Страница 2 из 3
Говорят, привычки вырабатываются в течение двадцати одного дня и в такой же период забываются. Не-а! Весь вопрос в том, каким образом они вырабатываются! Не знаю, как остальным девушкам, могу сказать за себя, при таком контроле – на всю жизнь. Позже, работая в одном небезызвестном кабаре (там, кстати, контроль был намного слабее), я часто с чувством глубокой благодарности вспоминала даму-Циклопа. Ее силуэт всплывал, как в тумане, каждый раз при любой попытке выйти из гримерки, причем неважно куда, на сцену или на перекур.
Сборы
Спустя несколько недель всевозможных фото-видеосъемок, выигранных конкурсов, рекламных презентаций и общего бешеного ритма златоглавой, раздался долгожданный звонок. Официальный голос в трубке приглашал получить одобренную визу. И если кто-то подумал: «вот, тут можно расслабиться…» Не-а! Скорость увеличилась до уровня «горящая пятка».
За очень короткий срок нужно было закрыть все новообразовавшиеся дела, собрать багаж и прибыть в страну до вступления в силу первой рабочей даты, прописанной контрактом. На всё про всё улыбчивый консул в идеально выглаженном костюме выдал мне семьдесят два часа. Выходя из здания консульства, в какой-то момент показалось, что сейчас из динамика на воротах раздастся фраза (с интонацией ведьмы, колдующей над кипящим котлом) из известного всем фильма: «Беги, Форрест! Беги!»
И я, собственно, побежала. В течение трех суток скорость была такой, что Усейн Болт[8] чувствовал себя на моем фоне маленьким, пухленьким и абсолютно неповоротливым карапузом. Хотя в дальнейшем я абсолютно не пожалела об этом адском забеге. Уже в самолете мне вдруг пришло осознание того, насколько интересным оказался именно этот вытянутый мной лотерейный билет. Весь контракт был выстроен так, что каждый месяц приходилось менять место дислокации, это давало невообразимую возможность посмотреть практически всю Швейцарию. С такими легкими мыслями, погружаясь будто в пуховое одеяло, я покинула первопрестольную и свою Родину.
Вокзал
Тоннель
Спустя четыре часа полета, в своих мыслях, с чудесным сервисом, заботливым персоналом и интеллигентнейшим соседом по креслу, наш самолет совершил посадку в аэропорту Цюриха. Дальше был километр бюрократии под аккомпанемент любимой песни абсолютно всех аэропортов, которые имели место в моей истории перемещения по миру, под названием «Это не ваш паспорт». После очередного обряда жертвоприношения косметики прямо на алтаре паспортного контроля и одобрительного кивка от работника таможни я наконец-то встретилась со своим агентом.
До первой точки, обозначенной контрактом, предстояла не ближняя, порядка трех часов на авто, дорога. Сглаживала столь долгое путешествие прекрасная картинка за окном, состоящая из будто подстриженных газонокосилкой лугов, попадающихся на пути маленьких, словно сошедших с исторических гравюр городков и неописуемой красоты как бы присыпанных сверху сахарной пудрой горных массивов. Все это дополняли наировнейшие дороги, проходящие через горные туннели[9] автобана[10], выполняющие роль своеобразного портала между настоящим и нереально красиво нарисованным миром.
В одном из попавшихся по пути городков мы сделали остановку. Каково же было мое удивление увидеть на фасаде небольшого, уютного жилого дома фреску[11] на тему сказки про Красную Шапочку! Ко всему прочему общую картину дополнял маленький двор с декоративным огородом, на котором уже почти созрели на первый взгляд игрушечные тыквы и совсем молодые, однако уже имеющие на ветвях бордовые, словно нарисованные глянцем ягоды вишни. А охраняла всю эту идиллию семья гипсовых гномов. Причем глава гипсового семейства, подхватив садовую тачку, собирался покинуть огородик прямо через забор.
Тут нужно пояснить, что законодательством Швейцарии запрещается огораживать личное жилье перегородками выше двадцати пяти, тридцати сантиметров в высоту, поэтому все частные дворики отделены от тротуаров невысокими заборчиками и больше походят на игрушечные, чем на привычные нам засаженные огороды с заборами под три метра. Швейцарцы очень любят выставлять из гипсовых фигурок целые истории на своих прилегающих к дому участках. Это могут быть как хозяйственные работы гномов, так и побег маленького милого крольчонка в джинсовом комбинезоне и рубашке из-под опеки мамы-крольчихи, одетой в соломенную шляпку, чудно сочетающуюся с летним платьем расцветки «утренний луг, засеянный неимоверного оттенка синего колокольчиками».
Напротив, кукольно-фресочного чуда находилась еще одна не менее привлекательная штука под названием «церковь». Понимаю, что у читателя назревает адекватный вопрос: «Ну, церковь и церковь. Что такого?»
В этой церкви было необычно… всё. У самого входа стоял небольшой фонтан в виде широкого вазона, увенчанного филигранно выполненной из бронзы в стиле итальянских архитекторов фигурой Мадонны с младенцем на руках. По периметру всей чаши были расположены двенадцать бронзовых краников, из которых, по преданию, для исполнения желания нужно было сделать по глотку. Сама церковь выглядела потрясающе, белое здание по форме напоминало уменьшенную копию Notre-Dame de Paris[12]. Внутреннее убранство поражало обилием резного дерева и цветных витражей на окнах. На почетном месте, прямо по центру дальней стены, постамент, отделанный черным мрамором, где в позолоченных облаках парила фигура все той же Мадонны с младенцем. Однако на этот раз она была из дерева и почему-то черного цвета, словно очень, очень обгоревшая. Уже позже от агента я узнала, что это была та самая schwarze Mado
Бруннен
Дом, в котором мне предстояло провести ближайший месяц, был уникален. Нет, не архитектурой (хотя и в этом вопросе есть на чем заострить внимание) он выделялся, не месторасположением, а своим устройством, бытием, даже я бы назвала дыханием или сердцебиением дома. Это была типичная постройка для описания в любой сказке. Трехэтажное здание с красной черепичной крышей и деревянными рейками по идеально оштукатуренному фасаду, на первом этаже которого располагался небольшой семейный ресторан с резными столами и стульями. Забегая немного вперед, по будням там можно было чудесно перекусить, а на выходные милый зал превращался в немецкий Bräuhaus[14] с вкуснейшими домашними колбасками, рулькой и томленой капустой, распеванием хозяевами, а также абсолютно всеми гостями тирольских йодлей[15]. Все действо происходило в национальных костюмах (это было незабываемое, атмосферное зрелище). Сам дом обосновался у подножия горы, на которую не без помощи рук человеческих вела симпатичная канатная дорога с выкрашенными в приятный бирюзовый цвет кабинками с большими панорамными окнами. Гора отвечала спуском чистейшего горного потока (порой в лучах солнца казалось, что он хрустальный), переходящего в выложенную по берегу плоскими камнями реку, пересекающую как змея весь городок и впадающую в немаленькое озеро Люцерн[16].
8
Ямайский легкоатлет, специализировался в беге на короткие дистанции, восьмикратный[7] олимпийский чемпион и 11-кратный чемпион мира. За время выступлений установил восемь мировых рекордов. На текущий момент – обладатель мировых рекордов в беге на 100 – 9,58 с.
9
Первый швейцарский туннель в Альпах под названием Урнерлох (Urnerloch) близ Андерматта был проложен в 1708 г.
10
Автобан – это оборудованная дорога для автомобилей, на которой действуют специальные правила дорожного движения. Передвижение по ней пешеходов запрещено законом.
11
Фреска – живопись по сырой штукатурке, одна из техник стенных росписей, ориентировочное время появления – второе тысячелетие до нашей эры.
12
Notre-Dame de Paris – католический храм в центре Парижа.
13
Schwarze Mado
14
Bräuhaus – дословно – пивная, пивной дом.
15
Тирольский йодль – особая манера пения без слов, с характерным быстрым переключением голосовых регистров.
16
Озеро Люцерн – второе название “Озеро четырех кантонов”.