Клеймо Солнца

— Думаю, ты знаешь ответ, — в голосе слышится улыбка. Я действительно догадываюсь, но, когда слышу имя, шок ударяет меня, как молния: — Даниэль.

Несколько секунд мы молчим, пока я наконец выбираюсь из Бункера и поднимаюсь на поверхность.

— Что ж, — произношу я как можно увереннее, оказавшись на первом этаже. — Мои планы изменились.

— Ты отказываешься от сотрудничества? — спрашивает голос нарочито удивлённо. — От возможности переехать в Эпицентр?

Когда он произносит моё решение вслух, мне самому оно кажется бредом.

Если я сделаю этот шаг, то перестану быть пешкой — стану самоубийцей, и будет уже неважно, какой фигурой я погибну на чёрно-белой доске.

«Мы влипли, Дэннис, связались не только с генералом, но и с прошлым, с планетой, которая теперь нам недоступна. Пусть сами решают, как поступить со светлячком. Мы выжившие и ничего не можем с этим поделать. Помнишь? Нам нельзя в этом участвовать!» — звучат в голове слова Коди.

«Все другие пешки, которые окажутся рядом с землянкой, обречены на смерть», — вспоминается предупреждение Ньюта Оутинса.

«Сам не противься его приказам, чтобы он не видел в тебе угрозу. Если он скажет не приближаться к ней, так и поступай. Если скажет забрать к себе, умоляю, сделай и это. Сделай всё, что потребуется», — прожигает моё сознание голос матери…

И вдруг я всё осознаю.

Я уже играю. Каждый чёртов день. Однако мой ход ни на что не может повлиять, ведь я всего лишь пешка. Фигура, наименее значимая на доске.

Землянка обречена на смерть. Если даже она не погибнет от руки Бронсона или мятежника, то это случится под скальпелем какого-нибудь учёного.

В моей памяти всплывает её лицо с горящими зеленью глазами. «Помоги мне», — шепчет девушка и делает шаг, сокращая последнее расстояние между нами. Страх и доверие переплетены в её взгляде, спрятаны в оранжевых крапинках. «Сделаю, что ты попросишь. Я могу исцелить твои руки».

Боюсь, это не под силу даже ей, но глаза, беззвучно умоляющие о помощи, способны сломить мою волю. Рисковать всем ради того, кто нуждается в защите, для меня не впервой. Только я давно пообещал себе не делать глупостей, тем более ради незнакомцев.

— На самом деле ты представляешь не интересы Эпицентра? — спрашиваю я Даниэля напрямую, наконец оказавшись на улице.

— Допустим, — отвечает голос уклончиво.

«Как одержать победу, даже не зная правил игры?» — раздаются в голове мои собственные слова.

Гори всё синим пламенем. На шахматной доске я должен стать другой фигуровй.

— У тебя ведь есть люди, которым интересен светлячок? — произношу я.

Даниэль долго молчит, но когда отвечает, в голосе вновь слышится улыбка:

— Думаю, ты знаешь ответ.

Не стоило бы с ним это обсуждать, но других вариантов нет, поэтому я произношу:

— А люди, которые смогут защитить Дану?

Улыбка становится более откровенной, когда голос произносит:

— Думаю, как и на все другие, ответ на этот вопрос ты тоже знаешь.

ГЛАВА 23 (ГАБРИЭЛЛА). ДЕВУШКА С УЖАСНЫМ ЛИЦОМ

В тишине и темноте в моём сознании пробуждаются страхи. Они выплывают из глубины разума, как то неизвестное существо, что я видела в озере в день, который стал для меня последним на планете…

В любой момент здесь, в четырёх стенах, где я чахну, может снова появиться Мучитель. Одно только воспоминание об этом генерале Бронсоне по-прежнему приводит меня в трепет, и тело цепенеет от страха.

Он хочет вывести меня в их город… Сколько там тальпов? Таких же жестоких, как Мучитель, а может быть, даже хуже?.. Что ждёт меня за пределами этой комнаты, погружённой в полумрак, а то и совсем в темноту? Однажды я уже покинула границы своего мира. И этот шаг привёл меня сюда — в плен к тальпам, место, которое, вероятнее всего, станет моей могилой…

Я даже не вздрагиваю от этой мысли, как прежде. Просто не знаю, могу ли надеяться на спасение.

Раньше я опасалась испытать запретные эмоции и чувства, боялась совершить недостойный поступок, из-за которого меня изгнали бы из Фрактала, страшилась встретиться с корриганом… Теперь же остался только один страх — должно быть, единственно настоящий — страх неизвестности.

Может, будь здесь Дэннис, мне не было бы настолько страшно?..

Глупая мысль. Она заставляет меня боязливо осматриваться по сторонам, как будто кто-то может услышать и наказать меня. Хотя я в плену тальпов — как ещё меня можно наказать?..

Дэннис Рилс был ко мне добр. Он отдал свой кулон, и, если бы не тепло и свет, которые пришли вместе с ним, то, возможно, я даже не продержалась бы до того момента, когда парень принёс садовый фонарь, ставший для меня маленьким Солнцем.

Дэннис Рилс мне помог. Он намеренно выключил свет в моей комнате, когда сюда в очередной раз пришёл Мучитель. Я поняла это не сразу, но всё же догадалась, зачем он так поступил. Кто-то мог бы подумать, что это мелочь, но в тот миг, когда все чувства были как на ладони, когда я проявила слабость, попросив одного из тальпов о помощи, я бы не выдержала очередного пристального и тяжёлого взгляда Мучителя. Не знаю, как Дэннис догадался, но я ему благодарна. И это очень глупо.

Прежде чем уйти, Сьерра пригасила свет, чтобы он не горел ярко, и, когда я сажусь, то вижу в отражении себя. Я так часто стремилась заглянуть за преграду, а не посмотреть на себя саму, что теперь удивлённо моргаю, глядя будто со стороны на девушку, что подобно маленькому зверьку затравленно выглядывает из норы, в которую забилась.

Это совсем не та эдемка, что любовалась рассветами и закатами, помогала животным, беззаботно проводила время с ближними и верила в скорое Исцеление целой Вселенной. Я вижу девушку, которая больше не задумывается о законах мироздания — она может думать только об одном: как выжить? Как выбраться отсюда? Достижимо ли это?..

Что сказали бы мои ближние, увидев меня такую — одинокую, отчаявшуюся? Что они почувствовали бы? Увижу ли я вновь бабушку, Фортуната или Нону?..

Мысль о родных пронзает меня так, что я сползаю с кресла на пол, подтягиваю ноги и обхватываю колени руками.

За преградой слышится какой-то шум, и я вижу Сьерру.

«Притворись, что не видишь», — так велел мне Дэннис, и я поспешно отвожу взгляд, остаюсь на месте несколько минут, а потом поднимаюсь и беру тот свёрток, который оставил здесь парень. Кручу одежду в руках то так, то по-другому. Это похоже на наши топ и штаны, но только ткани очень много и не совсем понятно, как можно в этом вообще шевелиться.

Я слышу, что Сьерра замирает по ту сторону преграды и тяжело выдыхает, а затем дверь открывается, и девушка появляется на пороге.

Теперь я могу смотреть на неё, не опасаясь выдать себя, и наши взгляды встречаются. За такие сильные эмоции, которые испытывает Сьерра, её незамедлительно ожидало бы Народное собрание и, вероятно, суровое наказание: ей могли бы запретить являться на всеобщие молитвы, к ней могли бы приставить фантома… А могли даже изгнать из Фрактала.

Девушка смотрит на меня зло и неприязненно, но решительно приближается и, выхватив у меня из рук вещи, говорит:

— Это — штаны. Берёшь их вот так, — она растягивает ткань в руках и протягивает мне, — и надеваешь на свои длинные ноги. Поняла?!

Удивлённая и напуганная, я не решаюсь признаться, что знаю, как носят штаны, а просто беру их из её рук и натягиваю. Пару раз ткань цепляется за пятки, и я едва не падаю, но Сьерра подхватывает меня с раздражённым цоканьем.

— Только не сверху комбинезона, дура! — рявкает она, и я запоздало понимаю, что девушка права.

Поспешно убираю штаны, когда Сьерра указывает мне на другой предмет одежды и сообщает командным тоном:

— Это кофта. Надеюсь, мне не придётся объяснять, что поверх комбинезона надевать её тоже не стоит? Ну-у-у?! — торопит она, явно ожидая, когда я выполню просьбу, но за преградой какое-то движение, и я отвлекаюсь от её слов. — Долго мне ждать?!

Я не понимаю, как не выдать себя, но подсказать, что за преградой появляется Алан Джонс.