Страница 28 из 107
Обохрюкаться можно! Чикомама, может быть, и хулиганила где-нибудь в лесопосадках близ синагог, бухнувши непотребно, но не до такой же степени.
— Трудно сказать, — промокнул салфеткой губы, — Если подступиться к вопросу де-юре, то нет таких сведений. Де-факто даже у царей Романовых не имелось стопроцентной уверенности, что они на самом деле не Салтыковы, не Мусины-Пушкины и не какие-то там Бабкины.
— С вами очень интересно дискутировать! — заработал комплимент от доктора, — Но, скоро у меня должны появиться клиенты, которым назначено. Сонечка, проводи нашего гостя в гостиную. Там стоят цветной телевизор и диваны. С их помощью наш дорогой гость Миша может замечательно отдохнуть и набраться сил.
Не только отечественный цветной телевизор, а им оказался Рекорд-101, свидетельствовал о приличной обеспеченности семьи Глоцеров. К этому стоило бы прибавить неплохую сантехнику, явно несоветскую мебель, хрустали с вазами в сервантах и прочие приметные престижности. Вряд ли простой советский врач, пусть даже остепенённый, поднял бы подобные ништяки. Учитывая проявленный интерес к структуре моего тела, легко можно сделать вывод, что судьба свела меня с подпольным мануальщиком.
По телику, кстати, прекрасно показывающему, посмотрели Утреннюю Почту. Скучнейшая передача. Ведущая Татьяна Веденеева интервьюировала японский квартет Ройял Найтс, поющий русские песни. Много болтовни и четыре фольклорных песни с коверканными русскими словами на японский манер.
Софи предложила пройти в её комнату и посмотреть фотографии. Йохху, она реально оказалась спортсменкой, гандболисткой. Даже на международные соревнования удавалось съездить. Красивые виды гор в Югославии, улицы Загреба, просторы Адриатики, счастливые рожицы подруг-спортсменок. Фотосъёмки были выполнены на высоком профессиональном уровне. Долго наслаждаться фотками красивостей не пришлось. Девушка уселась на мои колени, обхватила руками голову и впилась страстным поцелуем. Далее мы соревновались по скорости раздевания. Куда только мои слабости подевались? Шикарнейшее тело…, ммм… От одного только зрелища аппетитного бюста у любого мертвяка что надо вскочит. А запахи… ооу! Презервативы шипованные, вау!
Что только она со мной творила. Кажется, таких положений и поз ни в какой Камасутре не прописано. Не только у меня отчаянно рвало крышу. Софочка тоже мощно кайфовала от моих статей и кульбитов, а уж верещала как недорезанная кошка. Иногда её модуляции достигали таких высот, что у меня сжималось кое-что от страха. Думал, что сейчас родители её прибегут с какими-нибудь приспособлениями для битья.
— Софи, может, стоит поостеречься? Не одни же мы здесь, — мявкнул, нервно озираясь.
Сбивала меня с нужного настроя необходимость прислушиваться к посторонним звукам.
— Не бойся так, дурачок. Дверь заперта на щеколду. Мои родители придерживаются современных взглядов на отношения, а я давно не школьница, — объяснила она мне, шумно отдуваясь и похахатывая.
— Да я и не боюсь никого, — расхрабрился я, — Только всё-таки неудобно перед твоими домашними.
Заметил новую особенность. Сонька действовала, навроде той батарейки Энерджайзер. Я чувствовал, как во время секса буквально подзаряжаюсь от неё энергией. Фактически я полностью восстановился за счёт своей партнёрши. Подустав, мы впадали в своеобразный анабиоз, вяло ласкались, гладились. Потом снова возбуждались и с рычанием нападали друг на друга. Когда кто-то действительно постучал в дверь, часы показывали начало третьего. Время пролетело как один миг.
— Молодые люди, а не пора ли вам перекусить? Софа, еда стоит на плите, разогреешь сама. Мне надо работать, а наша Цецилия Яковлевна уехала к подруге в гости, — послышался из-за двери вкрадчивый голос Абрамыча.
Поистине у Софочки слишком толерантные родители. При упоминании о еде мои кишочки бурно заволновались. Девушка с трудом сдержала улыбку, а вот я не сдержался и снова обварился от мизинцев на ногах до кончиков волос на затылке. Пришлось завершать сладостное приключение и вылезать из тёплой и влажной постельки, одеваться.
Поначалу я опасался, что от софочкиных медицинских родичей прилетит мне мстя в виде какой-нибудь неприятной добавки в еду, вызывающей дикую диарею. Обедали мы с Софи только вдвоём на уютной кухоньке. На этот раз ничего еврейского, национального. Обычный украинский борщ со сметаной. На второе — среднерусские котлеты с картошкой и подливой. Заполировалось всё чашкой цейлонского чая с бутербродами.
Потом мы перетекли в гостиную и устроились на диване перед теликом, обнявшись. Показывали какую-то хрень про детский спорт. Мы больше болтали. Софи о гандболе, я о хоккее. Она очень удивилась, что я участвую в Золотой Шайбе. Пришлось признаться в своём истинном возрасте. Получил сначала от девушки болезненный тычок под рёбра, а потом она зашлась гомерическим смехом. Буквально каталась по полу.
— Значит, наврал отцу, что работаешь в центральном комитете комсомола? — проговорила она, всхлипывая от смеха.
— Истинная правда, — оскорбился я, — И нечего тут ржать.
Как ни странно, от новой информации Софи возбудилась ещё сильней. Повлекла меня в свою комнату, где мы не замедлили приступить к новому раунду любовных баталий.
— Софка, открой. Это Миня, — послышалось из-за двери после стука.
Уфф, снова пара часов промелькнуло одним мгновением.
— Что вы тут делали? — зачем-то сыдиотничал Миня.
Хитрит, или на самом деле не понимает? Эх, Миня. Душа твоя еврейская. Да за такую шикарную подставу я теперь готов любой концерт на заказ для тебя отыграть со стриптизом вприсядку. Если получится.
— Фотки разные просматривали, — ответил я с заново обнаглевшей мордой.
Деляга прибыл со своим косоротым сопровождением и обнаружил меня абсолютно здоровым и довольным, как слон. Попрощаться получилось только с Софи. Перемигнулись с ней. Уважаемый Лев Абрамыч был страшно занят в своём кабинете. Оттуда периодически раздавались душераздирающие крики.
На улице солнышко светит, лужи, теплынь, электрички свистят. Удалось распознать то место, куда меня завезли — район метро Войковская. Загрузились снова в диарейную Победу и погнали в некий крутой ресторан через всю Москву, куда-то на восток. Довольный моей покладистостью Миня уверял, что мне там офигенно понравится:
— Люди будут такие, просто закачаешься. А блюда такие отведаешь, что язык вывихнешь и месяц ничего больше в рот не захочешь брать.