Страница 35 из 60
— Я обещала ему другую судьбу, Паша.
— Ты обещала и мне — не перебивать. Ты обещала и другим. Там ведь никто не стал кем-то сверхвеликим…
— Паша! Просто честными, нормальными людьми стали! Просто прожили хорошую жизнь, детей вырастили. Внуков. Неужели этого мало?
— Так и я о том! Почему никто больше не сорвался? Почему нашли в себе силы прожить нормальную жизнь? Ты бы разве помогала кому-то еще?
— Ты же знаешь, что да. И ты знаешь, что, если бы на его месте была девушка, ты отнесся бы к этому спокойно.
— Я за тебя был бы спокоен. За твою безопасность.
— Какую безопасность?
— Обычную, Подумай, чем это может кончиться — что ты в свой дом пустила жить чужого?
— Господи, Паш, ты о чем?
— Будто не понимаешь! Меня ты оттолкнула, а его так просто не оттолкнешь.
У Алисы сдвинулись брови.
— А ты понимаешь, — спросила она свистящим от злости шепотом, — что я могу напавшего на меня человека в стенку впечатать?
— Ты можешь спать и не успеть среагировать.
— Я сейчас тебе точно по морде съезжу…
— Все равно, ты с таким не сталкивалась!
— Не сталкивалась? Паша, мы столько раз сталкивались с вещами похуже!
— Но это были открытые конфликты! А не так, что ты к нему с душой, а он тебя по матушке посылает!
— Знаешь что? Он тебя послал, обо мне речи не было!
— А ты и рада!
— Ты просто тупо ревнуешь! Тебе понятно слово сострадание? Со-стра-да-ни-е! И ничего больше!
— Было бы к кому! — Пашка сделал шаг назад и толкнул тумбочку у входа в Алисину комнату, так, что оттуда скатилась ножка сломанного утром табурета. — Он заслуживает твое сострадание?
— Не заслуживаю!
Оба резко обернулись. Коля стоял в дверях.
— Не заслуживаю, — повторил он абсолютно спокойным голосом. — Так я всегда это говорил. А вот что я маньяк, так это я про себя впервые слышу.
— Подслушивал! — возмущенно выкрикнул Пашка.
— Коля, — начала Алиса, — он просто…
— Не подслушивал, но вы так орали, что… А, все равно теперь. Господи, скорей бы назад. В то же самое место, и кол от двери не убирать. Да, кстати… — он наклонился, поднял ножку табурета. — На засов закрываться буду, а то со мной в помещении находиться опасно…
Дверь за Колей закрылась.
— Паша, как ты мог! — Алиса смотрела на Пашку с отчаянием. — Ты его ни за что обидел!
— Да я не собирался… — Пашка явно чувствовал себя виноватым, но, решив, что лучший вид обороны — нападение, перешел в наступление: — А зачем он подслушивал?
— Мы действительно кричали, только глухой бы не услышал!
— Алиса…
— Я двадцать лет Алиса! Он же ничего тебе не сделал!
— Но мне показалось…
— Когда кажется — крестятся! — отчеканила Алиса.
Глаза у Пашки потемнели.
— Ты уже и словечки его повторяешь… Ну-ну. Ладно, больше надоедать не буду.
Он рванул на себя выходную дверь.
— Стой, мы не договорили! Куда ты?
— Да хоть подыхать! — донеслось уже с лестницы. — Раз тебе все равно, что со мной будет.
Алиса секунду стояла в нерешительности, затем подбежала к Колиной двери и заколотила в нее кулаками.
— Слышишь? Открой, глупостей не делай! Я его сейчас догоню, он просто ревнует, он не хотел! Он извинится…
Она прислушалась. Ответа не было.
— Я сейчас вернусь!
Алиса выскочила на улицу, огляделась. Как назло, рядом никого не было. Лишь в одном из окон дома напротив виднелось лицо незнакомой девочки.
— Здесь парень не пробегал? — крикнула Алиса. Девочка покачала головой. Алиса кинулась к остановке флипов. Естественно, Пашки там не было.
— Наверное, он в другую сторону пошел, шантажист чертов, — шептала Алиса, вновь и вновь безуспешно набирая вызов на браслете. Как бы сейчас пригодился кулон, хоть расстояние показал бы… Но кулона тоже не было.
========== 20. ==========
Значит, вы званы самой Судьбой и вам предстоит решать, как отвести угрозу от всего нашего мира.
— Видите сами, какой у нее метаболизм? Органеллы клеток фирециллы практически родственны нашим митохондриям. Известно, что, несмотря на все внешние различия, клетки живых организмов на Каштанке развивались по сходному с земными принципу. Они так же накапливают генетические изменения за определенный период времени. К сожалению, второй фирециллы у нас пока нет. Но мы взяли на анализ образцы тканей летучих мышей. Вы слушаете, Алиса Игоревна?
— Да-да, конечно.
— Так вот, ваш отец предполагал, что органеллы Кончиты не могли развиваться естественным путем, так как их ДНК слишком уж отличается от органелл других живых организмов Каштанки. Над ее предками проводили эксперименты много лет назад. Но вот чего профессор Селезнев на вашем оборудовании определить не мог: синтез белка в органеллах фирециллы происходит много медленнее, чем у летучих мышей с Каштанки и любых известных нам живых существ. Более того, ее генетические изменения накапливались скачками и с нарастающими временными интервалами.
— А это значит, что… Погодите-погодите, продолжительность жизни фирецилл возрастала с каждым поколением?
— Видимо, да. Мы пока не добились существенного удлинения срока жизни путем воздействия на митохондрии, а эта цивилизация сумела. Ваша Кончита, живи она на Земле, могла бы видеть не только Наполеона, но и Юлия Цезаря. Лично я подозреваю, что срок ее жизни и вовсе на порядок выше, но нам не хватает данных. Невосприимчивость к внешним ментальным сигналам — лишь один из побочных эффектов основной цели экспериментаторов.
— Продления жизни?
— Возможно, бессмертия.
Центр биологических исследований находился глубоко под землей, на одном из минусовых этажей Всемирного научного центра. Алиса уже входила в лифт, когда браслет на ее руке завибрировал. Алиса поглядела на номер вызова, с обреченным вздохом нажала на принятие и поднесла браслет поближе к уху. На нее сразу обрушился перемежающийся всхлипываниями поток причитаний Марии Тимофеевны, Пашкиной мамы. Алиса, выслушивающая жалобы на исчезновение непутевого Пашки уже не в первый раз, отвечала почти на автомате:
— Да, Мария Тимофеевна. Нет, не знаю. Ой, да конечно, Мария Тимофеевна! Разумеется… Нет, он ничего мне не говорил. Аркаша тоже не в курсе… Так вы же должны знать, у него столько друзей, он такой компанейский, общительный… Конечно, как только мне что-то станет известно, я сразу… Ему все-таки уже двадцать лет, не забывайте. Да-да, я вам уже говорила, мы поспорили немного, но куда ж это годится, вот так исчезать… Вы не беспокойтесь, вернется. Что может случиться с человеком в наше время?
Мария Тимофеевна всхлипывала уже несколько тише.
— Ох, Алисочка, вот поговорила с тобой и легче стало, правда, хоть от того, что выговорилась. Значит, если тебе что-то станет известно, ты мне сразу сообщишь. Спасибо, детка, ты такая девушка хорошая, ты же знаешь, я всегда надеялась…
Алиса с мученическим видом возвела глаза к небу и прикрыла браслет рукой. Эту часть монолога Марии Тимофеевны она всегда пропускала. Она ждала несколько минут, пока браслет приглушенно тараторил голосом Пашкиной матери. Наконец наступила тишина — Мария Тимофеевна ждала ответа.
— Обязательно сообщу, как только что-то узнаю. Хорошо… Вы не переживайте.
Лифт остановился на втором этаже. Алиса любила спускаться со смотровой площадки по винтовой лестнице, поэтому предпочитала выходить здесь.
Предзакатное солнце было все еще жарким. Алиса зажмурилась, ощущая его лучи на своем лице. Как бы великолепно ни был оборудован Биоцентр, зря они забрались так глубоко под землю. Там чувствуется холод даже при нормальной температуре воздуха. Или это оттого, что они все такие чопорные и говорят самым казенным языком. Бессмертие… Странно, но ей это сейчас не интересно. Поскорее бы Пашка перестал играть в обиженного и трепать матери нервы.