Страница 88 из 95
«Не обманул механик, первые четыре действительно мощные».
Люди Зорана разозлились и ещё усилили натиск. Один наёмник пал, и его место занял Сибальт. Древний быстро выпустил четыре оставшиеся пули, и одна угодила-таки нападавшему в нос. Он не умер, но вышел из боя, держась за лицо окровавленной рукой. Александр сменил кассету и три раза качнул рычаг: пока потери наёмников меньше, но, рано или поздно, воины Вудвинда столкнут строй. И, пока этот строй будут восстанавливать, серьёзных потерь не избежать. К тому же, люди Лютича атаковали и укрепления, стремясь растянуть Пурпурный отряд по всему периметру, лишь бы отвлечь от бреши столько наёмников, сколько возможно. Да, атаковали осторожно и неспешно, стараясь не терять людей, но даже такие атаки не давали взводу Байла полностью сосредоточиться на защите слабой части укреплений.
Древний выпустил вторую кассету и убил ещё троих. Больше снаряженных кассет у него не было. Пал ещё один наёмник. По прикидкам легата, их взвод мог проиграть сражение. Они уже потеряли пятую часть. Древнего не очень-то устраивал такой расклад. Он взял двух человек со щитами — прикрыться с флангов — и полез в сундук, стоящий посреди их временной крепости из повозок. Прикрытие пригодилось: кто-то особо зоркий из людей Лютича узрел возможность достать легата стрелами и щит трижды спас их от обстрела с фланга. Большая пневматика лежала на своём месте, как и снаряженная к ней кассета: древний порадовался, что не жалеет пружины и всегда держит одну из четырёх кассет забитой под завязку, каждый день меняя, чтобы пружина совсем не ослабла. Сегодня это сослужило добрую службу — не нужно тратить время, запихивая пулю за пулей.
Он защёлкнул кассету, три раза качнул большой рычаг пневматики и перебежал к телеге. Аккуратно положил ствол на её борт и прицелился через оптику — одну из десяти оптик для стрельбы, существовавших в этом мире. До Лютича было сто с лишним метров. Если целить в тело — плёвый выстрел. Но легата одолевали сомнения: нагрудник хороший, из горской стали, вдруг с первого раза не пробьёт? Тогда мстительный воевода догадается и уже не будет спокойно восседать на лошади, а спрячется так, что не достанешь. Нужно бить с первого раза, в голову, а такой выстел не в пример тяжелее. Александр несколько раз прикладывался к прицелу, дожидаясь, когда ветер стихнет. Наконец, уловил момент, взял упреждение, целясь в макушку шлема, и выстрелил. Всадник бесшумно рухнул с лошади, в падении раскинув руки. Древний смотрел на него через перекрестье — движения нет. Но он всё равно прицелился и дважды выстрелил по неподвижному телу, к которому уже спешили три дружинника. Лошадь Зорана почувствовала выстрелы и бросилась прочь. Тогда легат истратил пять оставшихся пуль и убил ещё одного, а троих ранил. Мощное оружие прошивало латы с такого близкого расстояния.
Дружина вновь навалилась на брешь и алебарда, юркнув меж двух щитов, угодила Сибальту прямо в лицо. Его тут же оттащили, и другой наёмник заполнил строй. Вудвиндских вояк откинули вновь. И тут древний буквально увидел, как по рядам противника прокатывается неуверенность. До них дошла весть, что командир убит. Те, что были у бреши, предприняли новую попытку, но какую-то беззубую, вялую. Их было уже вдвое меньше, чем сначала. Попытка, казалось, скорее для очистки совести, чем ради результата: подошли, постучали по щитам, да отступили без потерь.
Многие нападавшие показывали в сторону лошадей, а те трое, что подбежали к Лютичу, уже водрузили мёртвое тело на коня, перекинув через седло. Враг отступал.
Один из наёмников победно вскинул руки и закричал, остальные тут же подхватили, кроме штатного медика — он был занят ранеными. Древний тоже присоединился к нему. Сначала осмотрел Сибальта — страшная рана, точно под левой скулой, сочится кровью. Совершенно невозможно понять, насколько глубокая, задет ли мозг, есть ли надежда на лечение. Парень хрипло дышал, и больше ничего. Легат не понимал, в сознании он или нет. Всё, что можно было сделать сейчас — наложить тампон и вернуться к операции, когда инструменты будут готовы.
Александр наскоро осмотрел остальных раненых — поставил один жгут и две повязки, поглядел на заснувших прямо посреди боя разведчиков. Один словил стрелу, и ему было уже не помочь, второй просто спал, и пульс его слабо, но прощупывался.
Легат достал инструменты и первым делом приступил к врачеванию солдата со жгутом — там зияла глубокая артериальная рана на ноге и предстояло сложное сшивание тканей, иначе боец просто потеряет ногу. Он оставил двух раненых попроще штатному медику и пока не трогал Сибальта: древний думал, новобранец в любом случае умрёт, и не было никакого смысла помогать ему первому, когда вот здесь, рядом, вполне ещё живой человек, которому нужна ясная и понятная, хоть и довольно сложная, операция.
За десять минут получилось хорошенько всё сшить. Парень за это время совсем измучился, получил лошадиную дозу обезболивающего и отключился. Древний аккуратно освободил ногу от жгута, посмотрел на повязку, не пропитывается ли кровью излишне сильно: нет, всё в порядке. Только после этого легат обратил внимание на Сибальта. Бывший крестьянин всё так же хрипло и упрямо дышал, никак не желая расставаться с жизнью, и тогда Александр решил попробовать.
Он подозвал штатного медика и выудил дренажный насос из инструментов:
— Иди сюда. Смотри, погружаешь шланг в рану и медленно давишь на грушу, вот так. Отпускаешь обратно тоже не слишком быстро. Качай. Следи, чтобы крови не было в ране.
Легат так и не понял, задет ли мозг, но сделал всё, что в его силах: дал обезболивающее, вложил в рану мазь, зашил или обжёг где надо, аккуратно забинтовал сверху. Если парень и выживет, левая половина его лица окажется неподвижной.
— Пшёл, чего встал?! — услышал он выкрик где-то рядом, и звук пенделя, последовавший за словами.
Это наёмники привели человека Лютича, который почему-то не успел сбежать.
— Ходим, проверяем их, а тут этот очухался, представляешь, командир? — пояснил один из сержантов, — Где я, говорит, где остальные?
— Разбили вас, парень, — подошёл к нему взводный, до этого угрюмо следящий за операцией.
Старый наёмник поднял безжизненно свисающую правую руку врага и отпустил её. Та упала вниз, как пустой рукав.
— Что мне с тобой делать?
Раненый пленник молчал. Ответов у него не было.
— Клевцом по башке и в кусты, — грубо высказался сержант, уже снимая оружие с пояса.
— Погоди, надо бы поговорить, — вмешался древний, — Твоё имя?
— Званимир, — равнодушно произнёс пленный.
— Ответь мне, Званимир, зачем вы всё это затеяли? Мало было вам голода, смертей, войны? Молодой князь согласился признать долги перед древними, так чего вы кулаками машете после драки? И про счёт наш к старому князю давно известно, и счёт тот справедлив.
Ратник ответил, не поднимая глаз:
— Неведомы мне счёты промеж древними да князьями.
— Чего тогда?
— Долг есть перед Лютичем.
— И у остальных ваших, думаю я, долги такие имеются?
— Не без этого.
— Нет больше ваших долгов. И Лютича нет.
— Как же это? — удивился воин, — Кто-ж его? Значит, всё теперь…
— Кто-кто? Древний и подстрелил, — проскрипел взводный, — Иль вы думали, с ними вот так запросто можно связаться и сухим выйти? Дурак ваш Лютич, и вы дураки с ним вместе.
— Хорош, — легат положил руку взводному на плечо.
— Чё с ним делать-то теперь? — Байл задумчиво смотрел на Званимира, потирая рукой подбородок.
Сержант, маячивший с клевцом позади пленника, вопросительно поднял голову.
Побеждённый почувствовал это и не выдержал:
— Чего ждёте, ну? Давайте уже! Ваша взяла, так чего тянуть?
— Кольчугу снимай, — велел ему легат.
Старый наёмник не удивился, а вот на лице пленника сначала отразилось недоумение. Потом он, видимо, по-своему разгадал этот ребус и выпалил:
— Выкуп за меня вы не получите, сразу говорю. Некому выкупать. Так что уж не мучьте.