Страница 139 из 171
— Стоп! — прошипел я, вскидывая руку. — Не чуете?
— Признаться — нет, — прошипел Твёрд. — Что такое, Стригор? И голос лучше не подавайте, — продолжил уже телепатией он.
— Тогда на жест поднятой руки связывайтесь словами, — отмыслил я.
— Резонно, сделаем. Не подумали. Так что там, Стригор? Мы тварей не чуем.
— Этих вы и не чуете, сами говорили. Трясинник, ветер запах принёс, — пояснил я.
— Неприятно, — констатировала Тиха. — Обойдём? Где он?
— А ле… не знаю. Запах очень сильный, странно, что не чувствуете. Но далеко, так что: либо совсем матёрый…
— Не может тут матёрого быть. Год тому назад проходили, не было трясинника.
— Значит, не один, — сделал логичный вывод я. — Так что непонятно, куда обходить. Сколько у меня пространства от вас?
— Метров десять, больше — перенапряжение.
— Мда, не стоит. Так, очень медленно и печально двигаемся. И я очень аккуратно попробую ветром тварей почуять.
Возражений не последовало, а через четверть часа показался ручеёк, совсем небольшой, со звериной тропой. Вообще — неудивительно, что трясинника Лихычи не чуяли. Там когнитивной деятельности как бы не поменьше, чем у дерева, в которое трясинник прорастал. Но, получить жмень желудочного сока трясинника в организм его тупость не помешает.
Тут только собственная умность и осторожность помешать может.
Воздух я, кстати, не зря подпускал — подлючий трясинник щупало своё поганое не по правилом протянул, в редких кустах на подходе дырка щупальная была, а не как положено — травой укрытая. Ну да чёрт с ним, стал я причувствоваться-осматриваться. И нашлись, голубчики. И вправду, две твари, через тропу буркалами своими друг на друга пырились, гадкая парочка.
Но у меня заряженные болты для самострела из биодоспеха торчали, как у Рэмбы какой, разными видами и типами воздушных манифестаций приправленные, так что решил я проверить, раз уж трясинники под самострел подвернулись.
В первого я направил рог с “плоскостями воздуха”. Трясинник дёргался, рыпался, щупалами сучил, но помер спустя десять минут, оросив траву и кустарник желудочным соком из щупалец вытянутых.
А на второго я свою экспериментальную задумку использовал. На которую меня вибронож натолкнул — в роге болта был сотворён, точнее, вырезан груз с отклонением, и воздух циркулировал, груз колебая и колебания эти на болт передавая. Точность такого болта падала, безусловно, но они и так не слишком дальнобойные. А вот при попадании в плоть начнёт этот болт колебаться, раневой канал расширяя и всячески цели неприятности причиняя.
И самое вкусное — что эфир ВНУТРИ болта, и никакая резистентность твари к эфирным воздействиям убивательную вибрацию не остановит.
И второй трясинник с успехом мои теоретические измышления подтвердил — копошился второй трясинник перед своей заслуженной кончиной минуты две, не более, виброболтом расхреначеный.
Дождались гибели и второго, потихоньку выдвинулись, я прыгнул через ручеёк и, похолодев, замер. Меньше, чем в метре от меня блеснул крюк трясинного щупала. Впрочем, паниковать я не стал, ладонь вскинул.
— Что стряслось, Стригор? — поинтересовалась Тиха.
— Трясинник. Ещё один, — лаконично отмыслеэмоционировал я. — Фактически под ногами, с-с-скотина.
— Помочь? — предложил Твёрд.
— Скорее да, — прикинул я. — Ярло наведите, — оттелепатил я положение трясинника. — И так повезло, что не видит, тварь. С места не дострелю, а двигаться почему-то желания нет.
— Сделаем, — последовал ответ.
И через пару минут из ярла в трясинника понёсся полуметровый болт. Невзирая на отсутствие ядовых присадок — прибил, правда, мне пришлось кладенцом отбивать подёргивание щупальца. Но справился, даже не помер.
— Выдвигаемся? — уточнил Твёрд.
— Погодите, осмотрюсь, — отрезал я. — Откуда тварей столько, они по всем канонам и поконам одиночки!
— Всяко бывает, но с таким и вправду первый раз сталкиваемся. И были здесь год назад, никакими трясинниками и не пахло, — откомментировала Тиха.
Впрочем, ещё трясинников не обнаружилось, и Лихычи и бегун с Ладышнами водную преграду успешно форсировал.
Выдвинулись дальше, потихоньку-полегоньку. Нервов, впрочем, это стоило массу — Твёрд с Тихой ОЧЕНЬ просили тварей без нужды не убивать, а меня твари ОЧЕНЬ напрягали.
Тот же песец в метрах от меня — ну ладно, зыркает своими буркалами подлючими, и хрен с ним. Насмотрелся я на песцов всяческих, даже дрых рядом с ними. А вот бесы, водящие хороводы под боком, напрягали неимоверно. А уж нетопырь, усмотревший в моей персоне посадочную площадку — бесил несказанно.
— Стойте, Стригор, — вдруг послышалось от Лихычей.
Я встал, жалом своим напряжённо водить стал, но ничего не углядел.
— Лихо впереди. Переждём.
Я лихо глазом не видел, эфиром не чуял, но, кхм, Лихычам виднее, факт. В общем, часа два стояли фактически на месте, пока Лихо в неведомых далях впереди творило свои лихие дела.
— Ушло, — последовало сообщение через два часа.
— Двинулись, значит, — заключил я, да и потопали мы дальше.
Ну и шли фактически до темноты, более гадостей и пакостей не встречая. А после спутники мои мирно расселись у подножья баобабины какой-то и провизией захрустели. Тут уж мой черёд был очи пучить.
— Это что енто вы? — прошипел я.
— Ночёвка, конечно, — негромко, но голосом выдал Твёрд.
— В Пуще. Ночью, — покивал я, внутренне уверенный, что Лихычи уехали кукухой.
И уже смирился с тем, что задание накрылось вагиной дентата, а сам прикидывал, как бы мне психов половчее по маковке стучать и из пущи вытаскивать.
— А вы в Пуще ночью не бывали, разве, Стригор? — подала голос Тиха.
— Да как-то не доводилось. Если дела и были — то днём решал.
— А, ну да, вы же пробивались, — покивала Лихышна. — Ночью Пуща — практически безопасное место, твари все дневные. В этой части, — уточнила она. — Ближе к Сердцу, конечно, похуже. Но тут мы спокойно переночуем, с Твёрдом меняясь, — на что её супруг покивал.
— И бесы? — хмыкнул я. — Они вообще-то твари ночные.
— Да? — с удивившим меня удивлением выдал Твёрд.
— Да, — покивал я. — На деревеньки нападают ночью, от света дневного прячутся.
— Вы же сами бесов по пути видели, Стригор, — тонко указала на толстое обстоятельство.
— Видел, — признал я несколько растеряно. — Ничего не понимаю.
— Тут два ответа может быть. Твари меняют поведение вне Пущи — такое встречается. Тех же нетопырей вне Пущи только ночью и можно встретить, насколько я знаю, — на что я покивал, был такой факт. — Почему в Пуще днём, а вне её — лишь ночью, не ведаю. И второй ответ — ваши же бесы из Болотной Пущи?