Страница 58 из 59
Но сейчас это уже нужно. Ей нужно понимать, кому она будет звонить. Костя — не местами веселый, немного резкий раздолбай на Ауди. Он что-то явно большее…
Ввести в адресную строку «Гордеев Константин Викторович». Ждать, пока прогрузится. Потом выдыхать шумно, видя его лицо. Переходить в изображения. Открывать некоторые. Читать заглавия сайтов…
Пробивать новое дно. Потому что он то ли шишка какая-то, то ли метит. Владелец заводов-пароходов. Успешный успех. Бизнесмен. «Пассажир социального лифта». «Сын убитой клиентом проститутки». Меценат. Миллионер. Завидный жених. Не хватало только «жизнелюб и просто хороший человек»…
Но это не о Косте. При всем желании натянуть сову на глобус — не о нем.
Скроля ленту с результатами поиска, Агата будто сознательно делала себе больно. Потому что через одну в последние несколько дней — вести о том, что Гордеев позвал замуж Полину Павловскую. Фотографии из её Инстаграма. Несколько их совместных — в ресторанах, как выходят откуда-то… Иногда он держит её за руку. Иногда она улыбается ему так, что сомнений нет — между ними что-то есть…
Хотя почему «что-то»? Вполне конкретное нечто. Он с ней «публично». Он берет её в жены. Он вообще молодец. Собирался жениться и продолжать кататься. Не планировал ничего менять. Его всё устраивало. Он изначально врал. Когда обещал — уже врал. И чувствовал себя настолько комфортно, что даже не подумал, как опасно давать Агате телефон в руки. Как может она отреагировать… Говнюк…
Чувствуя, что гнев начинает клокотать, Агата закрыла вкладку, вышла из браузера.
В принципе, всё ясно. Можно надеяться на то, что проблем не возникнет. Ему ведь нужно остаться чистеньким. Перед Полиной или общественностью — не столь важно.
Поэтому дальше — контактная книга. Уже без страха. Уже без лишних эмоций. Какая к черту разница, насколько он говнюк? Очевидно, что на максимум. Это уже неважно. Важно, чтобы помог.
Агата была уверена, что Костя просто возобновил номер. Слишком много с ним связано скорее всего.
И что не отправлял её ни в какие черные списки тоже была уверена на все сто. Он не такой. Ему не нужна такая мелочность, чтобы исключать людей из жизни. Это детство. Взрослые люди ведут себя не так.
Агата занесла палец над контактом, сначала хотела дать себе шанс передумать, а потом вжала, понимая, что не время кокетничать.
У неё проблема. Он должен помочь её решить. Только это.
Больше никаких эмоций.
С тем, как шли гудки, сердце билось в груди все более гулко… И снова к горлу тошнота…
Агата долго убеждала себя, что это всё нервы.
Обнималась с унитазом по утрам и убеждала.
Туда же перепады настроения.
Туда же бесконечные слезы.
Да только… Не рассосется же само. Коню понятно. Поэтому сегодня наконец-то сделала тест.
Костя не спешил брать. Может чувствовал, что его тут как бы практически хотят поздравить, что скоро станет папой…
Точнее попросить помочь, чтобы не приходилось им становиться…
На шестом гудке Агате почему-то стало страшно. Вероятно, потому что она не рассматривала вариант, что Костя может не взять. А оказалось…
Не ответил ни на седьмом, ни на восьмом…
Оператор рассоединил, Агата опустила телефон на колени.
Страх стал расползаться по телу…
А следом понимание.
Он не возьмет. И не прочтет, если она напишет.
И… Это её проблема.
Как она и думала, это только её проблема.
На глаза снова навернулись слезы, Агата снова запрокинула голову.
В очередной раз рыдать не хотелось. Хотелось наконец-то вернуться в норму. Стать сильной. Не жалеть ни о чем. Не переживать ни о чем.
А на самом деле…
Хотелось просто в детство к маме. На речку. Плыть на середину, а оттуда махать рукой. Слышать громкое, слегка встревоженное: «Агатыш, ану давай к берегу!», смеяться заливисто, сначала делать вид, что как бы тонешь, а когда мама уже стоит по колено в воде, собираясь спасать, начинать грести в её сторону…
Почему она столько плавала, и ни разу вот там не утонула?
Где этот её сраный кирпич? Она готова, кажется…
Стирая слезы, Агата снова улыбнулась даже, смеясь над иронией, а потом застыла, чувствуя, как по позвоночнику ползет липкий страх, потому что…
В её замке проворачивается ключ.
Один.
Второй.
Третий.
Она не поменяла замки. Каждое утро просыпалась с мыслью, что надо, но не находила в себе сил. Не надеялась ни на что. Просто откладывала.
А теперь…
Четвертый.
Пятый.
Шестой.
Кто-то там, снаружи, один за другим…
Седьмой.
— Красиво жить не запретишь… Даже вскрывать не пришлось. Гостеприимно…
Первым Агата услышала незнакомый для себя мужской голос. Потом свист. Дальше…
— Меньше текста.
Костин… На секунду стало легче. Потом только хуже.
Потому что дальше шаги.
Он появляется в дверном проёме…
Смотрит на неё… Скользит от лица и до босых ног. А потом снова к лицу.
— Ну привет…
Произносит, кивая. Не ждет ответа. Приближается.
Красивый. Хищный. В костюме. Такой любимый. И отчаянно ненавистный.
Берет за подбородок, накрывает её губы своими.
Так, будто она позволяла. Прижимается, целует слишком сильно.
И только тут Агата опоминается.
Упирается в мужские плечи, толкает, выворачивается…
— Ты больной?
Шипит, скашивая взгляд, чувствуя, что ей становится физически плохо, но права показать это она не имеет. В дверном проеме стоит пришедший второй. Тот самый Гаврила.
Улыбается, глядя на неё, подмигивает снова… У Агаты перехватывает дыхание, к горлу снова тошнота.
— Я полицию вызову…
Она шепчет, возвращаясь взглядом к Косте. Который продолжает жрать её глазами. Зачем-то жрать. Смотрит так, словно оторваться сил нет. Потом же отступает, присаживается на её рабочий стол, поворачивает голову, смотрит на Гаврилу…
— Поможешь? — спрашивает что-то невразумительное для Агаты. Дожидается, пока Гаврила плечами передернет, потом снова посмотрит на Агату…
— Если дама не против…
Вроде как вопрос обращен к ней, но из Агаты сейчас не может вылететь ни единый звук. Она поражена. Абсолютно. Она ничего не понимает. Она в шоке…
— Дама не против.
За неё отвечает Костя. Хлопает себя по бедрам, встает, открывает один из верхних ящиков стола.
Бесцеремонно достает папку со всеми её документами, вываливает, берет в руки айди-карту, крутит…
— Извини, что трубку не взял. Подумал, лучше лично поздороваемся. — Говорит будто бы Агате, но разглядывая пластик.
Потом снова переводит глаза на неё, тянется за ножницами, подносит к документу, начинает перерезать…
— Ты правда больной…
Улыбается, будто она сейчас признала его гением, продолжает, пока её документ не уничтожен. Отбрасывает образовавшиеся бессмысленные куски, достает из кармана очень похожий. Или такой же.
Подходит, протягивает…
— Изучи. Полезно.
И пусть Агата не хочет брать ничего из его рук, но у неё не особо-то с выбором. В её доме два беспредельщика. А она с детства знает: мордой в пол — значит мордой в пол. И только так ты можешь выжить.
Когда её — холодные — пальцы встретились с Костиными — горячими, Агата вздрогнула. Вскинула взгляд, поймала его ответный.
Всё такой же. Темный. Жадный. Опасный. Без берегов. Без тормозов.
Взяла в руки, посмотрела, зажмурилась сначала, потом ещё раз…
— Это что? — спросила не потому, что надеялась получить вразумительный ответ, а просто… Это напоминало какой-то глючный сон.
— Это твой документ, Замочек. Поздравляю, что ли…
У неё в руках айди-карта. С тем фото, которое она делала для Кости на права. С её именем, датой рождения, отчеством, только фамилия…
— Это не смешно, Костя. — Агата сказала тише, Костя улыбнулся шире. Ему, судя по всему, хоть немного, но смешно.
Во всяком случае, достаточно, чтобы бросить сначала Гавриле:
— Ты там вытащи, что может понадобиться на первое время. Потом докупим всё. На твоё усмотрение. Агата выберет. — Кивая на её шкаф. Следить, как Гаврила открывает, начинает снимать рандомные шмотки, бросает на кровать…