Страница 14 из 23
– Ты христианин? – спросила женщина враждебным тоном.
– Нет! – ответил Атилий.
– Ты эпикуреец? – продолжила допрос она.
– Нет!
Взгляд ее потеплел.
– Тебе, неверное, кажется все это странным, но мы жители Абонотейхи преклоняемся перед Александром. Он сделал наш маленький город известным всему миру. К нам едут теперь все: и жрецы других культов, и жители иных народов, люди, богатые и бедные. Видишь того прокуратора с женой? Она показала на молодого высокого патриция в белой тоге, важно вышагивающего среди толпы. Чуть позади него ступала миловидная молодая жена в окружении слуг.
– Это Рутилия. На третий день она будет исполнять роль луны.
– Луны? – удивился Атилий.
– Да, да не удивляйся. Ты слышал о том, как родилась Юлия, благословенная дочь Александра?
– Нет! – честно признался Атилий. Он хотел сообщить, что знает Юлию, и даже сделал ей модную прическу, но при этом не почувствовал в ней дочь Селены. Однако глаза женщины полнились таким священным экстазом и неколебимой верой, что разубеждать ее было бесполезно, а может и опасно.
– Юлия родилась, когда Селена спустилась с небес и овладела спящим Александром…
– Против его воли? – зачем-то уточнил Атилий, которого эта история начала забавлять.
Женщина смешалась.
– На все воля богов, незнакомец! Рутилию спустят на веревке с крыши храма, и она будет изображать ожившую Селену.
– Как удивительно, – искренне сказал брадобрей. – Я непременно приду!
– Смотри не забудь. Это будет на третий день.
Узнав, что Атилий посланец каппадокийского наместника, Александр принял его любезно, как делал во всех случаях, когда чувствовал, что можно хорошо заработать.
– Что же угодно доблестному Севериану? – поинтересовался он.
– Наместник ждет оракул о парфянах. От Гликона зависит пойдет ли он на врагов в поход или станет обороняться за стенами города.
Александр на мгновение задумался, а потом сообщил, что оракул обязательно будет, но поскольку речь идет о слишком важном вопросе, то его изречет сам Асклепий.
– Голова Асклепия сама даст ответ, – пояснил он.
Заметив, что Атилий чересчур внимательно на него смотрит, Александр осведомился чем вызван такой интерес и узнал, что посланец наместника зарабатывает для хозяина бритьем. А смотрит он потому, что находит прическу жреца странной.
– У вас волосы съехали вбок, господин. Или они растут только, с одной стороны.
Александр провел рукой по голове, длинно выругался.
– Мой парик, который я купил за приличные деньги был плохо склеен и теперь усох, – сообщил он. – Эти пройдохи брадобреи из Смирны меня обманули, чтобы боги покарали их!
– Я могу изготовить хороший парик, я в этом мастер.
– Правда? – Александр, которому такая мысль в голову не приходила, искренне обрадовался. – Пока не закончатся мистерии ты будешь жить в моем доме и сделаешь свою работу. Я хорошо заплачу. Пусть один парик будет обычным, а второй изготовишь золотым. В смысле, посыплешь его золотой пудрой.
Так оказавшись в роскошном доме жреца, Атилий принялся за работу. Материала для париков было достаточно, ибо женщины часто отрезали волосы, чтобы приносить на алтарь Асклепия и тем самым подкреплять свои просьбы. Александр потом их все собирал, ничего не выбрасывая.
Слуг в дом было немного, но они не мешали, а все занимались своими делами. Под вечер, устав от работы, Асклепий прогулялся по дому. Большой дом Александра был устроен по римскому образцу с атриумом, триклинием, таблинумом и перестилем. Повсюду висели картины, стояли в полный рост раскрашенные статуи богов, почетное место из которых занимал Асклепий. На стенах и полах лежали дорогие ковры.
Случайно Атилий забрел в комнату, где стояла одинокая кровать. Вероятно, на ней и спал служитель Гликона. В самом углу брадобрей заметил большой сундук. «Вот тут он прячет золото», – подумал Атилий. Как оказалось, сундук был без замка, наверное, Александр не допускал мысли, что в его дом могут пробраться воры.
Атилий с трепетным ожиданием откинул крышку, но увидел только таблички с вопросами, на которые жрец не дал ответа, но и не отправил их назад хозяевам. Сундук был заполнен ими наполовину. Прочитав некоторые из табличек Атилий, удивился дерзости авторов, осмелившихся задавать вопросы, вроде, когда цезарь уйдет к богам. Или, когда наступит благоприятное время, чтобы прихватить богатства соседа. Идиотские вопросы задавали в основном знатные люди – бедных интересовали всякие пустяки.
Зачем же хранить таблички? Атилий задумался, но потом все понял. Священник Гликона держал на привязи глупцов, неосторожно доверившихся ему, он их шантажировал и за свое молчание брал хорошую плату.
«Вот так Александр! Какой же он ловкий!»
Озадаченный увиденным, Атилий направился по коридору дальше, однако неожиданно наткнулся на комнату, в которой находилось несколько симпатичных юношей. Они хором молились богу медицины, нараспев заучивая молитву.
– Что вы здесь делаете? – удивился Атилий, – храм Асклепию стоит на площади.
Один из розовощеких юношей повернул голову:
– Мы разучиваем песнопения. Так приказал Александр. После этого он проверит как мы выполнили его распоряжение.
Второй юноша добавил:
– Мы все из знатных семей. Отцы направили нас в услужение и обучение к великому жрецу Гликона. Он уводит нас в свою комнату по одному и проверяет наши знания.
– По одному? – усмехнулся Атилий, заподозрив, что Александр, неоднократно выступавший публично против совращения мальчиков, на самом деле без смущения пользуется своим положением.
«Да он плут еще больший, чем я ожидал!» – подумал Атилий.
К концу второго дня мистерий он закончил оба парика, пропустив рождение божества Гликона, но не сильно пожалев об этом после совершенных открытий. От обманщика и пройдохи не стоило ждать правдивых откровений, у его все фальшиво. Александр же пришел в восхищение от изготовленных париков и щедро расплатился сестерциями.
– Оставайся у меня, – предложил он. – Я договорюсь с Рутилианом, он же мне родственник и заплачу за тебя.
«Какое мне дело у кого работать, – прикинул Атилий, – лишь бы щедро платили да не утруждали заботами. А я, между тем, соберу сестерции и куплю себе свободу».
– Согласен, – кивнул он, – но прежде мне надо вернуться в Кесарию и сообщить предсказание Гликона наместнику.
– Не Гликона, а самого Асклепия. Но ты прав! Поедешь завтра. Пока же посмотри на третий день моих мистерий. Я буду идти впереди с факелом, возглавляя шествие, а ты, если возникнет желание, можешь присоединиться.
– Конечно, господин, я сделаю это с радостью.
Третий день, в котором шествия и песнопения сменялись живыми картинами, прошел быстро. В финальной сцене Александр, изображая себя спящим, улегся посреди храма на каменном полу, а сверху на веревках к нему начали спускать жену прокуратора Рутилию. В этом году именно ей выпала роль изображать Селену, ранее были другие девушки и замужние женщины.
Царил полумрак, звучали цитры и кифары, заглушая все звуки. Рутилия медленно опускалась, действительно, похожая в белом свободном одеянии на небесную ночную богиню. Вот она все ниже, ниже. На мгновение зависает над, якобы, спящим Александром. Все затаили дыхание и даже Атилий, знавший, что видит очередное плутовство, тоже замер, захваченный зрелищем.
Он заметил, как прокуратор, муж этой самой Рутилии подался вперед, впившись глазами в фигуру раскачивающейся на веревках жены. Вот она коснулась ногами пола, освободилась от пут, опустилась на колени перед лежащим жрецом, приподняла покрывало, которым он был прикрыт, и медленно поползла по телу прорицателя. Александр как будто начал просыпаться. Нехотя повел он руками по полу, затем поднял их и ощупал женщину, ползущую по нему.
Как и все Атилий затаив дыхание, ожидал что последует за этим, хотя история была широко известна. Дальше должно произойти зачатие дочери Александра Юлии, той самой, которой Атилий делал модную прическу в Риме. Но здесь, всего в паре шагов стоял муж Рутилии, римский прокуратор. В полумраке нельзя было рассмотреть, что делают на самом деле Александр и Рутилия под покрывалом. Без сомнения, они целовались, а вот дальше.