Страница 134 из 171
Быдлан ухами своими хамскими речи мои услышал, буркалы хамские выпучил, челюсть хамскую отклячил. Ну вот и молодец, быдла, мысленно похвалил быдлу я, ну харкнул в рожу. А ветром чуток помог плевку.
Может, немного слишком много, отметил я брякнувшегося хама. Но тоже ничего вышло. И с девицами, подёргивающими краями губ (ну реально — знатно шмякнулся, хех), гордо последовали из театры.
В слушателях быдлы какое-то гудение происходило, не слишком стрижечелюбивое. Но под плевок праведный подставляться добровольцев больше не нашлось.
Ну а я неторопливо с девчонками шёл, подождал, когда нам Индрика и бегуна подгонят — всё же, понятно, что вероятность конфликта высока. А я — это сам я, а не шпана плевательная, или верблюд какой.
Ну и дождался. Спешит, спотыкается, мордас бордовый от здоровой критики его трындежа оттёр. И лапу свою хамскую ко мне протянул, тут же взвизгнув и затрясся ей — нехрен мою блааародную персону немытыми руками лапать. И мытыми тоже опасно лапать, факт.
Ну а убедившись, что хамская ласта при хаме осталась (ну не зверь же я, так, слегонца по ней лезвием воздуха полоснуло), хам раззявил пасть:
— Вы, невежда и неуч…
— Нахер к лешему сходите. Есть дело — говорите по делу. А нет — могу и подальше послать. Или ещё раз в вашу несимпатичную рожу плюнуть.
— Требую в компенсацию бесчестного оскорбления этих двух рабы… у-у-уй!
Ну реально — выбесил, отметил я, разглядывая пробивший под ребро хаму кулак. Вроде дряни хамской не налипло, но непременно почищусь.
— Вы по делу говорите, плесень худородная, — обратился я к приходящему в себя. — А то я и прибью ненароком, в ходе нашей беседы.
И тут дядька основательно так проблевался сидром, я еле отскочить успел. Так он косой, блин. А я-то думаю, что за дурак, обычно такие до столь почтенного возраста не доживают.
Нет, безусловно, не извиняет это хамскую морду — как-то мне похрен, хамит он по пьяни, или там из души противных порывов.
Но хоть объясняет — с хрена ли, а то даже удивился.
Проблевался, значит, этот противный тип, буркалы в сетке сосудов красных на меня уставил и прокаркал:
— Приму в качестве извинений только рабынь! В противном случае — поединок! До смерти! Зав…
— Вот же вы тупой, — посетовал я. — Свои намерения обозначили — так помолчите. Остальное не вашей худородной, пьяной и вонючей роже решать. Завтра, на рассвете, близ капища всех богов. Стригор Стрижич, Владыка Болотного Лога, — с этими словами я вскочил на Индрика.
— Рарсил Рарожич, старший дьяк Поместного Приказа! — уже в спину послышалось от хама.
— Буду знать, кому уд оторву, — кивнул я через плечо.
Отъехали мы от театральной площади, а я раздумывал. Ну, в принципе, с учётом заведённых в всяких столицах порядочках… Ну скажем так, за доспех на меня могут наехать — и получить в грызло наглое, пусть спасибо скажут, если рукой. Доспех — право родовича. Имперцы доступ на свои земли беспрепятственно дают, кроме особых мест, специально огороженных, с надписью “судыть низзя”.
То есть, что у кого-то принято — это его половые трудности. Пока Имперский Род — именно Род, никаких претензий насчёт обвеса, кроме “а мне так не нравится” предъявить не может.
А со служанками — так я правильно Оле с Любой сказал — личные слуги родовича как часть его воспринимаются, по всем правилам. В гости к кому-нибудь брать с собой слуг или нет — вопрос разговора с хозяином. На службу — вопрос места для них и прочее. А вот что в кабак, что на улицу, что в театру — дело сугубо и трегубо родовича.
В общем, да — эксцентрично, факт. Но Рарычу я этому натурально оторву уд, под корень, раз уж обещал. И буду в своём праве, ну и прав, такой вот каламбур, хмыкнул я.
— А что будет, Стригор Стрижич? — неспокойно спросила Люба, по дороге домой.
— Что-что. Уд оторву, под корень, этому прохвосту, как и обещал, — задумчиво протянул я.
— Ты не беспокойся, Любушка, — погладила Ола подружку по плечу. — Стригор Стрижич того господина одним плевком поверг, — на чём прыснула, да и Люба улыбнулась. — А уд он отрастит, наверное, — задумалась она.
— Срочно прекращать не о том уде думать! — возмутилась моя барственность. — Думать о том уде, что надо, велю так!
Ну смех смехом, а за час до рассвета меня разбудил скребёж в двери. Хоть девчонок не разбудил, скребун злостный, блин! И вообще — повезло, что и так, и так поднимался. И вообще — кому тут не спится в ночь глухую, высунул я недовольную морду лица за порог.
И скребун оказался из категории первых несплюнов. Может в чём-то и третий, хрен знает, не проверял.
— Блага вам, Стригор Стрижич, — выдал парень лет под двадцать, с сулиманом.
— Блага, — сделал я ручкой, благо парень родовичем не был. — Надо чего в рань такую? — полюбопытствовал я, поиграв в гляделки со звёздами и орбитальной базой.
— Прощения просим, Стригор Стрижич, наказ был непременно передать вам послание до поединка, чтоб ознакомиться успели.
— Опричный Приказ? — прикинул я всех, кто мог прислать мне цидулю костяную.
— Точно так, Стригор Стрижич.
— Ну… молодец. Наверное. Местами, — пребывал в сомнениях я. — В общем, считай — передал, — подытожил я и скрылся в недрах флигелька.
А то вроде этот паренёк — не особо третий, но — а ну нафиг на улицах в ночи торчать. Там точно этих третьих орды несимпатичные, а мне их хоронить толком негде.
Пластинка же отдавала уже знакомым эфиром (очень знакомым — всё же наш с Тенетницей “танец” вышел как предельно интимным, хоть и без эротики, так и очень познавательным) и содержала такую информацию:
Нууу… в принципе — и так прохвоста хамского убивать не собирался. Ну “искреннее спасибо” порадовало, да, хмыкнул я. Ладно, в целом — понятно. “Не будет ли любезен многоуважаемый джинн не убивать пьяного придурка смертью?” — примерно так.