Страница 147 из 154
— Да нашли чем напугать, — буркнул Сакко. — Чтоб я ещё раз по доброй воле…
Он подтянулся на руках и оказался на уступе скалы, к которому была прикреплена лестница. за ним последовал Брас, затем Никодар и оба солдата.
Мэсси последним поднялся на уступ. Септит стоял неподвижно и смотрел, ничего не спрашивая. По его лбу пробегали бирюзовые полосы.
— Там Донат, — сказал Мэсси. Септит медленно склонил голову.
Спускались вниз осторожно, чтобы не перегружать лестницу, дождались сперва, пока на поверхность склона спрыгнет Сакко. Он слезал не слишком проворно, и недовольный Никодар прикрикнул сверху:
— Эй, смотри, шерны поторопят!
— Вот не видел я наместника Авия, — глухо донеслось в ответ. — А то напомнил бы ему, как кинул в него камнем, когда он висел на соборе!
— А он сказал бы, что плюнул в тебя сверху и попал, — проворчал Никодар. Он мечтал скорее спуститься вниз и не разделял браваду Сакко.
Мэсси слегка вздрогнул, услышав имя приемного отца, сердце заныло уже привычной болью. На эту рану успела наложиться новая — Бромария. Счастливы шерны с их верой, которую не может разделить человек.
Настала его очередь спускаться. Веревочная лестница вверху была теплой, почти горячей, за стеной она попадала в тень и там уже остыла. Солнце перестало светить в глаза.
Мэсси спрыгнул наземь. Вся шестерка ошарашенно переглянулась, не веря, что они вышли из города живыми
— Наши! — Брас указал рукой на трёх человек, что спешили к ним по косогору. Никодар посмотрел в ту сторону, вниз, махнул рукой своим солдатам, и они втроём направились к удобному для спуска участку склона.
— Эй, господин главнокомандующий! — крикнул всед ему Сакко (правда, не слишком громко, и Никодар вряд ли мог это слышать). — А арестовывать нас кто грозился? Нет бы взять в плен, накормить…к ночи охота на птиц так себе!
Генерал, даже если и слышал, до ответа унижаться не стал. Мэсси вспомнил вдруг про господина Грания и быстро посмотрел вверх, окидывая взглядом предзакатное небо, а когда опустил голову, на него налетела Вислава:
— Живой!
Она обхватила его за шею так крепко, будто боялась, что его унесут шерны, если хоть на миг разжать руки.
— А мы отошли на солнечную сторону, стало так холодно…ты живой!
— Да, — он отклонился, чтобы не дышать в ее сторону. — Слава, вроде, все получилось.
— Главное, ты жив, — она всхлипнула и отвернулась. — Не обращай внимания, что я плачу, я такая глупая… Это от радости.
Сакко и остальных рядом уже не было. Они отошли на пару десятков шагов и дожидались там.
— Слав, я не знаю, что там дальше… Но завтра будет все, как всегда.
— Это все ты! — она попыталась поцеловать его в щеку, Мэсси еле успел увернуться.
— Ты же помнишь, что у меня чахотка, Слав!
— Я не боюсь. Теплые пруды вылечат. Вот пусть они теперь попробуют, пусть только попробуют…
— Слава, подожди. Теплые пруды далеко. Вы сейчас в ту пещеру? Топить чем осталось?
— Осталось, — Вислава улыбнулась, но уже как-то неуверенно. — Почему «вы»? Мы все. Одну ночь уж перетерпим.
— Ты помнишь про ожерелье?
— Да, конечно, — она чуть отстранилась и снова заулыбалась естественно. — Я помню, что оно твое. Только ты же знаешь… если бы его у тебя не было, это бы ничего не меняло, мне неважно, я все равно…
— Достаньте его. Помнишь, мы говорили в пещере про укрепленные гарнизоны, которые можно построить вдоль гор?
— Да… — теперь она снова смотрела непонимающе. — Только почему «достаньте»? Разве ты с нами не идешь?
— Я не могу. Сколько мне еще на вас кашлять. Я вернусь в Герлах.
— Тебя же шерны убьют! — у нее расширились глаза.
— Надеюсь, что нет. Но послушай, Слав, я не знаю, сколько надо на постройку этих гарнизонов, ожерелье можно продать! Это хоть что-то… И вы, я знаю, ты захочешь сама зарабатывать, но…
— Да что ты будто завещание составляешь! — закричала Вислава. — Какой Герлах? Тебе нельзя оставаться здесь, тебе море нужно! Или тебя там ждет женщина?
— Да. То есть нет. Я не знаю, ждет ли она… Слава, я даже не знаю, жива ли она!
У Виславы в глазах дрожали слезы.
— Ты… — пролепетала она, — ты… А я думала, мы с тобой… Мы же столько прошли.
Теперь и он понял.
— Слава… Ну прости. У меня нет друга дороже тебя. Но понимаешь, я там всегда буду чужаком. Ты себе здорового найдешь, не чахоточного, и в тысячу раз лучше! На тебе любой с радостью женится, еще драться будут!
Она замотала головой, прижав руки ко рту, будто удерживая рвущийся крик. И вдруг, сорвавшись с места, кинулась бегом вниз по склону.
— Слава! — его возглас унес ветер. Мэсси рванулся было следом, но почувствовал, что торопиться утешать не надо, хуже выйдет. За Виславой вдогонку пустились Брас и северянин-красильщик. К Мэсси подскочил Сакко.
— Что? — он схватил Мэсси за воротник и тряхнул. — Что у вас вышло? Ты что, ты такую девку обидел, дурак!
— Ивата, ты послушай, хорошо? Скажи ей про ожерелье. Это вам. Продайте его и пусть хоть что-то пойдет на строительство гарнизона…
— Да что ты мелешь! — возмутился Ивата. — Какой гарнизон! Мы нарочно отошли дать вам помиловаться спокойно, а вы… Ты что вообще?
— Тот гарнизон, о котором мы говорили. Поставить здесь ряд укреплённых городков, они будут защищать не только людей от шернов, но и северян не подпускать к горам!
— Да Славе-то ты что сказал, что она чуть шею себе не сломала?
— Она замечательная, — Мэсси снова почувствовал себя донельзя паршиво. — Просто нельзя мне с вами. Тот же Никодар опомнится и опять начнет за мной охотится и за вами заодно.
— А люди? Они же в тебя верят!
— Они не в меня верят. В Победоносца, в бога. Я не бог, я умею очень мало. Эта ноша не по мне.
— Вот чтоб тебя! — с досадой выплюнул Ивата. — То не могу, это… Девчонку такую обидел, эх! — и, развернувшись, тоже пустился вниз по склону.
— Про ожерелье напомни ей! — крикнул Мэсси вслед. Ивата быстро спускался, и нельзя было сказать наверняка, слышал он или нет.
К Мэсси медленно приблизился Донат.
— Догнали, вон, разговаривают они, — сказал он. — Что мы? Куда теперь?
— Я в город, — мрачно ответил Мэсси.
— Ну и я тогда, — Донат взялся за перекладину.
— Мог бы уйти в лагерь. Они хорошо к тебе относятся, уже забыли, что ты выворотень.
— Как забыли, так и вспомнят, — ворчливым тоном отозвался Донат, поднимаясь вверх. — В городе меня хотя бы вниз головой закопать не грозились.
— Ты же от работы тяжелой отвык, — на всякий случай предупредил Мэсси. Донат в прежней манере буркнул:
— Как отвык, так и назад привыкну.
Лестница слегка покачивалась под тяжестью тел. То приближался, то удалялся отвесный, даже немного наклоненный наружу, участок стены. Серая, еще не успевшая остыть поверхность с высохшими за долгий день остатками мха напомнила Мэсси день побега из Герлаха. Он поднимался, перехватывая одну перекладину за другой, а лестница монотонно раскачивалась, с каждым рывком отсчитывая потери.
Мать, Авий, Бромария. Отец, чью могилу он так и не увидел. Тот безымянный шерн. Вислава. Господина Анну он уже не увидит, а ведь даже попрощался наскоро.
Лестница кончилась. Он поднялся на скалу и огляделся. Солнце опустилось еще немного, погрузив в тень западный край долины. Рядом прошуршали черные крылья. То был Септит, или нет — уже Верховный шерн. Он обеими руками взялся за боковины лестницы. Послышался запах гари. Пережженные остатки соскользнули наружу, за пределы Герлаха.
— Проникнуть невозможно, — произнес вслух Верховный шерн торжественно, будто совершил некий религиозный обряд. Он поднялся в воздух и полетел в направлении внутреннего города.
Мэсси огляделся. Странное чувство охватило его. Ему казалось, что из Герлаха он ушел утром, и что все события уместились в один бесконечно долгий день. Вечер был такой же, как обычно, шернов на улицах города и в долине уже не видно, кое-где перекликаются выворотни, выполняя последние работы перед ночным сном и собирая инструменты. Может быть, ничего не было?