Страница 54 из 154
- Я схожу, отдохните, - горячо заверила старушку Вислава. Мэсси поднялся:
- А можно и я?
Анна секунду подумал и кивнул:
- Да почему нет, идите, поможешь Славе тяжести поднести. Только сам… - и, оглянувшись на стряпуху, Анна поднес палец к губам. Мэсси кивнул. Вислава переспросила:
- Тяжести? - и поглядела на Мэсси странным недоверчивым взглядом. Даже после ночной беседы она обращалась с ним, как с глупым мальчишкой-найденышем, но иногда все же смотрела, будто перед ней сам Победоносец в блеске молний и грохоте громов, и его неприлично просить помочь по хозяйству.
Стряпуха надавала им массу указаний, что, какого качества, и у кого покупать, Анна сунул смутившейся Виславе мешочек с деньгами, и они втроем вышли во двор. Над землей поднимался влажный пар, но дорога уже высохла.
- А что мы скажем старушке про Доната? - вдруг сообразил Мэсси. Стряпуха же наверняка ходит в подвал.
- Я сам скажу, - заверил Анна. - Придумаю… Она славная женщина, хоть и суровая, приехала сюда с мужем в поисках лучшей доли, а его убили. Долго помыкалась. Как-нибудь я ей объясню.
За калиткой на широкой городской улице было уже полно народа. Мэсси, хоть и старался вести себя естественно, поминутно останавливался, оглядываясь на прохожих. Люди тут были разные, просто невозможно было свыкнуться с таким обилием лиц, и одеты куда чище и наряднее, чем ополченцы у кратера Герлаха. Мэсси в итоге забеспокоился и спросил Виславу, нормально ли они выглядят. Они, конечно, почистились и переоделись, Вислава была в таком же костюме, как и ее дорожный, только новом, а Мэсси наскоро подогнали что-то из одежды Анны, по длине оно оказалось коротковато, но не слишком.
- В порядке все, - ответила девушка, правда, тоже провожая взглядом проходящих мимо людей. - Тут кого только не встретишь. И разведчики приезжают, а с дороги они выглядят, как нечисть болотная. И северяне-бедняки. Кто одет почище, то почти наверняка мастеровой, у них у всех своя форма. У воинов панцири, а люди побогаче выряжаются, кто во что горазд.
Мимо в том же направлении прошли, постукивая каблуками по каменной мостовой, несколько нарядных женщин. Мэсси впервые видел такие пестрые и богатые одежды, самые яркие птицы проигрывали в сравнении. На незнакомках были длинные, расшитые золотом платья, на плечах меховые накидки, волосы они закрутили в затейливые прически, при каждом шаге поблескивали и звенели серьги и ожерелья - подобное зрелище повергло бы в шок и более искушенного человека. Проходя мимо Виславы, разряженные красавицы поглядели на нее презрительно, слегка сморщив носики, и тут же отвернулись.
- Кто такие? - шепотом спросил Мэсси, когда к нему вернулся дар речи.
- Северянки, - в голосе Виславы все же сквозила обида. - Не переселенки, а просто приезжие с мужьями или с отцами. Сюда же столько торговцев ездит с Теплых прудов и вообще с Севера. Вот некоторые и приплывают с ними, поглядеть… Сами обожают ходить по рынкам, они же больше ни на что не годятся. Видел, как их перекорежило? Они нас, переселенок, презирают, называют матерями выворотней… им, видишь ли, не понравилось, что я в штанах. Да неудобны эти юбки! А сами они, говорят, у себя на Севере по дому голышом ходят, вот как есть без ничего. Представляешь? Ужас!
Мэсси представил… представил еще раз и еще, и зачел последнее обстоятельство скорее в плюсы Севера, чем в его минусы.
На перекрестке двух широких улиц висела вывеска-указатель, на ней был барельеф, изображающий хлеб, рыбу, коренья и еще какую-то снедь, и стрелка. Были там и буквы, но надпись Мэсси не разобрал. Сзади послышался шум, напомнивший чем-то водопад в горах. Мэсси обернулся и увидел, что прохожие расступаются к стенам домов и заборам, освобождая центр улицы, по которой мерным шагом шла колонна людей. Все они были одеты в наглухо закрытые кожаные панцири, все вооружены, двигались они слаженно, будто единый механизм, даже роста и телосложения были примерно одинакового. Мэсси, впервые в жизни видевший организованное построение, в итоге сначала замешкался, а потом чересчур быстро шарахнулся в сторону.
- Ну что ты как с дикого Перешейка, - зашептала Вислава. - Это просто войско, тоже северяне. Они часто тут бывают, привыкай, а то люди будут таращиться уже на тебя!
Мэсси кивнул, провожая взглядом проходящий мимо отряд:
- Постараюсь…
Солнце блестело на отполированных шлемах, привешенных у пояса, и на стволах перекинутых за плечо ружей. Куда там жалкой орде выворотней, куда там поселенцам у гор - перед этой могучей организованной силой они выглядели просто кучкой отребья.
Отряд промаршировал мимо, последним прошел замыкающий с флажком в руке. Мэсси, глядя им вслед, сделал один шаг к центру улицы, и тут позади раздался незнакомый голос:
- Почему такой богатырь - и не в моем войске?
Сзади стоял человек тоже в кожаном панцире, но за плечами у него был накинут темный плащ, а шлем не приторочен у пояса, а надет на голову, несмотря на послеполуденную жару, только что не плавящую любой металл. Поднятое вверх забрало открывало молодое лицо с деланно-скучающим взглядом цепких черных глаз. Ростом воин был лишь немного ниже Мэсси, но все же ниже, и чтобы не задирать голову для разговора, незнакомец отступил на несколько шагов.
- Ну? - спросил он снова. - В войско вступить не хочешь?
Мэсси развел руками, не соображая сразу, что ответить.
- Вам бы всех в войско, а кто Табир защищать будет? - сердито спросила Вислава. - Вы тут побудете и уплывете, а мы?
Незнакомец, не снисходя до ответа дерзкой девчонке, кивнул Мэсси:
- Надумаешь - приходи в казармы. Пригодишься, - и зашагал догонять свой отряд.
- А это кто был-то? - спросил Мэсси, соображая, что его чудом не определили туда, куда он точно не собирался.
- Никодар, - буркнула Вислава. - Военачальник с Теплых прудов, племянник тамошнего первосвященника. Никогда бы ему не быть полководцем, не будь он племянником, военных успехов ноль, а уж гонору… Скользкий, как они все, любит вот так идти не впереди своего отряда, а как бы сбоку. Так и разговоры лучше слышны. Ну и пусть слушает, как ему кости моют. Пошли, рынок вон там.
В торговых рядах было шумно и многолюдно, но в общем они проплутали по ним без особых приключений. Поглядели выставленное на продажу оружие, рабочие инструменты, ловчие сети, восхитились украшениями, видели вывешенные шкуры шернов (аж две), люди осматривали их, ощупывали, но желающих купить не находилось - дорого. Мэсси поймал себя на том, что даже не ужаснулся этому зрелищу. В продовольственных лавках, особо не торгуясь, Вислава закупила мясных кореньев, рыбы, муки, пряной зелени (продавец уступил ее задешево, приговаривая: “Такой красоте скидку не сделать - грех!”) и прочего, и с переполненными корзинками они вернулись домой, тоже без приключений.
Дома их ожидало два сюрприза. Анна за время их отсутствия сходил к соседям и купил платье, которое дочь соседей приобрела для себя, но не вымеряла точно и оно оказалось ей узко. Платье, может, было и несравнимо по пышности с виденными нарядами северянок, но Вислава чуть не расплакалась от благодарности и убежала переодеваться, забыв свои предубеждения против “этих неудобных юбок”. На Мэсси этот наряд из светлой, легкой, струящейся ткани, пусть и расшитой дешевым речным жемчугом, произвел неизгладимое впечатление, а Вислава в нем - еще большее. Когда она кружилась по комнате, словно рассветная птичка, Анна с улыбкой кивнул и сказал Мэсси вполголоса:
- Дочек у меня не было, а племянницы были… Я еще помню, чему девочки радуются.
Мэсси подумал о Хонорат и прочих женщинах из общины, всю жизнь донашивающих лохмотья и лишь иногда получавших возможность перешить себе что-то из холста, предназначенного на одежду выворотням. Даже полувоенная жизнь, как в Табире, для них неслыханная роскошь… о Хонорат, Хонорат… Почему мир настолько несправедлив?
Второй, куда менее приятный сюрприз, преподнес Донат. Чтобы он не сидел в подвале без света, ему оставили нефтяной каганец и несколько смолистых палок для факелов. Одним из этих факелов он выжег себе родимые пятна, характерные для выворотней. Одна из жутких багровых помет находилась у него на ноге чуть выше колена, другая следом ладони обхватывала локоть - теперь пятен там не было, зато на их месте красовались страшные ожоги, а в подвале стоял запах паленой плоти.