила копошится в её шкафу. Важно другое — до неё постепенно начинает доходить масштаб катастрофы.
Костя это видит. Косте это нравится.
Она транслирует страх. Он его поглощает.
Она почему-то решила, что любой из них может закончить игру, когда посчитает нужным. А оказалось…
Это исключительная прерогатива Гордеева Константина Викторовича.
— Собирайся, Замочек. Пришло время посмотреть на жизнь снаружи.
И он ещё не наигрался.