Бесцветный

Она понятливо хмыкнула и глянула на Гарма.

— Свежее мясо? Надеюсь, он продержится дольше. Надоело хоронить мальчишек.

— Это Кларисса, — пояснил бригадир. — Она грубая, невоспитанная, но сильная. Сильнее многих мужиков. Если ты ей понравишься, она точно научит тебя паре приёмчиков.

— А меня ты спросить не забыл? — фыркнула Кларисса. — Стану я возиться с мелюзгой.

— Сама-то, — пробормотал я. Девчонка покраснела, метнула в меня злой взгляд. Гарм захохотал.

— Так её, Касс! Нечего нос задирать. Где Малёк?

— Ушёл куда-то, — недовольно буркнула она. — С псиной своей.

— Ладно, — отмахнулся бригадир. — Как вернётся, пусть зайдёт ко мне. А ты пока покорми Кассиуса, он три дня при смерти лежал. И без шуточек, ясно?

— Ясно, — процедила девчонка, поджав губы. Гарм вышел из зала, оставив меня наедине с этой грубиянкой. Впрочем, после ребят из «интерната» не уверен, что меня можно этим удивить. По сравнению с некоторыми отбросами Кларисса просто образец вежливости и радушия.

Я подошёл к дивану, присел, не сводя глаз с девчонки. Она поёжилась.

— Чего уставился? Дырку проглядеть хочешь? Глаза жмут?

— Ты всегда такая? — вместо ответа спросил я.

— О чём ты? — нахмурилась девчонка.

— Я пока ещё не сделал тебе ничего плохого, веду себя спокойно. Ты же кидаешься на меня как собака на кость. У тебя проблемы?

Она отчётливо скрипнула зубами. Я начал опасаться, что сейчас сорвётся, и впрямь кинется на меня. Злые девчонки — опасное оружие.

Но Кларисса вдруг моргнула и рассмеялась.

— Ты неплох. Жрать хочешь?

Только тут я почувствовал, что живот давно стонет от голода. После пробуждения, во время разговора с Анселем и прогулки с Гармом было не до того. А теперь…

Девчонка всё поняла, наклонилась, достала из ящика на полу жестяную банку, бросила мне. Я поймал, повертел в руках. Мясная консерва. Никогда раньше не пробовал, но слышал, что такие раздают солдатам в армии. Наверняка это не очень вкусно, но очень сытно.

— Держи, — Кларисса положила на столик нож. Я ловко вскрыл банку, и в ноздри тотчас ударил запах мяса и жирного бульона. Живот застонал в предвкушении. Я принялся есть с ножа, почти не жуя, заглатывая крупные куски мяса. В сравнении с едой из «интерната» эта консерва оказалась божественной.

В какой-то момент я почувствовал чужой взгляд. Поднял голову. Кларисса рассматривала меня с некой смесью любопытства и жалости. Самый отвратительный взгляд на свете. Нет хуже отношения, чем чья-то жалость.

— Не очень это похоже на убежище людей клана, — я решил отвлечь её, обвёл рукой зал. Девчонка хмыкнула.

— Смеёшься? Мы лишь мясо, рядовые бойцы. Те, кого не жалко потерять. Нас много, мы слабее основного костяка клана, и поэтому в нас вкладывают не так много денег. В любом случае, это лучше, чем бродить по улицам или бороться за каждую копейку на обычной работе. Платят нам исправно. И больше, чем простым смертным.

Я кивнул. Понятно. Значит, бригады находятся в клане на положении муравьёв — выполняют грязную работу, которой не хотят мараться бойцы рангом повыше. Новости так себе, но это и правда лучше той участи, что меня ожидала.

Я хотя бы жив.

— Как ты угодила в клан? — полюбопытствовал я, доедая мясо и запивая бульоном. Этого мало, но на какое-то время живот замолчит. Позволит разобраться с более важными делами. Например, узнать подробности о работе бригады Гарма.

— Как и все, — Кларисса забрала нож, вытерла о тряпицу, валявшуюся возле кресла, сунула за голенище. — Сюда много кто приходит с улиц, доказав свою полезность, или по знакомству. Что насчёт тебя?

— Я пытался украсть имущество клана Хейн, — откинувшись на спинку дивана, сказал я. В глазах девчонки мелькнуло удивление.

— Ого. Смело. И почему ты до сих пор дышишь?

— Так пожелал дан Ансель.

— Наверное, ему виднее, — с некоторым сомнением кивнула сероглазая.

Меня начало клонить в сон, как всегда бывает после еды. Тело налилось тяжестью, веки медленно поползли вниз…

Стук двери и топот ног заставил встряхнуться. На пороге зала, тяжело дыша, замер мелкий мальчишка лет десяти — лохматый, чумазый, с горящими отчаянием глазами.

— Клар! Они забрали Когтя!

— Кто? — Кларисса мигом посерьёзнела, подобралась. Ни следа ехидной девчонки, передо мной был настоящий боец.

— Не знаю. Какие-то отморозки недалеко от часовни, — мальчишка едва не плакал. — Они били его, Клар! Я еле убежал.

— Идём, покажешь дорогу, — девчонка поднялась, направилась к выходу. Я вскочил, пошёл следом.

Она бросила на меня недовольный взгляд.

— Ты куда?

— С вами, — заявил я. — Помощь лишней не будет.

Она поджала губы, но не стала возражать. Мальчишка первым побежал на улицу, в переулок, затем мимо прилавков к цветущему саду. Мы не отставали.

— Кто такой Коготь? — уточнил я.

— Псина Малька, — пояснила Кларисса.

— Будем драться за собаку? — в мой голос против воли пробились нотки удивления.

Девчонка покачала головой.

— Плевать на пса. Они обидели Малька!

Вскоре я почувствовал, что слабею. Кларисса держалась лучше, ничуть не запыхавшись, а мои лёгкие уже горели огнём. Воздуха не хватало. Я начал жалеть о поспешном решении, но тут мальчишка нырнул в проулок между старой часовней и заброшенным зданием.

Я забежал туда следом за Клариссой и замер.

Трое парней разного возраста, вооружившись ножами, издевались над большой лохматой собакой. Вся её шкура была усыпана порезами и ранами, под телом уже натекло изрядно крови. Живодёры, посмеиваясь, обсуждали, как бы ловчее снять шкуру и отрезать голову.

Пёс не двигался.

Мальчишка вскрикнул, на глаза навернулись слёзы. На звук среагировали все трое живодёров — разом повернулись в нашу сторону. Лёгкий испуг в их глазах сменился выражением торжества: их явно больше, учитывая, что один из нас — малец, а двое — щуплые парень с девчонкой. По их понятиям, мы — жертвы, забежавшие в капкан.

— Какая удача, — вкрадчиво произнёс один — патлатый парень лет двадцати, жилистый, в старых потрёпанных штанах и с обнажённым торсом, покрытым шрамами. Поигрывая ножом, он шагнул к нам.

— Стой, где стоишь, — резким голосом приказала Кларисса. Я невольно поёжился от её тона, а парень лишь рассмеялся. Его соратники подхватили смех, один — приземистый толстяк с пухлыми губами и мелкими глазёнками, — поднялся, подошёл к товарищу, а другой, — маленький и щуплый, — остался разделывать тушу.

— Вы друзья этого малыша? — ощерился Патлатый. — Присоединяйтесь, мяса хватит на всех. Мы не жадные, поделимся.

Меня передёрнуло от омерзения. Теперь ясно — это живодёры из банды Падальщиков, сборища редкостных ублюдков, загоняющих жертву в тёмный переулок и разбирающих на куски. Они не брезговали жрать собак и кошек, изредка промышляли людоедством, но сильно не высовывались — если бы их пристрастия приняли широкий оборот, другие банды вмиг бы вырезали мерзавцев. Но даже так, доверия и приязни к ним не было ни у кого в этом городе. Странно, что кланы до сих пор не избавили улицы от этих кломсовых выкидышей.

Кларисса не ответила. Она просто выхватила из-за пояса дубинку, молча шагнула вперёд, ударила без замаха. Патлатый заорал от боли, выронил нож, изумлённо уставился на торчащую наружу кость.

Одним коротким ударом девчонка сломала ему руку.

Но останавливаться она не собиралась. Следующий удар пришёлся в челюсть, снизу вверх. Раздался громкий хруст. Патлатый не удержался на ногах, рухнул на землю, потеряв сознание.

Толстяк что-то взревел, бросился на помощь заводиле, широко расставив руки. Я рванулся к Клариссе, но девчонка справилась сама — отклонилась в сторону, резко ударила дубинкой под колено бандита. Нога подломилась, и толстяк всем весом упал на землю. Кларисса с размаху опустила дубинку ему на лицо, затем ещё, и ещё…

Краем глаза я заметил быструю тень. Прыгнул вперёд, сбивая девчонку с ног. Там, где она стояла, замер коротышка — с крайне злобным выражением на лице. Оскалившись, он встретил мой взгляд, покачнул широким тесаком и как бы приглашающе махнул рукой.