Страница 10 из 63
Я газанул с места так резко, что девчонка вжалась в кресло всем телом, цепляясь пальцами за ручку до побеления костяшек.
Машинально заблокировал двери. Мало ли от страха куда нажмет. Не хватало мне, чтобы она вывалилась из машины прямо на ходу.
Ее лицо побледнело, и я уверен, что она кроет меня на чем свет стоит. Но только про себя. Вслух воспитание не позволяло.
Я бы с удовольствием прибавил еще скорость, но боялся, что ее стошнит. И жалко было мне как-то ее. Вообще, за этот вечер она вызвала во мне кучу эмоций. Я в какой-то момент даже не отказался бы оказаться с ней в горизонтальном положении. Я даже удивился, потому что она совсем не в моем вкусе.
Она слишком правильная. Слишком воспитанная и скромная. Такие как она, сидят по ночам дома, зубрят учебники и мечтают о принце на белом коне.
Я вообще не понимал, как Смоленцев докатился до того, чтобы жениться на ней.
Ванек слишком любил деньги, свободу и хороший трах. Судя по глазастой малышке, ничего этого у нее не было. И мне непонятно, чем эта недотрога взяла Ванька за яйца. Ведь не мог же он за год поменять свои вкусы и пристрастия. Или мог?
Со Смоленцевым мы познакомились в универе. Сошлись на теме машин и ночных гонок. А потом и вовсе сдружились. За пять лет проведенных бок о бок, мне казалось, что я выучил его вдоль и поперек.
Но сейчас, спустя год после последней нашей встречи, я его не узнавал.
Нет, эта наивная малышка, очень даже симпатичная. Глазастая, круглолицая, с пухлыми губами и воинственным взглядом. Сиськи при ней, попец хороший, бедра чуть широковаты, но с ее осиной талией и высокой грудью – это ей только в плюс. Я бы стопудово обратил на нее внимание, будь она немного пораспущенней.
А то прям школьница. На нее страшно смотреть, не то что в трусы лезть.
Но какой бы юной эта девчонка ни казалась, взгляд у нее был пронзительный, глубокий.
Я, когда увидел ее, высунувшуюся из-за спины Ванька, даже немного опешил. Она посмотрела на меня так, что даже мое сердце на миг остановилось. Мы пялились друг на друга, никого не стесняясь. Если бы не Смоленцев, который засветил кольцо на ее руке, хрен знает, чем бы закончились наши гляделки.
Я не сразу въехал, почему Ванек ведет себя, как глубоко женатый верный семьянин. И это немного отвлекло меня от недотроги.
Смоленцев и женится? Если честно, я не мог поверить в это.
Я не знал, что говорить, как реагировать. Слишком много народу вокруг, чтобы выяснять правду. А я уверен, что здесь была какая-то тайна. В любовь Смоленцева я почему-то не верил. Поэтому решил спросить у него в лоб, когда останемся наедине.
И мне ничего не оставалось, как радоваться встрече с друзьями и отвечать на их вопросы.
И все бы ничего, но был один маленький нюанс – я чувствовал, как она на меня смотрит. Думал, у меня крыша поехала, но когда повернулся к ней, то был ошарашен еще больше.
Она и вправду смотрела. Прижималась к Смоленцеву, как заблудившийся котенок, и смотрела на меня голодными глазами.
И я не придумывал. Я поймал ее с поличным. Ее глаза шарили по моим джинсам, а когда недотрога поняла, что ее застукали, покраснела до корней волос.
Она испуганно отвела глаза, закусив нижнюю губу, а у меня неожиданно стало очень тесно в трусах.
Мне даже смешно стало.
Ну, не в моем она вкусе! Я таких стороной обходил!
Вся такая скромная, невинная. В этом длинном до колен платье в мелкий сине-голубой цветочек. И мокасины на босую ногу. Ей, Богу, как будто из школы сбежала.
Тогда какого хрена?
Неужели из-за длительного воздержания в несколько недель я готов перепихнуться с этой недотрогой?
С трудом удержался, чтобы больше не смотреть на нее. А когда удалось уйти оттуда, с облегчением выдохнул. А потом и вовсе порадовался, что отпустило. Мысли о недотроге выветрились, стоило мне окунуться в привычную ночную жизнь, где была куча друзей, знакомых и девчонок. Красивых и доступных. Которые были готовы на все ради моей улыбки. И я был готов им улыбаться всю ночь. Соскучился по нашим безнравственным куклам, которые всегда рады засунуть член в рот, а если им заплатить, то еще и отполировать его своим язычком до блеска и не один раз. Планы на ночь у меня были грандиозные.
И еще отец у меня был слишком проинформированный.
Я так надеялся, что мне удастся урвать эту ночь и провести ее на свое усмотрение, прежде чем родитель узнает, что я уже на родной земле и призовет служить семье Горячевых верой и правдой. Но, увы. Я уже и забыл на каком коротком поводке я у него.
Мои отношения с отцом не были идеальными. Может быть, потому что я не был идеальным сыном?
А ведь когда-то хотел стать таким.
Хотел, чтобы он мной гордился. Хотел встать во главе его компании, которую он создавал годами. Финансы – мой конек. И я бы точно его не подвел.
Но после смерти мамы он как с цепи сорвался.
Все эти секретарши, модельки, актрисульки в нашем доме, которые менялись как перчатки, заставили меня возненавидеть отца. Мне было тринадцать, и я не понимал, зачем он так делает. Зачем предает маму, нас с сестрой?
Мне было обидно, больно. И все, что я мог, так это перечить ему, не признавать его и идти против его воли. Упорно, невзирая ни на что. Пока не привык к этому. Пока сопротивление не стало моим образом жизни.
Я рано начал зарабатывать. Сначала инвестировал свои небольшие сбережения, участвовал в каких-то интернет-проектах, прогорал, выигрывал, набирался опыта. Потом увлекся тачками и гонками. В свое время не пропустил ни одну. И почти из всех вышел победителем. Потом оброс связями, знакомствами, и открыл свой довольно прибыльный бизнес по продаже дорогих тачек из-за бугра.
Я был финансово независим от отца. Его многомилионные счета не имели ко мне никакого отношения. Все, что у меня было – это было заработано моими мозгами и усердием.
Моя тяга к финансам, соответствующее образование, которое, к счастью, мне никто не навязывал, и никто не пытался сбить меня с выбранного пути, к моим двадцати трем годам, сделали из меня довольно обеспеченного и перспективного молодого человека, которому был открыт весь мир и за которым увивались лучшие красотки города.
И все было бы здорово. Но мой ненаглядный папочка решил, что я все-таки нужен делу всей его жизни и предложил мне встать у руля своей компании. Я по привычке отказался, хотя когда-то только об этом и мечтал.
И тут же вляпался.
Папа каким-то чудом стал совладельцем моего бизнеса и мог с помощью своих связей разрушить все, что я сам создавал. А я не мог это ему позволить. Поэтому пришлось идти у него на поводу и целый год провести в Штатах, изучая основы создания и ведения бизнеса у лучших преподавателей страны.
Я скучал по дому. По сестре, которая была младше меня на три года.
Но, ступив на родную землю, понял, что не готов к встрече с семьей. Мне нужен был глоток свободы, нужно было ощущение полета и вседозволенности хотя бы на эту ночь, поэтому я взял свою тачку и рванул туда, где я всегда был счастлив, навстречу острым ощущениям.
Но расслабиться не удалось.
- Клим! Какого черта? Я жду тебя дома! И давай без глупостей! Не заставляй меня делать то, чего я не хочу!
Нет, папа не рискнул бы разрушить мое дело из-за такой мелочи, но вот прислать своих качков, которые бы скрутили меня при всех, это раз плюнуть. Так было уже сто раз.
Можно было бы дать отпор, но мы и это проходили. Шавки отца брали меня не силой. Количеством.
И сбежать бы не получилось. Уверен, они пасут меня от самого аэропорта. Поэтому папа и в курсе, где его сынок.
Зло сплюнув на землю, я направился к своей тачке, где по пути меня и перехватил, вернувшийся с заезда, Смоленцев:
- Ты куда?
- Домой!
- Батек?
- Ага…
Смоленцев сочувственно покачал головой, но мне его поддержка была до фени. Мне нужно было как-то решать проблему с отцом. Не мог же я быть его марионеткой всю жизнь?
- Подбросишь Янку домой? У меня еще один заезд, а ей домой надо.