Страница 14 из 115
Гроб с телом привезли к подъезду из морга на крытом газике и уже выгрузили, поставив на табуреты. Я надумал подняться в чикину квартиру. Она была открыта. Там распоряжались какая-то жекаошная чиновница и полная женщина с крашенными в ржавый оттенок волосами, отдалённо напоминающую чикину сестру с фотографий. Правда, там она была постройней и не такой раздобревшей. Степановна и ещё несколько соседок суетились на тему приготовления поминальных блюд. Никаких призраков нигде обнаружить не удалось. Вышел из подъезда во двор и приказал Семёнычу навострить свои локаторы на максимальную мощность. Чику надо постараться сегодня не упустить.
Провожать чикомаму в последний путь неожиданно собралась довольно таки приличная толпа. Пришли Надюха, Танюха, прочие медсёстры и санитарки и даже врач Леонид. Из соседей набралось примерно с десяток человек. Вездесущая Алевтина пучила свои совиные глаза. Неожиданно появился Змей, высмотрел меня, кивнул и направился ко мне с широченным улыбоном. Можно было подумать, что он пришёл не на похороны, а на карнавал. Заразил, собака страшная, меня своим настроением. Изо всех сил силился, чтобы не улыбнуться в ответ.
— А, вот ты где? — сообщил он, продолжая улыбаться.
— Почему не в школе? Преступники похитили у твоего бати ремень? — напомнил ему про кое-что, заодно пытаясь сбить у него дурацкую улыбку.
— Отец мне сам разрешил не ходить сегодня в школу и записку директору обещал написать, — радостно сообщило мне Чудище.
— Ах, вот почему ты такой довольный! — выяснил я.
— Прости, Чик. У тебя — горе, а я улыбаюсь, — спохватился друг, — Решил с тобой сегодня побыть. Поддержать тебя.
— Спасибо тебе. Только помни, что я не Чика. Держись в отдалении от меня на людях.
Ещё неожиданней состоялось явление Шумилова на своей представительной тачке. Я занял такую позицию, что мог видеть всех собравшихся, но сам на глаза не лез, тем более в ментовской форме. Началось скорбное перемещение с несением гроба на плечах и с метанием еловых ветвей под ноги идущим. Я старался идти не в толпе провожающих, а сбоку, внимательно оглядывая окрестности.
Чика на похороны так и не явился. Может быть, прознал каким-то образом, псина шелудивая, что его разыскивают. Напрасно только на холоде ошивался. Пришлось тащиться со всеми до кладбища и присутствовать при окончании церемонии. Гробик под женский плач и траурную мелодию сгрузили в могилу и зарыли. На образовавшийся холмик был установлен невзрачный столбик с нанесёнными на фанерной пластине чёрной краской весьма неряшливо данными матери Чики с датами рождения и смерти. Скорбящие потянулись в чикину квартиру на поминки.
— Ты прав! Она всё украла, — с торжествующим воплем появился призрак.
— Ты про кого это? — не понял я.
— Сам же мне на соседку свою Алевтину указал. Вещи твои уворованные все в её обиталище оказались, а облигации моей Таечки на антресоли запрятала, мерзавка. Эх, был бы я в теле, так накостылял ей, — сокрушался дедок.
— А как же она в квартиру Таисии Степановны проникла? — не сдержал удивления.
— На моих поминках у ней пошуровала, скорее всего, — предположил призрак.
— Спасибо тебе, Алексей Семёныч. Ты сделал великое дело, но про Чику, верно, позабыл.
— Да слежу я за ним. Нет его пока нигде, — в сердцах высказался дедок.
— А к упырям заглядывал, Инну по московским клиникам искал?
По Инне у меня к Семёнычу никаких претензий быть не должно. Он только начал эту работу.
— Это ещё не всё, — объявил дедок, когда я уже вознамерился рвать когти к своей квартире, — Селезнёв в Правдинск уехал, пробивать себе место начальника отделения.
Быстрым шагом я вернулся к своему дому, поднялся на этаж. Дверь в мою квартиру была открыта настежь. Степановна и две незнакомые мне женщины всё ещё хлопотали вокруг установленного посередине комнаты стола с бутылками и закусью. Я попросил соседку выйти для разговора и обдумывал как подать новость.
— Что глазами хлопаешь? Не стыдно тебе? — не выдержала старушка, — Ещё и форму милицейскую нацепил.
— Вы о чём, Таисия Степановна? — деланно удивился.
— Сестру свою родную обнёс, — пояснила она.
Про свои облигации умолчала.
— Я же вам вернул ключ, когда уходил. В моих руках ничего не было. Вы сами вспомните, пожалуйста. Не стал вам тогда говорить, но много моих вещей также пропало из квартиры. Гитара, магнитофон Грюндик, куртки, джинсовый костюм, кроссовки. Я вам предлагаю вызвать участкового и навестить с ним материну подругу Алевтину, живущую этажом ниже. Они вместе часто выпивали. Предполагаю, что у неё каким-то образом оказался ключ от двери моей квартиры.
Степановна никак не ответила на мои слова и рванула в свою квартиру звонить участковому. Я зашёл к ней и скинул ментовскую шкуру. Участковый, если придёт, придраться может. Для опытного глаза сразу будет понятно, что из меня мент, как из коровы — боевой скакун. Стали возвращаться люди с похорон на поминки. Таисия Степановна ожидала участкового в нетерпении. Её решимость наказать воровку мне понравилась.
Участковый инспектор старший лейтенант Панасюк Петр Петрович хорошо знал и уважал Таисию Степановну. Он помог ей написать заявление. Я был представлен менту дальним родственником покойницы, недавно приехавшим погостить и тоже пострадавшим от воровки. Документов у малолетки по понятной причине не имелось, и моё заявление заверила Степановна. Стали дожидаться Алевтину вместе на кухне, попивая индийский чай со смородиновым вареньем. Пропустить мероприятие с участием алкоголя она бы не смогла. Когда появилась Люба, то ей тоже было предложено составить заявление по своему перечню пропаж.
Алевтина наконец-то притащилась в основной группе провожающих, в сопровождении неопределенного возраста мужчины, поработавшего когда-то понятым в деле против меня. Обоих взяли за хоботок и повели в их жильё. Перепуганная Алевтина даже не думала отпираться и сразу же созналась в воровстве. Её сожитель испарился, как дождь в жаркой пустыне. Любины и мои вещи отыскались быстро. Облигации пришлось поискать, пока я тихонько не навёл старлея на антресоли. Бабушка Таисия была так безмерно счастлива, что даже не постеснялась обнять участкового. Он вызвал наряд милиции, а сам сел писать протокол. Его подписали Степановна и Люба. Я понёс возвращённые вещи в квартиру старушки.
Итак, проблема с прикидом была решена окончательно и бесповоротно. Я стал обладателем двух чикинских фирменных курточек, вполне налезающих на моё повзрослевшее тело. Пришла бабушка и принялась просить у меня прощения за свои необоснованные подозрения. Следом за ней появилась Люба и стала каяться уже перед соседкой.
— Ты назвался нашим родственником? Как тебя звать и откуда ты? — строго спросила меня Люба.
— Михаил. Приехал из Москвы к Паше погостить.
— Почему ты бреешь голову на лысо? — ещё поинтересовалась сестра.
— Попал на пожар. Волосы сгорели. Пришлось их сбрить, — вдохновенно соврал ей.
— Понятно…, - неопределённо высказалась Любовь и предложила пройти в квартиру, помянуть её маму.
За поминальным столом среди множества знакомых и незнакомых лиц восседали чикин двоюродный дядя с Вовкой. Они о чём-то оживлённо беседовали. С огромной вероятностью можно было предположить, что речь шла не о добродетельных качествах покойной. Хоккейные проблемы обсуждали стопудово. Меня посадили рядом с Шумиловым. Сестра представила меня дальним родственником из Москвы по имени Миша.
— Мишаня! — неожиданно возгласил, обрадованно развернувшись ко мне всем корпусом, дядя, — Как вымахал! В каком ты сейчас классе? А, в девятом, вспомнил. Всё пятёрки таскаешь? Гене передавай большой от меня привет. Пусть приезжает ко мне в санаторий. Обыграю его подчистую. И ты тоже заглядывай ко мне погостить. Эмма Эмильевна тебя откормит на убой нашими фирменными шумиловскими пирожками.