Клеймо Солнца

— Вот и славно, что мы договорились.

ГЛАВА 17 (ГАБРИЭЛЛА). МАЛЕНЬКОЕ СОЛНЦЕ

Дэннис Рилс.

В голове крутится это имя. Снова и снова.

Я сжимаю в руках холодную цепочку и кулон, от которого исходит тепло.

«Кто ты такая?»

Почему он задал такой вопрос? Он не знает, кто я?

Чёрные волосы. Чёрные глаза. Что может быть хуже — по крайней мере, для эдема, ведь такие бывают только у людей при смерти или уже… у покойников…

Его глаза вновь и вновь появляются перед моим внутренним взором. Я до сих пор чувствую на себе пронизывающий взгляд, хотя не вижу парня даже за собственным отражением, как видела Мучителя. Этот человек — тальп, такой же, как другие или какая-то особо опасная разновидность? Хотя, кажется, он сам меня опасался, на его лице отражалось замешательство, и он отшатнулся, как от огня.

В какой-то момент показалось, что голос парня звучал как будто мягче, когда он спросил, в порядке ли я. В нём как будто звучало участие. Или мне только хотелось его услышать?.. Но я видела в его клетках доброту, смелость, а ещё… уверенный огонёк, который может означать только одно чувство… Но я наверняка ошиблась, если вообще не помутилась рассудком. Всё происходящее не могло меня не изменить. Очень может быть, что я просто схожу с ума и уже теряю связь с реальностью. Я чувствовала недуг, но тьма — это не болезнь, тем более, как она может существовать в душе, почти осязаемая, словно какая-то опухоль? А эти старые раны, источающие холод?..

Чья-то воля вынуждала меня обжечь его, как других. Но в этот раз ничего не произошло. Интересно, почему…

Я чувствую на себе пристальный тяжёлый взгляд и поднимаю голову, в тот же миг забывая о всех рассуждениях. Наши взгляды сталкиваются лишь на доли секунды, но я тут же одёргиваю себя: если я не совсем потеряла голову, то тальпы сквозь эту странную преграду видят плохо, по крайней мере, с моей стороны. Вот и мне стоит делать вид, что я их не замечаю. Так ведь?

А может, я ошибаюсь, может, я просто глупая эдемка, которая оказалась среди врагов и вдруг возомнила, что знает, как себя защитить. Пускай так, но внутренний голос, тот же, что заставил искры появляться прямо из воздуха, призывает меня притворяться, будто я вижу лишь собственное отражение, и я делаю то, что он велит.

Собрав силу воли в кулак, я поспешно надеваю кулон на шею, чувствуя приятное тепло, которое растекается по груди, и стараюсь не смотреть на стену напротив, но продолжаю чувствовать взгляд Мучителя. Так долго, что мышцы сводит от напряжения, хотя я лежу на этом проклятом виртуальном кресле, что вынуждает чувствовать себя в ещё большей опасности, чем прежде.

Виртуальное кресло… Энергосберегающие лампы, артифики и роботы… Раньше запретные слова я слышала лишь от Ноны и думала, что подруга сходит с ума, но она знала, о чём говорила…

Нона… при воспоминании о ней моё сердце болезненно сжимается от горечи и разочарования. Возможно, мы больше никогда не увидимся, и последние слова, которые я от неё слышала, — это признание, что она раскопала могилу моих родителей…

После встречи с тальпами тот ужасный миг кажется настолько далёким, как, бывает, мимолётно всплывает в сознании полузабытый сон…

В какой-то момент я ощущаю ещё один — новый взгляд. Так отчаянно хочется просто заглянуть за преграду, но для этого мне придётся оставить собственный взгляд надолго, чтобы рассмотреть там кого-то помимо Мучителя. Я с трудом сдерживаю свои порывы и продолжаю лежать на кресле, глядя в белый безжизненный потолок, пока спустя вечность до моего сознания не доносится голос, который однажды я уже слышала: он низкий и шершавый, но более приятный, чем у Мучителя.

«Мы могли бы отыскать людей, которые знают, что происходит». Я хорошо помню эти слова незнакомца, произнесённые им прямо перед тем, как Мучитель сказал, что заглянет в сознание объекта — моё сознание!.. Потом я провалилась в пустоту, и, очнувшись, натолкнулась на чёрные глаза Дэнниса Рилса.

— Вы уверены, что это было правильным решением?.. Вы уверены, что… — мужчина говорит очень тихо, несмело, так и не заканчивает фразу. Но этих слов хватает, чтобы я вспомнила его: это человек, с которым говорил Бронсон. Тогда я время от времени приходила в себя, а потом снова проваливалась в пустоту. А потом передо мной появился незнакомец с чёрными глазами и светом в груди.

— Давай, — не выдерживает Мучитель, — начни, как и моя дочь, выспрашивать, почему я так поступил.

Его дочь. Та девушка в чёрной одежде, с холодными голубыми глазами и злым взглядом. Она ушла вслед за незнакомцем с чёрными глазами, как только он покинул комнату.

— Она нас понимает… — снова неуверенно начинает мужчина, но Мучитель его прерывает:

— О да! — радостно сообщает он, жутковато посмеиваясь, — ещё как понимает. Не хуже, чем исцеляется. Посмотри, бутоны на теле уже распустились, а некоторые отпали. Раны зажили.

От этих слов я невольно сжимаю ладонями плечи, словно пытаясь спрятаться и лишь надеясь на то, что моё нелепое движение не выдаст, что я не только могу видеть сквозь преграду, но и слышать голоса.

Облегчённо выдыхаю, когда Мучитель продолжает как ни в чём не бывало:

— Думаю, я не ошибусь, если скажу, что оно в курсе того, что происходит, и даже само приложило к этому руку. Оно ведь так и сказало Дэннису Рилсу.

Дэннис Рилс. Снова это имя.

— Если вы хотели больше, то почему не…

Мужчина с шершавым голосом осекается, а меня так и подстёгивает поднять голову и заглянуть за преграду. Но и не делая этого, нетрудно представить взгляд Мучителя, под которым легко можно потерять дар речи.

— Что?! — наконец рявкает он, как недовольная химера, прежде чем вцепиться в противника острыми зубами. — Почему не разрешил сыну Рилса узнать всю правду об объекте?! Определись, что тебя удивляет больше: что я позволил этому продолжаться — или тому, что так скоро прекратил!

От тона его голоса отчаянно хочется спрятаться под креслом, а лучше забиться в угол и слиться с металлической стеной.

— У тебя много прав и привилегий, генерал-лейтенант, но не забывайся.

На этот раз голос Мучителя звучит тише, но так угрожающе, что лучше бы мне раствориться прямо в воздухе.

— Идём!

Не успеваю даже пошевелиться, как открывается дверь, и в комнате появляются двое. Только тогда я вскакиваю, хватаясь за край кресла, чтобы совсем не упасть на пол. Тяжёлый взгляд Мучителя и его злые глаза смотрят прямо на меня, и между нами теперь нет никаких преград. Инсигнии загораются в тот же миг, и какую бы силу воли я не собрала, её оказалось бы недостаточно, чтобы их погасить.

Справа от Мучителя останавливается высокий мужчина в чёрной одежде, которая обтягивает его широкие плечи и сильные руки — всё мускулистое тело, такое, что о нём смело можно сказать «гора мышц». На левом предплечье у мужчины виднеется треугольный красный платок. Такой же, как и у Мучителя.

Смуглое лицо незнакомца овальное с гармоничными, пропорциональными чертами, чётко выделяются скулы, а угол челюсти закруглён. Широкие брови, длинные ресницы и распахнутые карие глаза делают лицо привлекательным, а пытливый живой взгляд — добрым…

Но он тальп. И это впечатление наверняка обманчиво.

Незнакомец смотрит на меня удивлённо и восхищённо одновременно, но мне некогда его рассматривать и пытаться понять, насколько жестоко он со мной обойдётся, потому что Мучитель уже снова гудит своим противным голосом:

— Алан Джонс, вот и пришло время познакомиться с нашей гостьей.

Они смотрят на меня неотрывно, а я перевожу взгляд с Мучителя на мужчину, которого вижу если не впервые, то всего лишь второй раз.

— Что за образы рождались в твоём сознании? — вдруг требует Мучитель, и моё тело напрягается, когда он делает ко мне несколько шагов. — Человек сидел в позе лотоса. Кто это?! — он повышает голос. — Там были силуэты. Это такие же, как ты? Сколько вас там?!

Мучитель продолжает наступать, и я почти падаю с кресла, пытаясь держаться от него подальше.