Клеймо Солнца

Вода исчезает, и меня обдувает приятным ветерком, а потом я чувствую, как невидимая мягкая плёнка обнимает кожу. Полупрозрачные стены исчезают, и я вновь стою посреди белоснежного пространства совершенно обнажённой. Руки больше так не дрожат, и я чувствую, как биополе постепенно успокаивается. Выхожу из углубления и замираю перед стопкой одежды. Здесь явно больше нарядов, чем нужно. Можно было бы просто взять первый попавшийся, однако, когда вспоминаю слова Дэнниса: «Выберешь, что понравится», — любопытство берёт верх, и я рассматриваю один предмет тальповской одежды за другим.

Кофты с длинными рукавами, брюки, закрывающие полностью всю кожу до самых щиколоток — плотные и тяжёлые ткани, очень похожие на те, что я носила в плену у Мучителя, на те, что сняла всего несколько минут назад. Я так от них устала.

Среди вещей нахожу простое платье нежно-зелёного оттенка, вероятно, доходящее почти до колен. Оно сшито из лёгкой ткани и в то же время достаточно плотной, чтобы не выставлять напоказ каждый изгиб моего тела. За всё время из девушек Тальпы я видела только Сьерру и Ребекку, и обе они были в угловатых кофтах и обтягивающих брюках. Не уверена, что местные девушки носят платья, но, если мне оставили эту одежду и дали выбор — надеть нечто удушающее или хотя бы на время почувствовать себя уютнее, значит, я вправе воспользоваться возможностью.

Рядом со стопкой одежды я нахожу свёрток, неуверенно его разворачиваю и обнаруживаю нижнее бельё, глядя на которое почему-то испытываю гораздо большее смущение, чем следовало бы.

Больше не раздумывая, надеваю нижнее бельё, бежевый топ на тонких бретелях, а сверху — нежно-зелёное платье и смотрюсь в отражение. Прямоугольный вырез не кажется глубоким, и в то же время бретельки не особенно широкие и обнажают мои руки. Увидев инсигнии, я начинаю чувствовать себя привычнее и спокойнее.

Я поднимаю взгляд. Волосы, слегка влажные, закручиваются крупными локонами, глаза смотрят перед собой устало, но более сдержано… или отрешённо? «Как я до этого дожила? — мелькает в голове. — Как я здесь оказалась?»

Неуверенно толкаю дверь и выхожу из комнаты. При виде меня взгляд Дэнниса замирает на несколько секунд на платье, потом проскальзывает по мне с головы до ног и поднимается к глазам, когда парень с улыбкой произносит:

— Приятно вновь почувствовать себя человеком?

Фраза звучит странно, но отзывается в моём сердце.

— Очень.

— Завтра будет лучше, — обещает Дэннис. — Ты давно не молилась. Я отвезу тебя на Нимфею — туда, где ты сможешь вздохнуть свободно.

Даже боюсь верить этим словам, но ощущаю, как на моём лице расцветает очень слабая, но всё-таки улыбка.

Дэннис приоткрывает рот, собираясь что-то сказать, но вдруг передумывает. Он сглатывает, и только потом произносит:

— Каждый день ты разная.

Он пристально смотрит на меня, заставляя задержать дыхание.

— Ты можешь менять свой внешний вид?

Я растерянно киваю, и он вновь спрашивает:

— Так же, как исцелять себя?

— Это проще сделать, — признаюсь я.

— И сколько времени понадобиться?

— Сложно ответить. От нескольких минут до нескольких часов.

— Завтра утром ты могла бы выглядеть немного иначе?

Совершенно необъяснимая обида ударяет по моему сердцу. Невольно я оборачиваюсь, чтобы ещё раз взглянуть в отражение и понять, что со мной не так, но в это время Дэннис продолжает:

— Твоя внешность привлекает много внимания. Девушки на Тальпе ухаживают за собой, но крайне редко выглядят так, — он указывает рукой на моё тело, как будто это что-то объясняет, — и подобное не остаётся без внимания.

«Крайне редко выглядят так», — крутится у меня в голове, и я чувствую, как почему-то не понятная мне самой обида покидает моё сердце. «Подобное не остаётся без внимания». Что это значит? Я видела немногих тальповских женщин. Всего двоих — Сьерру и Ребекку. Черты их лица не были некрасивыми, скорее, немного резкими и… серыми, лишёнными красок. Зато эти девушки очень разные. Окажись они среди эдемок, их никогда бы не спутали с кем-то другим, а значит, их обеих можно было бы назвать… привлекательными.

От этой мысли становится тоскливо.

— Завтра нужно, чтобы никто не останавливал на тебе свой взгляд, — продолжает парень, — чтобы никто не понял, кто ты такая. Сможешь спрятать все яркие пряди волос? Они чудесные, но тебе будут завидовать все жительницы станции.

Он сказал, что они… чудесные?..

— И самое главное — никаких инсигний. Мы подберём тебе одежду, чтобы их не было видно. Но даже при таком раскладе самое важное — чтобы они не загорались. Справишься?

Дэннис смотрит на меня очень серьёзно.

— Да, — обещаю я, однако он прищуривается и уточняет:

— Это возможно?

— Потребуется чуть больше самоконтроля.

Дэннис улыбается.

— У тебя его хоть отбавляй, если ты выдержала испытание Бронсона.

Его улыбка гаснет, как и глаза. Он смотрит на меня выжидающе, а я пытаюсь понять, откуда он знает.

— Ты видел? — произношу я, чувствуя, как в сердце забирается неприятное сомнение.

— Конечно, нет. Просто было понятно, что он не отпустит тебя сюда, пока не убедится, что для него это безопасно. У меня есть кое-что. Для тебя, — вдруг говорит Дэннис и достаёт из заднего кармана какой-то предмет. — Я хотел бы, чтобы у тебя была своя лента.

Я не сразу понимаю, о чём речь, но Дэннис протягивает мне тонкую светлую полоску, и вдруг до меня доходит.

— Такая же, как у тебя?! — удивляюсь я и тут же себя одёргиваю, однако Дэннис уже успевает улыбнуться и протягивает мне тонкую полоску, только я не знаю, что с ней делать.

Бросив на меня быстрый взгляд, Дэннис легонько касается моей руки. Я не шевелюсь, остро ощущая, как его холодная ладонь обхватывает моё запястье чуть крепче, а другой рукой он проводит по нему, оставляя под пальцами плёнку. Она полупрозрачная, и моё запястье под ним словно немного искажается.

Когда Нона пыталась показать мне ленту, я испуганно отступила и глядела на тальповскую вещь с омерзением, думая о том, что она принадлежит не нашей эпохе, не нашему Фракталу — чужому миру, которому больше нет места на нашей планете. И вот я снова смотрю на этот странный предмет, похожий на лоскут ткани, что можно обернуть вокруг запястья. Если я правильно понимаю, то тальпов этой безделушкой не удивишь, и теперь если кто-то и является чужаком, то это я…

Я чувствую на себе взгляд Дэнниса, пока старательно рассматриваю подарок. На ленте загораются цифры.

«Наши предки надевали так называемые ленты на запястья, и те показывали время…»

— Семь часов двадцать минут, — произношу я, и парень озадаченно смотрит на меня. — Видела такие символы на солнечных часах. Бабушка всегда говорила… — я замолкаю, опомнившись.

Дэннис смотрит на меня внимательно. Я готова провалиться под землю или что там под нами находится, лишь бы исчезнуть. Если бы мои ближние услышали, как я разговариваю с тальпом, беззаботно, будто все в порядке, то Народный суд наверняка решил бы изгнать меня из Фрактала…

Я судорожно пытаюсь придумать, как перевести разговор, но вижу в глазах Дэнниса понимание. Парень переводит взгляд на ленту на моём запястье и говорит спокойно, как ни в чем не бывало:

— Завтра утром я расскажу, как этим пользоваться. А пока… — он отступает на несколько шагов, садится на стул возле виртуального кресла и его начинает включать, как уже делал раньше, а меня жестом приглашает занять главное сидение:

— Я сказал, что отвечу на твои вопросы.

В какой-то момент мне казалось, что Дэннис забыл о своём обещании, но вот он готов рассказать, что произошло. И я чувствую, как у меня холодеют руки. Я сажусь, потому что ноги вдруг кажутся слабыми.

— Что случилось? — спрашиваю я просто, хотя в голове носятся и другие — более развёрнутые вопросы. — Почему ты не смог прийти? Что с твоим телом?

Парень отвлекается от виртуального кресла и поднимает на меня взгляд. Я так понимаю, он ожидал совсем других вопросов, и уверена, что на мои не ответит. Однако парень очень медленно произносит: