Страница 64 из 95
Тром разглядывал этих бандитов, которые не соблюдали никакого строя, а шли и вертели головами, каждый сам по себе. Ни щитов, ни брони. Их можно было перестрелять из луков даже втроём, правда, луков не было. Одно радовало Трома — эта компания явно не собиралась тихо красться. Значит, скорее всего, и нападать не будет.
— И кто из вас Йон-под-картинкой? — крикнул Олаф, не выходя из-за деревьев.
Все восемь человек разом повернули головы на звук, парочка особо пугливых потянулась за ножами.
«Дурни. Давно уже надо было их достать».
— Я Йон, — ответил тот, что выглядел покрепче остальных.
Единственный, кто вытащил оружие заранее — простой топорик на прямом древке и длинный нож, который он зачем-то держал обратным хватом.
Олаф вышел из-за дерева и пошёл навстречу. Тром дёрнулся было следом, но Марк остановил его.
— Перво-наперво, спасибо, что пришёл, — приветствовал его моряк, — Хромой говорил, у тебя есть работа.
— Три навоза рассказывал, как вы дрались. Если нужна такая работа, то она у меня есть.
— Такая — это какая?
— Дать в рыло кому, если лезут на нашу землю, забрать долг, купчишкам разъяснить, кому платить должны, коли в нашем доке встали. Ну и всё такое прочее.
— Что платишь за такую работу?
— Десяток крейцеров в день, плюс жратва и пиво с бабами бесплатно. И делёжка добычи, если где какой кипиш с парой трупов нарисуется.
— Десять каждому. И добыча с убитых на рандеву вся наша.
— Каждому. Тока с рандеву ты перегнул. Четверть положена атаману, четверть его пальцу, что старший в шайке. Остальное тому, кто убаюкал. Я сразу смекнул, что ты не рыбак и не матрос. Зачем думаешь оттяпать то, что не твоё, если сам знаешь расклады?
— Вдруг ты не под атаманом ходишь? Вдруг сам по себе? Кто не шарит, тот хуярит.
— Всё так, но в этом городе каждая живая душа под атаманом, так что четверть его, четверть моя.
— По крайней мере, я попытался.
— Это значит «да»?
— Будь я один, значило бы. Но у меня есть компаньоны, — Олаф обернулся туда, где прятался Тром и крикнул, — Выходим, парни, драки не будет.
— Это всё, конечно, хорошо, но что мешает этим восьмерым наброситься на нас, если мы откажемся? — прошептал Тром.
— Йон этот пришёл к нам людей набирать. Это неспроста. Значит, недавно потерял кого-то. Набросится на нас, так ещё потеряет. Он не дурак вроде, не нужно ему это.
— Где вы там? Выходите, говорю!
Все повернулись в их сторону, и оба горца вышли с оружием в руках.
— Вижу, вы готовы драться, — смерил их взглядом Йон.
— Эти всегда готовы, — подтвердил Олаф, — Видел бы ты, что они вытворяли на корабле…
— На вас нападали пираты?
— Нет, но, если горцам не с кем драться, они дерутся сами с собой. Проклятье медузы, да они даже с воздухом дрались, веришь, нет?
— Так Три Навоза не соврал, это действительно горцы? Каким ветром вас сюда занесло? И что скажете о моём предложении?
— Да, но нам нужно больше десяти крейцеров. Так мы на корабль не накопим.
— На корабль? У вас долгий путь впереди… Больше вам никто не даст. Пока.
— Хорошо. Моему другу нужна баба боли. У вас есть?
— Баба боли? — Йон в недоумении уставился на Марка.
— Они так называют лекарей, — пояснил Олаф.
— В нашем районе два коновала. Сильно порезали?
— Бывало и хуже, — скривился Тром, — Что дальше?
— Пойдём, разместим вас где-нибудь. Сегодня ночь отдохнёте, а завтра объясню вам, что к чему.
На подходе к городу их остановил отряд из десяти человек с одинаковыми косынками на головах. Наверное, того же цвета, что были на нападавших, но во тьме не разглядеть. Тром перехватил палицу поудобнее и достал нож. Марк рядом снял серп с пояса.
— Эй, Картинка, почему бы тебе не отдать нам этих пришлых? — крикнул один из отряда.
— Они не пришлые, они с нами.
— Днём были пришлыми, и замочили пятерых моих ребят. Вот, за обраткой пришёл.
— Ребята твои слишком большой кусок захотели, вот и подавились. И ты сейчас близок к тому, чтобы повторить их ошибку.
Люди Йона подоставали ножи. Те, что были сзади, вышли на одну линию с передними. Тром уже думал, кто набросится на него первым и как с ним лучше расправиться, но главарь косыночников поднял правую руку вверх:
— Ладно, Картинка, в этот раз пожалеем ребят. А вы, громилы, ступайте осторожнее.
Он развернулся и пошёл прочь. Его люди, чуть погодя, двинули следом. Йон ждал, пока они уберутся подальше, потом махнул рукой, и все пошли в город. Они шли быстро, нигде не задерживаясь, и Тром понял, что они боятся нападения, но на пути попадались только мелкие банды по четыре-пять человек, которые не решались даже приблизиться к ним, а, оказавшись на пути, рассыпались по сторонам, как портовые крысы, которых внезапно спугнули. Горец смотрел вокруг и удивлялся — город, такой спокойный днём, ожил и забурлил ночью. Люди сновали туда-сюда, у входов в магазины и таверны зажигали факелы, куда-то спешили компании по несколько чеовек, баб на улице стало больше — они стояли у каждой таверны, то и дело приподнимая платься и оголяя ноги. В этот раз горец тоже не смог запомнить дорогу.
Йон привёл их к большому двухэтажному дому. На первом этаже пили, бросали кости и играли в карты. Йона приветствовали кивками, пока он вёл их на второй, потом через узкий коридор, за каждой дверью которого кто-то кого-то трахал, судя по звукам. Комнатка, в которую они вошли, была шагов семь в длину и пять в ширину, и в ней не было ничего, кроме четырёх простых кроватей по углам. За стеной кто-то стонал, бельё на кроватях было явно несвежее, но Трому не терпелось улечься: он сильно устал за день, да и голова уже начинала слегка кружиться.
— Жить будете здесь, — сказал Йон, — Жила, ты с ними пока. И сбегай за нашим коновалом, не то этот горец тут всё заляпает. Кстати, как вас звать?
— Это Марк, это Тром, а я Олаф.
— И кто из вас главный?
Олаф пожал плечами, Тром указал на Марка, а громила вообще не шевельнулся.
— Занятно. Ладно, у меня осталась ещё пара дел на сегодня, отсыпайтесь, завтра поговорим.
Йон ушёл, а с ними остался паренёк небольшого роста с длинной сальной чёрной чёлкой. На вид лет шестнадцати.
— Я Жила, если кто не понял. Йон сказал, коновала надыбать, сейчас пойду за ним, а вы сидите тут, коли не хотите опять с кем-нибудь сцепиться.
— Не хотим, можешь нам поверить, — ответил Марк, — Пока не убежал, где тут отхожее место?
— Идём.
Марк вернулся через пару минут.
— Странная корчма, — сказал он, прикрывая дверь в комнату.
— Чего-ж в ней странного? Самая обычная, — моряк уже облюбовал кровать у окна.
— Бабы полуодетые, как те, которых ты шлюхами обзывал. И, вместо того, чтобы кухарничать, всё норовят на коленки мужам сесть.
— Эти тоже шлюхи. Тут пол города шлюхи.
— А воины их, что снаружи стоят, почему настороже?
— Война у них.
— С кем?
— С соседними районами.
— И давно?
— У них всегда война.
— Быстро схватываешь, морячок, — в дверь скользнул парнишка с сальными волосами.
Следом за ним вошёл согбенный, однако, не совсем ещё старый, человек:
— Кого полоснули?
Сальный указал на Трома, и горец уселся в кровати.
— Я Нурик, — согбенный сел рядом и принялся разматывать окровавленные тряпки, а глаза его забегали, изучая Трома, — Вы не отсюда.
— Да ты наблюдательный. Как догадался?
— Что с вами приключилось?
— Пришли работать и торговать, — горец поморщился, когда повязка отлепилась от раны, — Заработали пару монет, и нас хотели ограбить, но вместо поживы получили смерть. Один, вот, порезал меня.
— Пришли, говоришь? Так вы охотники, из лесу? Постой, постой… Вы ж Серпа укокошили. Не, вы не охотники.
— Наш корабль затонул, — вмешался Олаф, — Ищем, к кому бы приткнуться. Ваш Йон, что скажешь про него?
— Справный пацан. Тока везде, где какой кипиш, он первый. То ли Медный его туда запрягает, то ли сам он лезет, — Нурик промыл рану, нанёс резко пахнущую мазь и уже почти замотал новым бинтом, — Впрочем, меньше знаешь — крепче спишь.