Страница 10 из 62
Мы не можем продолжать в том же духе.
Завтра за завтраком я должен буду начать разговор, и если она откажется подчиняться моим правилам, мы оба будем мертвы.
ДЖОРДАН
— Таблетки. — Его большой кулак появляется в моем поле зрения, когда я читаю книгу, затем следует жестяная чашка с водой.
Я подумываю о том, чтобы сказать ему, засунуть эти таблетки прямо себе в задницу. Но, к сожалению, бессонная ночь без обезболивающих помогла мне прийти к выводу, что я нуждаюсь в его помощи больше, чем думала.
И он был прав. Линкольну на меня наплевать. Он хотел, чтобы я пошла к водопаду одна, чтобы добраться до Кортни. Моей подруги. Ищут ли они меня? Или счастливы избавиться от надоевшей проблемы?
Закрываю книгу. Мужчина бросает таблетки в мою раскрытую ладонь, и я запиваю их водой.
Я ожидаю, что он вернется на свое место спиной ко мне, как делал каждый день, и мое сердце слегка подпрыгивает, когда мужчина садится рядом со мной на корточки. На нем нет шапочки, и его обросшие темные волосы немного грязные и убраны с лица. Карие глаза такие теплые, какими я их никогда не видела, но не менее напряженные, когда он смотрит на меня.
Мой инстинкт — засыпать его миллионом вопросов: «Что? Что ты хочешь сказать? Выкладывай!». И я прикусываю нижнюю губу, боясь, что могу отпугнуть его ими.
Его взгляд падает на мой рот, и за густой бородой его губы приоткрываются.
Я прижимаю книгу к груди. Мужчина наклоняет голову и смотрит на выцветшую обложку.
— «Великий Гэтсби». Ты отказалась от могикан? — Его голос нежен, как будто мужчина разговаривает с испуганным котенком.
Когда я не отвечаю, Гризли вздыхает, отводит от меня страдальческий взгляд, а затем опускается на задницу, устраиваясь поудобнее. Я подтягиваю ноги ближе, увеличивая расстояние между нами, так как на меня давит его внушительный размер.
Вздохнув, он изучает стены вокруг меня, пол и мои руки на книге, пока, наконец, его взгляд не встречается с моим.
— То, что случилось вчера, не может повториться. — Он наклоняет голову, ожидая моего ответа, но я молчу. — Ты никогда не выберешься отсюда, если мы не сможем доверять друг другу.
У меня перехватывает дыхание, и, хотя это едва заметно, не сомневаюсь, что мужчина это замечает. Это первый раз, когда он упомянул, что я выберусь отсюда. Но в его словах, кажется, была едва завуалированная угроза. Я никогда отсюда не выберусь? Или я никогда не выберусь отсюда живой?
— Если я чем-то заслужил твое недоверие, прошу прощения. — Он почесывает подбородок, а затем проводит рукой по волосам. — Никогда не умел ладить с людьми.
«Да, не может быть!» — думаю я.
— Я постараюсь… — Его нос морщится, как будто слова имеют кислый привкус во рту. — Сильнее.
— Почему ты не хочешь сказать мне свое имя? — Искренне не понимаю, как можно доверять кому-то, не зная имени. Он что, преступник? Боится, что, если я узнаю его имя, то побегу в полицию, как только освобожусь отсюда? Или, что еще хуже, он планирует причинить мне боль, и если мне удастся сбежать, боится, что я сдам его? По какой еще причине он не назвал мне своего имени?
— Мое имя не имеет значения. — Его брови сошлись на переносице. — Я готов предложить тебе кров, медицинскую помощь, еду. Я не думал, что тебе нужно знать мое имя.
— Хочешь узнать моё?
— Мне не нужно знать твое имя, чтобы обеспечить твои основные потребности.
— Но если мы хотим доверять друг другу, не следует ли нам начать с наших имен?
Он, кажется, обдумывает это, прежде чем быстро кивнуть.
— Если это то, что тебе нужно.
— Меня зовут Джордан.
Мужчина хмурится еще больше.
— Ты не похожа на Джордан.
Я нахожу полное недоверие на его лице забавным.
— А на кого похожа?
Его взгляд скользит по шкуре животного у моих ног.
— Что-нибудь помягче. Лили или Дейзи.
— Хочешь сказать, что я напоминаю тебе цветок?
— Да. — Его глаза встречаются с моими, и в их карих глубинах я не вижу ни игривой искорки, ни проблеска вожделения, только решимость.
Почему я чувствую себя отвергнутой его безразличием?
— Я сказала тебе свое, теперь ты должен сказать мне свое.
Мужчина опускает подбородок, и взгляд опускается вместе с ними.
— Александр.
Ха… не то, что я ожидала. Такое классическое, изысканное имя для кого-то столь примитивного. Думаю, мы оба удивлены.
— Могу я называть тебя Алекс?
— Нет.
— Зандер?
Он качает головой и щурится.
— Меня зовут Александр.
— Александр. — Когда я произношу его имя, плечи мужчины распрямляются. Я протягиваю руку. — Рада наконец-то познакомиться с тобой.
Мужчина смотрит на мою руку.
Я переворачиваю её туда-сюда.
— Немного грязновата, но я не заразна.
Его большая ладонь обхватывает мою. Теплые, сильные, толстые пальцы обхватывают мои костяшки, и я ожидаю почувствовать мозоли, но его кожа удивительно гладкая. Мужчина отпускает мою руку так быстро, что она падает мне на колени.
Не говоря больше ни слова, Александр встает и возвращается к столу, готовя утреннюю овсянку. Теперь, когда мы знаем, друг друга по имени, я должна вмешаться и помочь приготовить некоторые из наших блюд, но чувствую, что сейчас не время. Очевидно, ему потребовалось много времени, чтобы начать разговор, и с тем прогрессом, которого мы достигли, я опасаюсь слишком рано выходить за его границы. Разве это не основа доверия?
Открываю книгу, лежащую у меня на коленях, и позволяю своим глазам следить за строчками, хотя мои мысли сосредоточены на мужчине в нескольких футах от меня.
Александр.
Он отличается от любого мужчины, которого я когда-либо знала, и не обязательно в хорошем смысле. Он странно не общителен и в равной степени загадочен.
Мужчина ставит завтрак рядом со мной и снова садится за стол. Мы едим в полной тишине. Когда заканчиваю, то вместо того, чтобы оставить свою миску для него, я беру ее, наливаю в таз достаточно воды, чтобы вымыть ее, и делаю это сама.
— Ты закончил?
Мужчина медленно кивает и смотрит, как двигается моя рука, когда я беру его миску и подношу ее к тазу. Его взгляд сверлит мне в спину, пока я мою его миску и ложку.
— Я сам могу позаботиться о своей посуде, — говорит он, когда я заканчиваю.
— Старая привычка, — говорю я, отряхивая мокрые руки. — Я официантка. И хочу помочь, теперь, когда чувствую себя сильнее.
Мужчина не просит дополнительной информации и не предлагает никакого ответа.
— Я работаю в «Чабби» в Бронксе. — Я прислоняюсь бедром к столу. — Ничего особенного, но получаю хорошие чаевые. Ты когда-нибудь был в Нью-Йорке?
Гризли не отвечает, так что я предполагаю, что это «нет». Решаю, что это, вероятно, к лучшему. Сказать ему, что я провела последние четыре года, работая в грязной забегаловке — это не совсем то, чем можно хвастаться.
— Я… — Киваю в сторону своего места на полу. — Я собираюсь вернуться к своей книге.
Взбиваю постель и готовлюсь к долгому, тихому и неловкому дню в помещении с Александром.
Хм, думаю, все же буду звать его Гризли.
СЕМЬ
АЛЕКСАНДР
После завтрака я сделал все возможное, чтобы подготовиться к непредвиденному количеству снегопада. Принес и сложил столько дров, сколько может вместить хижина, и наполнил все резервуары для воды на случай, если колодец с ручным насосом замерзнет. Снег в этом районе может падать неделями, но не раньше самых холодных зимних месяцев, которые еще впереди. Я не ожидаю, что этот дикий шторм затянется надолго, но мой дед всегда учил меня, что, чтобы выжить, нужно подготовиться к худшему.
Соорудив свою последнюю рыболовную приманку с фонариком, подпертым для дополнительного света, я плотно обматываю крючок кроличьим мехом. Услышав звук ворчания, поворачиваюсь и вижу, что женщина пытается надеть куртку. От бедра до подмышки на ткани зияет дыра, и решаю, что нужно будет починить, прежде чем Джордан наденет ее снова.