Стиратели памяти

– Когда-нибудь-где-нибудь, мисс Ферримен.

– И тебе того же, Циан.

Мисс Ферримен уже склонилась над какими-то бумагами, лежавшими на столе.

Циан провел Жонкиль через фойе и остановился у вращающихся дверей.

– Ладно. Сперва малость сориентируемся на местности. Сейчас мы находимся на общем этаже. Тут вестибюль – хотя, я думаю, это и так понятно. Вон там кабинет доктора Хейвена, по другую сторону от кабинета мисс Ферримен.

Жонкиль, хмурясь, оглядывала вестибюль – скамейки, торшеры и растения в кадках.

– Вся эта мебель и прочее… она как будто из прошлого. Или вроде того.

– Да? И насколько далёкого прошлого?

– Точно не знаю. Может, пятидесятые годы?..

– А сейчас какой год?

Жонкиль издала сдавленный смешок, а потом поняла, что Циан спрашивает всерьёз. Она начала было отвечать, но тут же спохватилась и зажала рот рукой.

– Мисс Ферримен же предупреждала, что… мне нельзя говорить о таких вещах.

Циан ухмыльнулся.

– Я знаю. Просто проверяю тебя. – Он пожал плечами. – Вообще-то я понятия не имею какое сейчас десятилетие. Но это неважно. Как сказала мисс Ферримен, мы тут не следим за временем.

Циан ткнул большим пальцем в сторону часов без стрелок.

– Дни, месяцы, даже времена года… Всё это сливается.

Он показал четыре коридора, расходящиеся в разные стороны от вестибюля.

– Итак, коридоры приведут тебя во все нужные места на этом этаже – гостиная, игровая комната, столовая, бассейн, библиотека. И видишь эти ступеньки? – Циан показал на винтовые лестницы по обе стороны от часов. – Они ведут через один этаж. Там комнаты.

Жонкиль оглядела обе лестницы.

– Через один?

– Да. Потому что на следующем – машинные помещения. Там всякие механизмы для верхних комнат.

– Механизмы?

Циан вскинул белые брови.

– Увидишь. Хотя вообще-то доступ туда запрещён. Как и на этаж под нами. Там комнаты персонала, прачечная и всё такое. Я покажу тебе кое-что ещё, но позже. Сейчас надо идти к доктору Хейвену, он тебя ждёт.

– А кто такой доктор Хейвен?

– Главный врач. Он будет тебя лечить.

– И каков он из себя?

– Одевается как владелец похоронного бюро и пахнет мылом, но в общем и целом очень приятный человек… Ты всегда так делаешь?

– Делаю что?

– Теребишь свои пальцы. Ты хуже, чем Руби. Она тоже ни секунды не может постоять неподвижно.

Жонкиль разъединила пальцы, но тут же принялась трогать пряди волос.

– Руби?

– Ещё… познакомишься. – Циан сделал неопределённый жест. – Очень скоро. Когда-нибудь. Где-нибудь.

Тут Циан увидел огромного мужчину, который выходил из кабинета Хейвена, и кинулся по коридору, увлекая Жонкиль за собой.

– Мистер Бантер! Вы не могли бы придержать дверь?

У мужчины были светлые волосы. Белая туника обтягивала крепкое мускулистое тело. На носу сидели очки. А на губах играла непонятная улыбка.

Увидев, как Циан машет рукой, он остановился и обернулся.

– Один из санитаров мисс Ферримен? – тихо спросила Жонкиль, едва шевеля губами.

– Не совсем. Это личный помощник доктора Хейвена.

Циан тоже понизил голос:

– Не обременён хорошими манерами и обладает харизмой картофелины.

Он улыбнулся и снова помахал рукой, шагая по коридору, но тут же нахмурился: мужчина и не подумал придержать дверь, и она закрылась за его спиной. Здоровяк остановился, преграждая путь в кабинет Хейвена.

Циан повёл плечами.

– Жонкиль, познакомься с мистером Бантером. Мистер Бантер, это Жонкиль – новая пациентка.

Жонкиль уставилась на санитара. У него были коротко остриженные волосы цвета соломы и ярко-голубые глаза, сильно увеличенные линзами очков.

– Здравствуйте, мистер Бантер, – выдавила она.

Мужчина шумно вздохнул. Его улыбка превратилась в гримасу.

– Так вот, мистер Бантер. – Циан покосился на Жонкиль и усмехнулся. – Похоже, какой-то здоровенный детина загораживает нам дорогу. Не могли бы вы подвинуться? Доктор ждёт.

Дёрнув белёсой бровью, Бантер неторопливо повернулся и зашагал прочь.

– Благодарю! – крикнул Циан ему вслед. – Мистер Бантер даром слов не тратит, – пояснил он Жонкиль. – По правде сказать, никто никогда не слышал, чтобы он вообще разговаривал. Многие считают, что он немой. Но лично я думаю: ему просто это нравится.

Циан постучал в дверь кабинета.

– Кто там? – спросил мягкий голос.

– Циан. Я привёл к вам Жонкиль.

– Чудесно. Секундочку.

Циан почувствовал, как Жонкиль протянула руку, едва не коснувшись его спадавших на щёку волос. Он аккуратно отстранился.

– Они совсем белые. Почему? – спросила Жонкиль. – Я ни у кого раньше таких не видела. Уж точно не в твоём возрасте.

Циан пожал плечами.

– Понятия не имею. Почему песок цвета песка?

Из кабинета снова донёсся голос:

– Теперь можете войти.

Доза третья. Метод Леты

Замок зажужжал; Циан толкнул дверь. Она открылась, и изнутри пахнуло антисептиком. Доктор Хейвен стоял у стола. Он был одет, как обычно, в серые брюки в тонкую полоску, угольно-чёрный жилет, белоснежную рубашку и длинный чёрный пиджак. Ботинки блестели так же ярко, как и его лысина, окружённая седеющими волосами.

– Добрый день, Циан, – приветливо сказал доктор и тепло улыбнулся. Потом перевёл взгляд на Жонкиль.

– А ты, видимо…

– При…

– Нет! – хором перебили Циан и Хейвен.

Она исправилась:

– Я Жонкиль.

– Так-то лучше, – сказал доктор. – Добро пожаловать в Убежище в Нигде, Жонкиль. Я доктор Хейвен, здешний директор и лечащий врач для всех, кто страдает от недугов телесных или душевных. – Он потуже затянул узел серого галстука и указал на стул напротив. – Прошу, входи. Устраивайся поудобнее.

Девушка бросила взгляд на Циана, и тот ободряюще кивнул, входя следом за ней в комнату. Он присел на банкетку у стены. Дверь, щёлкнув, закрылась сама собой.

Жонкиль села, как ей было велено. Её глаза расширились, когда она обвела взглядом стены, увешанные цветными рамками. В них были бабочки, приколотые за стёклами аккуратными ровными рядами.

– Эти бабочки… – начала Жонкиль. – Они… прекрасны.

Свет, падавший из окна, отражался от тысячи тонких крылышек. Жонкиль вертела головой, и тени от крыльев пробегали по её коже.

Доктор Хейвен изучал шкафчик с лекарствами в дальнем конце кабинета.

– Да. Полагаю, так оно и есть.

– Но мне кажется, прикалывать их вот так – это немного… немного…

– Жестоко?

Она неловко кивнула. Доктор словно удивился.

– Вовсе нет. Они почти не чувствуют боли, когда умирают. Не больше, чем муха, когда ты прихлопнешь её газетой. Тебе жаль мух? Или муравьёв? Или тараканов?

– Наверное… нет.

– Ну вот видишь. Не надо судить по внешности – это порождает предубеждения. Знаешь, сколько живёт обычная бабочка? Самое большее – две недели. Не так уж много можно у неё отобрать. И, по крайней мере, здесь, – он обвёл комнату длинным красивым пальцем, – они сохранились в целости, чтобы мы могли ими полюбоваться. А теперь, Жонкиль, возьми это, пожалуйста.

Хейвен поставил на стол серебристый поднос и пододвинул его к Жонкиль. Перед ней стояла чашка с водой и маленький бумажный стаканчик, наполненный таблетками.

– Всё это – для твоей пользы, – заверил доктор. – Не так ли, Циан?

Жонкиль снова перевела на него взгляд. Циан ободряюще поднял большой палец. Тогда Жонкиль закрыла глаза, отправила таблетки в рот и сделала глоток воды.

Доктор Хейвен вернул чашку и стакан на поднос.

– Превосходно. А теперь сосчитай в уме до десяти.

Он подождал несколько секунд.

– Готово? Хорошо. Возьми ручку и подпиши вот эти два бланка – здесь и здесь. Потом мы запишем твою клятву.

Жонкиль посмотрела на бланки и моргнула, словно пытаясь сфокусировать взгляд. Слегка покачнувшись, она прищурила глаза и вялым движением взяла ручку.

Подписанные бумаги доктор убрал в ящик и начал возиться с маленькой камерой, прикреплённой к столу. Жонкиль уставилась в объектив.