Запомни, ты моя

Ничего не остается, как закрыть дверь. В любом случае, если что, я всегда смогу свернуть ей руку. Вряд ли она изучала приемы самообороны или вообще занималась спортом. С ее худой фигурой она могла и не задумываться об этом.

— Никогда не поверю, что Никита оплачивает эту лачугу, — и только я хочу возмутиться и вообще выгнать ее, ка как она продолжает. Делает вывод. — Значит, ты с ним не спишь.

— Бинго, — выдыхаю и иду обратно на диван, что занимает довольно много пространства в светлой студии. Места остается только, чтобы сделать шаг от него до кухни. Так что приходится буквально протиснуться мимо Вики. — Пришла принести заявление на увольнение?

— Ну вот еще. Пришла спросить, почему ты плакала.

— Я не плакала, — напрягаюсь всем телом. Закрываюсь на все засовы, чтобы она не увидела мелькнувших эмоций. Но последнее время держать чувства в себе все сложнее.

— Я вижу тебя на работе почти каждый день. На лице всегда эта дебильная улыбка. Это, знаешь ли, раздражает. Человек не может быть счастлив настолько, особенно после того дерьма, что тебе устроила на свадьбе Надя.

— А что она устроила? — вот уж точно недоумеваю. И на внезапный интерес Вики. И тем более на поступок Нади, который в общем-то не мог навредить. — Знали только посвященные, а остальным насрать. Да и дерьма я хлебала похлеще этого, так что да, я счастлива тому, что имею.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Вика осматривает гнездышко и с типичным мажористым «м-да» напоминает:

— Тогда возвращаемся к тому, с чего начали. Почему ты плакала?

Ей рассказывать вообще ничего не хочется. Да и опасно это, но у меня под ложечкой сосет, что сейчас это необходимо. Не будь у меня интуиция такой пророческой и спасающей порой от самой страшной задницы в виде попытки склонить меня к групповому сексу или выстрелу в голову, я бы никогда ее не слушала.

— Выстрел из прошлого в виде покупателя с аукциона, — выдаю на одном дыхании и жду, что ее глаза расширятся, что она удивится и даже, может быть, скажет: «Ого!».

Но она опять меня поражает своим равнодушием.

— Ну и что? Ты же была путаной. Ты теперь из-за каждого встреченного клиента будешь рыдать?

Сначала в мозгу пульсирует желание вцепиться Вике в глотку и кричать: «Я не такая! У меня не было клиентов!». Но потом ее спокойный, немного рассеянный взгляд и мне дает осознание. И правда. Ну Роберто. Ну появился он в моей жизни. Земля-то круглая. И такие совпадения неизбежность. А значит надо выдохнуть и просто жить дальше. Ради себя. Ради ребенка. Даже если встречу Никиту. То тоже надо будет просто принять как данность, что живем мы в одном городе.

— Спасибо, Вик, — немного ошарашена от всего этого. — Ты права. Из-за каждого клиента точно рыдать не стоит.

— А сколько…

— А зачем ты пришла? — спрашиваю в лоб, перебивая и не давая ей задать дебильный вопрос.

— У тебя есть выпить? — тут же оборачивается она кругом и идет к холодильнику. — Боже, только не говори, что ты еще и не пьешь?

Пока она со стоном достает вишневый сок, я все-таки сажусь на диван и в прострации за ней наблюдаю. Странная она. Красивая, успешная. Но одинокая…

— Знаешь, после такой профессии ты стала святой. Не думала о монастыре? Там любят направлять заблудшие души.

— Моя душа при мне и никогда не блуждала. Да и богу я молилась всегда неправильному, — поясняю я, пока она рассматривает фотографии на холодильнике. В те две недели, что я была у Васи с Макаром, мне кажется, мы фотографировались постоянно.

— Да уж… Но вообще я пошутила…

— Я поняла… — отвечаю и воцаряется тишина, за которую я пытаюсь догадаться, что же Вике все-таки от меня надо.

— Ты мою форму помяла и растянула, — вдруг говорит она, оборачиваясь. — Так что тебе придется оторвать от дивана свою пухлую задницу и сходить со мной за новой.

— Это какой-то спор? Или эксперимент? С чего вдруг эти посиделки, разговоры по душам. Шоппинг.

— Ты мне интересна, — вот так, без прикрас — Мне вообще интересны люди, а которые смогли внести такой переполох в семье Самсоновых — особенно.

Вика была настолько прямой, что это вызвало тошноту. Но и не могло не вызывать уважение. Ну раз так, то и я буду говорить прямо.

— Я спасла ваши задницы с голландцами, так что ничего тебе не должна.

— Но если не пойдешь со мной по магазинам, то я не расскажу, кто устроил тебя в Авангард.

— Что? — в душе паника, и я подскакиваю с дивана. — Что значит устроил?! Я же сама нашла работу! Рассылала резюме, и мне позвонили.

— Ну да, ну да. И именно в Авангарде оказались самые заманчивые условия, — показывает она рукой «бла-бла» и идет к двери. — Так ты идешь?

Смотрю на нее дико, дышу часто, прерывисто, перебираю немногочисленные варианты устроителей моей жизни. И раз Вика хочет рассказать про того, кому я дам по башке, то так уж быть, схожу я с ней за новой формой.

— Иду, только форму переодену,

— Видела я твой гардероб, все самое нормальное оставила у Самсоновых, — говорит она и хмурится, смотря на кинутый на пол рюкзак. Оттуда вывалилась бумажка со списком анализов. Ничего криминального, но лучше ей не видеть. Рано еще. Пока пузо не видно, буду скрывать.

Так что поднимаю, закрывая обзор, и иду переодеваться. И почему мне кажется, что этот день никогда не кончится.

Глава 7. Алена

Могла бы и догадаться, что просто покупкой формы я не отобьюсь от этой пьяньчужки. Она скупила добрую половину магазина, в который мы зашли. Очень хотела купить что-то и мне, но один взгляд и она отстала. Таким обычно хищник на жертву смотрит. В итоге девять пакетов мы загрузили в ее спорткар и сели вперед.

— Ну, — наседаю я в который раз, прикрывая глаза от слепящего закатного солнца. — Ты обещала сказать, кто меня взял на работу.

— Ну, откуда я знаю? — хохочет она и прибавляет газу, на что у меня возникает очередное желание расправиться с ней самым тяжким методом. Ну что за детский сад в конце концов?

— Тогда зачем это все? Отвези меня домой. А лучше останови машину, и я выйду.

— Но, если сойдешь, я позвоню Наде и скажу, что ты работаешь у меня.

— Она не знает?

— Думаю, что нет. Иначе бы уже заявилась с требованием тебя уволить.

— Скажи, Вика, а это нормально, да, искать себе приятелей или любовниц за счет шантажа? Вас всех этому в какой-то особой школе учат?

— Все всех всегда шантажируют. Родители детей, чтобы они делали то, что они хотят. Учителя в школе, тренера, потом профессора. Ты что же думала, приедешь в цивилизованную жизнь и станешь человеком? Мне почему-то кажется, что здесь хищников побольше…

— Падальщиков — я бы сказала, — отвечаю, понимая, что во многом она права. Хотя в семье Васи я не помню такого уж явного шантажа, скорее уговоры на ту или иную тему.

— Давай поедим, я проголодалась. Потом я отвезу тебя домой и всю следующую неделю не буду строить из себя мегеру.

— А, то есть это не состояние души?

— Ха-ха, — усмехается она и тормозит возле ресторанчика, что прилегает к многоэтажке и выглядит как европейский домик. Да и название говорит само за себя — «Бавария». — Здесь самые вкусные сосиски в городе.

— Даже думать не хочу, почему ты по всему городу искала сосиски, — поджимаю губы, чтобы не рассмеяться, а она показывает язык и выходит из машины. Я за ней. В пабе немноголюдно, еще только шесть. Народ скоро подтянется.

Так что мы занимаем один из центральных столиков на втором этаже, где открывается вид на бар и весь зал первого этажа.

— Что ты будешь пить? — спрашивает Вика, а я смотрю строго и напоминаю.

— А кто меня домой обещал увезти?

— Такси с этим прекрасно справится, — пожимает она тонкими плечами и заказывает пришедшему официанту ассорти из сосисок. Себе бокал красного пива, а мне…

— Сок, пожалуйста. Вишневый. Можно сразу литр.

— Так жить нельзя…

— Ты себе это в зеркало говори по утрам, когда видишь опухшее лицо.