Аритмия

Минута — и входная дверь в очередной раз оповещает о том, что очередные нежданные гости покинули мой дом.

Направляюсь на кухню, мать, естественно, идет следом.

— Ян… ты бы… помягче с ним…

— Помягче? Лучше даже не начинай, — достаю бутылку воды из холодильника.

— Почему ты так и не приехал? — расстроенно произносит она. — Я ведь праздничный ужин приготовила и позвала гостей. Восемнадцать — особенная дата.

— Это мой день. Имею право провести его так, как пожелаю.

— Ян… — обнимает меня за плечи сзади и тяжело вздыхает. — Ты навещал Алису, да?

Молчу.

На кладбище я бываю гораздо чаще, чем в родительском доме.

— Мог ведь заехать к нам. По пути…

— Не мог.

— Я привезла тут тебе всего понемножку, — начинает вытаскивать из сумок кастрюли и контейнеры.

— Не стоило. Я моральный инвалид, а не физический. От голода не подохну.

— Поужинаешь, — продолжает заставлять стол едой. — Здесь и салаты есть, и котлеты. Торт… Только не забудь убрать все в холодильник, чтобы не пропало.

Какая забота!

Смотрим друг на друга.

— Иди, орать будет.

— Проводишь? — вытирает слезы.

— Да.

Снимаю с вешалки ее пальто, помогаю надеть.

— Приезжай домой, прошу тебя. Хотя бы иногда, — немой укор в глазах, но внутри даже не отозвалось.

— Пошли уже, мам.

Пару минут спустя из подъезда выходим вместе, но к отцовскому гелику я не подхожу.

Беркутов опускает стекло и вскидывает руку. В ответ получает от меня недвусмысленный жест. Указание по тому маршруту, куда следует идти.

— Добрый вечер, — здоровается со мной молодая мамаша. — Вы не подержите дверь? Неудобно с коляской.

Один мелкий соплежуй стоит рядом, а второй сидит у нее на руках. Пялится на меня, не моргая.

Не сказав ни единого слова, открываю дверь и закатываю коляску.

Рожают, а потом не могут с ними справиться…

— Спасибо огромное. Оставьте вон там у стены, если можно.

— Мам, я писать хочу.

— Потерпи, немного, Кирюша. Почти дошли.

Пока поднимаюсь по ступенькам, вынужден слушать этот чудесный диалог.

— Не могу терпеть, — хнычет он.

По ходу конкретно пацану на клапан давит. Остановился. И вся делегация вместе с ним.

— Все… — выдыхает с облегчением.

В штаны напрудил???

— О… ух ты! — замечает на лестничной площадке шары, бежит к ним и тянет свои загребущие лапы к лентам, покачивающимся от сквозняка.

— На чужой каравай рот не разевай! — каркаю сзади.

— Аа? — запрокидывает голову назад.

— Я говорю, мое это, сыкун, — сгребаю связку в кулак.

Один пролет. Захожу в квартиру, запихиваю шары внутрь и закрываю дверь. Толкаю их в зал под потолок.

Ну и на хера они тебе спрашивается?

С минуту осмысливаю свой идиотский порыв. Разглядываю мерцающие в полутьме шары и думаю, какого меня переклинило. Вспоминаю про подарок, который мне вручила девчонка. Возвращаюсь в прихожую, снимаю коробку с верхней полки шкафа и отправляюсь на кухню, чтобы закинуть что-нибудь в желудок.

— Сто процентов пазл, — срываю бант.

БАНТ!!! Это ж надо!

Достаю то, что лежит внутри.

Поздравительная открытка с персонажами Заходера. Та самая «вечеринка» осла у болота. Пух, Сова, Пятачок. Все в сборе.

«PS. Твои мне нравятся больше. Здесь художник явно подкачал)».

— Согласен.

Смотрю дальше. Беру в руки книгу, провожу пальцем по корешку. «История старых картин» — гласит название. Красивая… И такой у меня нет, что странно.

Листаю. Залипаю на одной из страниц, но потом все-таки откладываю в сторону. Забираю последнюю коробку и, нахмурившись, читаю название.

И нет, вопреки моим предположениям, это не пазл.

«Творческий оракул» от МИФ.

Покручиваю незнакомую вещицу в руках. Лезу читать инструкцию.

«Не знаете, как принять важное решение? Не дает покоя творческий кризис? Одолевает плохое настроение и осенняя хандра? Иногда чтобы сдвинуться с точки, нужно просто поиграть. Задайте вопрос и получите ответ».

— Да неужели…

Пытаюсь разобраться.

Чушь какая-то.

Или нет.

Набор из карт, похожих на таро. С предсказаниями, которые раздают величайшие художники: Да Винчи, Пикассо, Ван Гог, Кало. На каждой карте фразы о жизни и творчестве. Цитаты, изречения и остроумные советы. В дополнение к ним идет иллюстрированная брошюра содержащая краткую биографию каждого художника.

Заморочилась. Я такое не встречал.

Запах, доносящийся из кастрюль, ненадолго отвлекает меня от созерцания яркой брошюры.

Да тут прямо пир на весь мир.

Выкладываю на тарелку матушкины шедевры. С недавних пор она посещает кулинарные курсы. Думает, что это как-то поможет удержать дома отца. Вроде взрослая женщина, а столь наивная до сих пор…

Отрезаю кусок сочной отбивной, отправляю его в рот и откидываюсь на спинку стула. Смотрю на коробку и думаю про Арсеньеву. Возвращаюсь к тому моменту, когда увидел ее в подъезде. Смутившуюся до румянца на щеках. Улыбающуюся. С дурацкими, мигающими шарами в руках.

Ее интерес ко мне — просто недоразумение. Не глуха, не слепа, а все равно крыльями машет у самого костра. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Да и разум, видимо, в отключке, несмотря на то, что не тупая…

Целоваться полезла. Хотя «целоваться» — это слишком громко сказано. Ее губы на моей щеке — целомудрие в чистом виде. Впрочем, как и вся она…

В памяти всплывает картинка нашего знакомства. Солнечное утро. Запах краски…

Похоже, мои пальцы под коленкой — ее самое большое эротическое переживание в жизни. Задрожала вся, напряглась… покраснела.

Качаю головой.

Н-да…

— Ну давай поиграем, оракул.

Дожил… сам с собой разговариваю.

Отставляю тарелку, перемешиваю и раскладываю карты в несколько рядов.

Слушаю тишину. Давлю кривую усмешку.

И что мне с тобой делать, Арсеньева?

После недолгих раздумий выбираю карту. Левый верхний угол. Переворачиваю.

Энди Уорхол. «Иногда лучше желать, чем обладать».

— Вот и я о том же…

Глава 11. Свидетель

Конец октября

Жизнь в гимназии идет своим чередом. Уроки, консультации, подготовка к ЕГЭ, тренировки. Каждый день забит до отказа, но мне по-прежнему все нравится. Я даже записалась в бассейн. Плаваю трижды в неделю после занятий по волейболу. Красота.

— Дарина, почему ты стала хуже учиться? — отчитывает меня папа в один из вечеров.

— Здесь, в Москве, программа сложнее. Требования выше.

Кажется, что я просто оправдываюсь, но это совсем не так. Я ведь и правда делаю все возможное. И мне непросто.

— Ты же у меня отличницей была! — расстроенно хмурится он, пододвигая к себе блюдце с чашкой. — Три четверки намечается: биология, химия, физика.

— Бать, хватит уже песочить Дашку, она итак носа от учебников не поднимает, — вмешивается в наш диалог младший брат.

— И тебе стоило бы, — грозно глянув на Лешку, отвечает отец. — Оболтус! Одни тройки…

— Да кому нужны эти ваши оценки! В жизни они никак мне не пригодятся, — фыркает он.

— Оценки, Леш, — отражение ваших знаний, — обращается к нему мама.

— Чушь, — спорит он, закидывая в рот пряник.

— Чушь — то, чем ты занимаешься днями напролет.

Это родители так про Лешино увлечение отзываются. Они далеки от того, что связано с интернетом, и совсем не поддерживают его желание развивать свой канал на ютуб-платформе.

— Мужчина обязан освоить достойную профессию.

— Ага, и получать за нее копейки, — брат закатывает глаза. — Вот ты, бать, работаешь на заводе, а толку? Всю жизнь живем от получки до получки.

— Алексей! — брат получает строгий взгляд от матери.