Страница 10 из 11
Вдруг раздался звонок. Открыв дверь, Мария на минуту замерла от неожиданности. На пороге стоял Николай. Он чувствовал себя виноватым перед Марией за произошедшее в школе, а потом узнал от родственников о трагедии, случившейся с отчимом девушки. Новый адрес Марии Николай выпытал у Иры, племянницы умершего. Чтобы облегчить муки совести, юноша решил навестить свою обиженную девушку, выбрал подходящий момент и приехал в гости ранним предновогодним утром.
– Я – Дед Мороз, вообще-то. Деда Мороза нельзя выгонять, –Николай, смущаясь, уставился в пол.
– А подарки привёз, Дедушка Мороз? – впервые за долгое время засмеялась Мария.
Её радости не было предела: она почувствовала себя нужной, ведь к ней приехал человек, по которому она, несмотря ни на что, очень скучала.
Девушка крепко сжала в объятиях своего любимого, который ответил на ласку взаимностью, вдыхая аромат волос Марии. Они любовались друг другом, и, казалось, забыли о произошедшем за это время: всё вокруг словно замерло.
– Есть хочешь? – спросила Мария.
– О, да!
– И я хочу! – младший брат Марии недовольно промычал, выходя из комнаты, шлёпая босыми ногами по чистому линолеуму.
Мария и Николай отправились на кухню, держа друг друга за руки. Молча улыбаясь, они готовили свой первый романтический завтрак. Ничего вкуснее жареного картофеля, который приготовил Николай, Мария не ела. Юноша же в свою очередь хвалил кулинарные навыки девушки:
– Я никогда не думал, что можно так быстро почистить картошку и обжарить гренки! Молодец!
Аромат молодого мужчины наполнил квартиру. Марии казалось, что Николай пахнет розмарином, малиновой карамелью и персиком. Он надел под небесного цвета вязаный свитер белую рубашку, воротник которой отдавал белизной, от чего немного смуглое его лицо ангельски светилось. Нежность прикосновений, чувственный взгляд, волна вновь охватившей тело страсти заставляли разбитую душу плакать от счастья и осознания, что рядом любимый человек.
Мария рассказала Николаю о случившемся с отчимом, однако никак не решалась признаться в изнасиловании, беременности и аборте. Девушка мучилась от того, что скрывает правду, что не может раскрыться до конца. Николай догадался.
– Моя девочка что-то скрывает от меня? – в его взгляде появились холодность и дерзость, те, что Мария уже видела однажды.
Она, испугавшись новой ссоры, замерла на несколько секунд, глядя в глаза Николаю.
– Я больше не девочка, Коля. Меня отчим изнасиловал.
В воздухе ненадолго повисла тишина. Николай заглянул Марии в глаза и странно улыбнулся.
– Так значит теперь тебе нечего бояться! Ты мне дашь? Мы, наконец, займемся сексом?
Мария не успела обдумать услышанное: в дверь позвонили. Светлана неожиданно вернулась с рынка.
– Проклятое государство! Не дают спокойно заработать на хлеб! Лучше б преступников ловили, а не продавцов гоняли с их рабочих мест! – ворчала мать Марии, снимая обувь и входя в квартиру.
Светлана поняла, что в квартире есть посторонние. Она приподняла бровь, глядя на дочь.
– У нас кто-то в гостях? – оценивающе Светлана взглянула на Николая.
– Коля.
– Господи, да за что ж мне это всё.
Светлана с недовольной ухмылкой, наполненной липким подозрением, поприветствовала гостя, встающего с удобно насиженного места на диване, и предложила чай.
Она обожала этот напиток, аромат его заполнял всю квартиру. В кухонных антресолях хранились многочисленные стеклянные банки, наполненные ромашкой, бергамотом, мятой, базиликом, сушеными ягодами и лимонными корками, липой, зеленым и черным, крупнолистовым и гранулированным чаем. Когда Светлана смешивала содержимое банок в зависимости от пожелания и настроения, то становилась похожей на колдунью из сказок: суровое выражение лица, мелкие морщины, покрывающие нижние веки, розовые щеки. Мария не знала, как объяснить эту страсть матери, но улавливала перемену настроения женщины, увлеченной приготовлением к чаепитию, явно в лучшую сторону: выпивая чашку за чашкой, Светлана становилась разговорчивее и добрее.
Перебив запах чужака в собственном доме ароматом свежезаваренного зеленого чая с бергамотом и ветками малины, Светлана позвала всех к столу и стала задавать Николаю многочисленные вопросы о его семье и планах на будущее. Потом она спросила, сколько Николай планирует у них пробыть и, выяснив, что молодой человек приехал на праздник с другого конца города, улыбнулась:
– Оставайся у нас, я позвоню твоей маме, постелю тебе в зале.
Вечер проходил удивительно быстро. Мать Марии искренне веселилась, от неё прежней, недовольной жизнью и задыхающейся от злости, не осталось и следа. Она легко и свободно разговаривала с Николаем. Мария поймала себя на мысли, что ревнует и в какой-то степени даже завидует умению матери так легко поддерживать беседу. Щеки девушки пылали от страсти и желания заставить мать замолчать, и казалось, Светлана, заметив это, веселилась еще больше.
До боя курантов Светлана, Мария, Владимир и Николай решили играть в монополию. Участники расселись по своим местам, разобрав фишки. Бросив кубик, определили, чей ход будет первым, начали игру. Мать Марии превратилась в ребенка, увлеченного игрой и не желающего проигрывать, чего бы то ни стоило. Ее глаза горели, как у человека, ждущего исполнения заветного желания. Мария не помнила свою мать такой.
– Мама! Как мне выиграть, если ты клянчишь у Николая карточки с городами и фишки, даже те, что тебе не нужны? Я разорилась на выплатах аренды, не могу больше играть!
– А ты у Коли в долг денег попроси! Что ты, как маленький ребёнок! У тебя ж давно уже сиськи выросли, – съязвила Светлана.
На все уговоры Марии прекратить бессмысленную продажу, Николай смущенно улыбался, пожимал плечами и продолжал ход игры, вероятно, желая угодить матери своей девушки. От этого Светлана с каждым ходом становилась все капризнее, без устали отправляла дочь на кухню то за водой, то за печеньем, то за чем-нибудь «совершенно необходимым» в самый ответственный момент игры. Мария чувствовала себя ненужной, лишней, прислугой и неудачницей, – кем угодно, но не дочерью и не любимой девушкой.
Игра близилась к завершению, победительницей стала Светлана. Она обанкротила других игроков, с чувством собственной непревзойденности, сверкая глазами, наскоро разлила шампанское по бокалам и, дождавшись боя курантов, выпила «Советское» до дна. Поздравив всех с Новым годом, она организовала постель Николаю в зале, как обещала, и, пожелав всем спокойной ночи, строго посмотрела на дочь. Раздосадованная потерянным временем, Мария поцеловала в щеку Николая и направилась в свою комнату. Укрывшись одеялом с головой, она, проливая свою обиду в подушку, сама не заметила, как уснула, и удивительный сон увлёк её в свои сказочные просторы.
Ужасная жажда измучила Марию среди ночи. Она встала с постели, почувствовав тяжесть ещё не проснувшегося тела, ночная рубашка взмокла от пота. Волосы свисали неприглядными сосульками и ползли по плечам, словно змеи. Непонятное, страшное предчувствие разбудило девушку, ноги волокли тело до кухни. Проходя по коридору мимо зала в кухню, она увидела, как две темные фигуры раскачиваются из стороны в сторону. Светлана и Николай впивались в губы друг друга и громко, возбуждённо дышали. Мария расслышала лишь шепот матери, который заставил девушку замереть на мгновение. Неловким движением Мария ударила рукой телефон, который упал на линолиум, звенькнул и запищал короткими гудками. Участники процесса замерли в тех позах, в которых находились. Через несколько секунд фигуры в темноте вдруг сменили своё положение. Мария так и не добралась до кухни, метнулась в комнату. Николай хотел бежать следом за ней, но Светлана его остановила, направившись в свою спальню.
Оставшаяся ночь и утро нового года казались нескончаемо долгими. Мария не хотела вставать с постели, стараясь притворяться, что спит. Послышались нервные шаги, затем голос Николая, легкий хохот, шорох и щелчок двери. Юноша покинул дом Марии, даже не попрощавшись с ней. Закрыв глаза от ужаса и боли, пытаясь заставить себя поверить в то, что всё это – ужасный, кошмарный сон, девушка тихо ненавидела мир за своё существование в нём.