Страница 14 из 60
— Правая рука почти не пострадала, — сказала медсестра, подходя к Алисе.
— Это называется «почти не пострадала»? — Алиса склонилась над кроватью. Кожа от запястья до локтя покраснела, на тыльной стороне ладони вздулись пузыри.
— Да. Вы не переживайте, ему не больно. Он будет в коме до вечера, потом переведем в состояние искусственного сна. У него же еще и интоксикация.
— Я даже лица не видела.
— Это поправимо, — медсестра села за монитор. — Вас Алиса зовут? А я Клара. Сейчас я покажу, вот так он будет выглядеть к вечеру.
Она как-то уж очень быстро развернула экран к себе, и Алиса поняла — только что там отображалось обожженное лицо, не отретушированное программой. Через несколько секунд Клара позвала:
— Теперь смотрите.
Алиса подошла к монитору.
— Ну что? Узнаете?
— Да, узнаю.
Повзрослел, конечно. Скулы стали заметнее, подбородок слегка вытянулся, веснушки сбежали с носа, но это именно он когда-то поглядел на нее с задней парты. Алиса даже снова вспомнила это постоянное выражение тревоги, не слишком умело скрытое под маской беспечности.
Вошел Ричард.
— Все в порядке, Алиса?
— Да. Спасибо.
— Тогда пойдем, не будем мешать. Можно вас попросить, Клара? — Ричард вынул из кармана небольшую коробочку. — Это контейнер с линзой, вечером поставьте ему под веко, как обычную корректирующую, на пару минут. Потом я заберу.
Алиса наклонилась к лежащему на кровати Герасимову поправить простыню, и ей показалось, что уже за эти несколько минут краснота стала бледнее и площадь ожога на руке слегка сократилась.
========== 6. ==========
Он и правда стал другим, вот только каким именно и насколько другим — пока не ясно.
— Конечно, ему сильно досталось, — сказала Алиса, когда они спускались на первый этаж.
— К сожалению, без этого было не обойтись. Я не хотел, чтобы ты видела, насколько сильно, поэтому и не допустил тебя к операции. Не из ложной застенчивости.
— Я догадалась. А что это за линза? Детектор из Института?
— Да. Ты же сама все понимаешь. Взрослому человеку трудно адаптироваться к новому времени. Эта линза — последняя проверка, но Михаил Петрович и без нее настаивает. Тем более, что, как ты сама знаешь, Николай — человек надежный, болтать не будет. Раз родных не осталось, вернется в Россию, но в какой-нибудь другой город, где легче будет устроиться, примерно в то же время, плюс-минус два-три года. Конечно, это после полного выздоровления, но затягивать тоже нельзя. Иначе у него возникнут сложности с привыканием уже там.
В холле их поджидал злой Пашка.
— Ну, дела, — сказал он сердито. — Хотели соревнования проводить по воздушному футболу — и вот, пожалуйста, наш нападающий ногу сломал. Он-то рвется в бой, но его не выпускают!
— Куда вы теперь? — спросил Ричард, когда они подходили к стоянке флипов.
— Да я уже никуда, — отмахнулся Павел.
— А ты, Алиса? Ты же вчера собиралась в Институт.
— Ох, да. А я совсем забыла. Мне нужно было в Санкт-Петербург в конец девятнадцатого века. Надо написать главу об экологии для диплома.
— Тогда поехали со мной. Я сделаю тебе такой же прибор, как у меня, — Ричард приподнял свой кулон за цепочку. — Выполним настройки на сетчатку глаза, на ментальное излучение и прочее — чтобы никто больше не мог воспользоваться. А то развелось темпоральных «зайцев». Полгода назад мне пришлось возвращать целую свадебную церемонию на Яве домой, в десятый век. Один из них, видите ли, нашел интересную пещеру и привел остальных.
— Вот так рождаются предания, — Пашка заметно повеселел. — Они тебя, наверное, за Индру приняли?
— Индра у индийцев, стыдно, по названию догадаться можно. На Яве верховное божество звалось Тунгалом. Ладно, поехали. Заодно и костюм Алиса подберет в музее. А машина времени может выглядеть и как кольцо, и как браслет — лишь бы смотреться естественно.
Дипломом Алиса в тот день не занималась. В музее она позорно перепутала одежду рабфаковки с костюмом курсистки, так что даже слабо знающий историю Пашка заметил:
— Мои Индра и Тунгал это полбеды, но вот блузка с юбкой по колено… В конце девятнадцатого века они вызовут чересчур нездоровое внимание.
— Кстати, а как тебе показалось перемещение?
— А никак. Делаешь шаг — и уже в другом месте. Ни ощущения падения, ничего. Секунды не прошло. Хочешь, проверишь сама? Сейчас.
— Ага, будто мы не будем странно одеты практически для любого времени!
— Да на один миг! Никто не заметит, а если заметят, решат, что привидения.
— Не-е, Паш. Тем более, я еще в настройках не до конца разобралась. Кстати, а вы перемещались вместе с Ричардом, от его аппарата, ведь так?
— Ну. Мне он такого браслетика, как тебе, не пожертвовал. Ты же слышала — «без самодеятельности»!
— Может, он решил, что нам достаточно одного на двоих?
— Может. К тому же я не люблю всех этих финтифлюшек — браслетики-бусики. На кого я буду похож?
Алиса подцепила мизинцем веревочку кулона-двойника.
— Но это же ты носишь…
— Ну, ношу. На память, помнишь, когда мы их сделали? Только из-за сентиментальности и таскаю. А если еще одни напялю — точно буду дикарским вождем. Под кольцо если замаскировать, еще туда-сюда. Под простенькое, типа обручального.
— А потом дамы Возрождения будут носики морщить — фи, Павел, что это вы с нами заигрываете? Вы несвободны! — рассмеялась Алиса.
— Какие дамы Возрождения?
— Да разные. Не обязательно Возрождения, может, просто те, с которыми ты Тихий океан фотографировал.
— Ага, да ты тоже ревнуешь!
— Не ревную, кое-кто слишком много о себе мнит. А это, — Алиса прикрыла ладонью браслет, — я пока и трогать опасаюсь. Это же возможности просто неограниченные! Ты представляешь, сколько можно сделать. Спасти практически любого погибшего гения…
— Историю менять нельзя, — напомнил практичный Пашка.
Она с жаром взмахнула рукой.
— Вот в том и дело, что ничего менять не придется. Возьмем, например, пассажиров «Титаника». Что изменится, если они не будут лежать на дне морском? Ничего, ведь так? А какие там люди были! Например, пастор…
— А что пастор? Именно он думал, что ничего и не теряет!
— А думаешь, ему не было страшно? Не было холодно, раз ты такой прагматист? Он ведь знал, что тонет, а плавал от одного человека к другому и каждого спрашивал: «Твоя душа спасена?» Исполнял долг до последнего!
— Долг? Душа? — Пашка вдруг стал очень серьезным. — А знаешь, что бы я сделал на месте тонущих, если бы ко мне подплыл такой заботливый? Набрал бы воды в рот побольше и плюнул. Чтобы не доставали с глупыми вопросами. Чтобы не лезли, когда я и сам могу о себе позаботиться. Не можешь помочь по-настоящему — оставь человека в покое.
— Ох, Паш, не заводись. Придумай лучше, чем мне заняться вместо Путиловского завода.
— Ну… поехали куда-нибудь, хочешь — вместе с Кириллом.
Алиса кивнула.
— Действительно, пока каникулы, повоспитываю-ка я Кирюшку. А то отец с ним не справляется.
— Да мы такие же были.
— Нет, он вообще не слушается. Ведет себя, как маленький взрослый. Спать не уложить, читает до полуночи. И это в семь лет. Архитектором хочет быть, как мама, и очень боится, что все построят до того, как он вырастет.
— Алиска, ты рассказываешь, будто про себя. Все нормально.
— Да в семь лет я слушалась… кажется, — добавила Алиса менее уверенным тоном. — Чего ты смеешься?
— А сама как думаешь? Ладно, поехали за Киром. Я его буду охранять от твоего сурового воспитания. Только еще хотел спросить…
— Что?
Пашка глядел в сторону.
— Насчет того парня. Ты бы так любого спасала? Ну, любого случайного знакомого, если бы узнала, что с ним что-то не так?
— Паш, ты не к тому ревнуешь.
— А к кому надо… — начал Пашка, но тут же взвился. — Кто тебе вообще сказал, что я ревную? Мне просто интересно.