Восставшая из пепла

Этот человек наблюдал за ней сквозь толстое стекло будто она не была живым человеком, а лишь подопытной крысой. Кицунэ видела страсть в его глазах, когда она выкручивалась от боли и покрывалась красной чакрой, которая была столь сильной, что обжигала нежную кожу. Девочке не нравилось всё то, что с ней происходило, но она не могла этому противостоять. Её мольбы были забыты, а голос сел, когда они сотворили с ней нечто ужасное в прошлый раз. Эти люди не стали давать ей лекарство и подавлять приступ, а позволили ей в полной мере насладиться им.

Сплошные полосы от когтей на каменных стенах были единственным, что увидела она после того, как пришла в себя. Её тело было холодным, будто жизнь покидала его, но девочка была всё ещё жива. Она думала, что пойдёт вслед за родителями в иной мир, но кто-то не давал ей умереть. Каждый раз её будто что-то возвращало к жизни, и каждый раз, открывая глаза, маленькая девочка осознавала, что это не конец мучений. Страдания вновь возвращали её в реальность, и им всё не было конца.

Со временем она привыкла. Привыкла к такого рода пыткам, как и к боли, которая появлялась, когда покров кровавой чакры охватывал её тело. Её сознание боролось первые минуты, пока полностью не отключалось, отдав своё тело этому монстру. Чужая, смертоносная чакра жила в ней, и Кицунэ ощущала её. Чакра была подобно лаве, что проникала под кожу и в её вены. Она сама была монстром, который крушил всё на своём пути. Её сущность была намного опасней большинства умелых убийц. Проблема была в том, что она не умела контролировать то, что являлось теперь неотъемлемой частью её самой.

Желание выбраться на волю померкло со временем, и единственное, о чём она мечтала, — чтобы её оставили в покое. Она больше не хотела экспериментов; не хотела, чтобы из неё вытаскивали ту непонятную разрушительную силу. Она желала свернуться в клубок и полежать, не испытывая боль и страха от самой себя. Прежняя жизнь казалась столь сладкой, столь притягательной, но в то же время нереальной. Родителей и дома больше не было, и теперь она по воле случая принадлежала этому мужчине, который вёл её по коридорам своего логова.

— Почти пришли, — прошипел подобно змее мужчина, ещё сильнее сжимая в своей руке хрупкое детское запястье.

Кицунэ подняла свою голову и взглянула вверх на лицо мужчины, на котором образовалась хитрая усмешка. Его длинный змеиный язык на мгновение появился изо рта и облизнул губы, а затем спрятался обратно. От вида сего действия девочку передёрнуло, но она продолжила послушно следовать за этим человеком. Они подходили к очередному повороту, и только обогнув его, Кицунэ узнала место, куда её вели.

Впереди них открылась тренировочная площадка прямо по центру лабиринта. Девочка уже бывала здесь, и каждый раз, когда её приводили сюда, её заставляли показывать свои способности. Кицунэ не умела самостоятельно высвобождать чудовищную силу, что жила внутри неё, поэтому обычно до нужного состояния её доводили другие люди — препаратами или силой. И то, и другое было больно, и, вспомнив об этом, девочка невольно зажмурилась и передёрнулась. Её тело автоматически напряглось и застыло на месте, поэтому мужчине, который тащил её за собой, пришлось дёрнуть за руку, чтобы пленница сдвинулась с места.

Как бы Кицунэ не хотела, но ей пришлось идти дальше, и лишь со временем она разглядела в помещении ещё две фигуры. По центру тренировочной площадки стоял мужчина с перевязанной головой, которого девочка видела ранее. Именно он и отдал приказ, чтобы её забрали в тот знаменательный день, и именно по его приказу в неё влили чужую чакру. После тех первых экспериментов она видела его ещё несколько раз. Он самолично отвёл её к этому змеиноподобному человеку и дал право на все те пытки, которым подвергали её тело. Именно он после дал ей новое имя, а своё старое ей пришлось вычеркнуть из своей памяти. Во всех бедах стоило винить именно этого человека, и в глубине души Кицунэ ненавидела его, но не стала прилюдно нападать на него, дабы не навлечь на себя чужой гнев.

Она ненавидела его столь же сильно, как и боялась. Этот человек вселял страх в её истерзанную душу, и даже сейчас, смотря на него, она не могла выдержать его суровый взгляд. Кицунэ опустила голову и сжалась всем телом, видя то, как пристально этот человек рассматривал её. Ей становилось страшно только от одной мысли, что он мог с ней сделать. Ведь именно с него начался её персональный ад.

Дабы не навлечь на себя злость этого человека, Кицунэ перевела свой взгляд на вторую фигуру, что стояла рядом с ним. Глубокий взгляд встретился с её взглядом, и девочка невольно моргнула несколько раз, потупив свой взор. Ей не нравилось, как на неё смотрели, и она хотела побыстрее скрыться с их глаз, но её продолжал держать за руку надзиратель.

Рядом с мужчиной стояла та самая девочка с коричневыми волосами, которую ранее кинули в камеру к Кицунэ, когда та была не в своём уме. На этой самой девочке не было никаких ран и повреждений, но Кицунэ помнила, как острые клыки сомкнулись в тот момент на её предплечье. Что было дальше она не помнила, а когда пришла в себя, то той самой девочки больше не было. В тот момент в голове были лишь одни мысли, что жертва погибла из-за неё, но как теперь оказалось — это было не так.

— Твои эксперименты закончились, Орочимару? — грубо спросил мужчина, рядом с которым стояла та самая девочка.

— Ещё нет, — прошипел Орочимару, становясь перед мужчиной. — Мне нужно ещё время.

— Сколько?

— Не спеши, Данзо, — усмехнулся бледнолицый мужчина, сжимая детскую руку. — Если ты хочешь качественный эксперимент, то ты должен подождать.

— С этой у тебя всё получилось, — произнёс Данзо, кивком головы показывая на девочку с коричневыми волосами. — Я планировал забрать их обеих.

Орочимару недовольно что-то прошептал и выпустил из своих рук запястье Кицунэ. Девочки примерно одинакового возраста во все глаза смотрели друг на друга, не понимая, что за сделку решили совершить эти мужчины. Кицунэ напряглась всем телом, так как она не доверяла ни одному из них. Хоть хватка на её руке и пропала, но она всё равно не решалась сдвинуться с места, чтобы не навлечь на себя гнев мужчин.

— Рико научилась вызывать и контролировать свою силу, — произнёс Орочимару, складывая на груди руки. — Её тело способно превращаться в столь прочный камень, что даже сила девятихвостого не может пробить его. Я видел это собственными глазами. Эта же, — проговорил мужчина, скосив свой взгляд на девочку рядом с собой. — Всё ещё не может самостоятельно вызывать свою силу. Мы пробуждаем её или болью, или с помощью лекарства.

— Мне всё равно, — холодно произнёс Данзо. — Я собираюсь забрать их обеих, как мы и договаривались. Они будут работать в команде.

— Она ещё не готова, — прошипел мужчина, сощурив свои глаза.

— Это твоя вина, — отрезал Данзо, с холодом смотря на своего собеседника. — Я сам прослежу и позабочусь об остальном.

Бледные губы мужчины сошлись в тонкую полосу, и Орочимару оглянулся на стоящую рядом с собой девочку, которая теперь понимала, что происходило здесь. Если её забирали с этого места, то все эксперименты, которые над ней проводили, наконец-то могли закончиться. Лёгкая радость заполнила её, и Кицунэ уже не могла дождаться, когда этот мужчина заберёт её из этого ужасного места. Она с придыханием ждала, когда её позовут, и небольшие колики от ожидания пронзили её спину.

Данзо, видя неуверенность Орочимару, поднял свою руку и протянул её вперёд, тем самым подзывая к себе маленькую девочку. Кицунэ неуверенно обернулась и посмотрела на недовольное лицо санина, а затем сделала первый шаг навстречу Данзо, а затем и следующий, пока практически не стала бежать к нему. В одно мгновение она очутилась рядом с этим мужчиной, который решил закончить все её мучения, и на краткий миг она испытала к нему благодарность за это.

Взяв девочек за руки, Данзо напоследок взглянул на недовольного Орочимару, а затем последовал на выход из этого логова. Его жёсткий взгляд был направлен вперёд, и лишь тогда, когда они выбрались наружу, мужчина опустил своё лицо, взглянув на девочек рядом с собой. Лёгкий свет освещал тела детей, и мужчина только сейчас обратил внимание на то, в каком состоянии были девочки.