Наследство Осириса

- На Эвридике погибали и такие.

- Редко.

- Одного раза достаточно.

- Так мы все можем попасть в неприятности!

- Ну да, если все кинутся спасать одного, если, например, это ребенок, - беспощадно заключил Гордон. Но Пашку не так-то просто было смутить.

- Или если девушка, - парировал он.

- Пашка, - возмутилась Алиса, - я сама кого хочешь спасу.

- Надеюсь, этого не понадобится, - Кристофер примиряюще поднял ладони вверх. - Алекс, здесь бывали ребята, и целыми классами.

- Да, со школьными учителями, которые за ними следили.

- Ну а что же, мы все не заменим одного учителя при одном учащемся?

- Учащийся-то шустрый больно!

- Хоть один человек был в его возрасте не шустрый?

- Господин Ардет Бей, - Гордон улыбнулся одними губами. - Он, кажется, родился высокомерным типом лет тридцати. Ладно, Павел, я предупредил. Ждем следующего рейса. Да ты не грусти, он через неделю, впечатлений и за неделю получишь выше крыши.

Ночь была светлой. Площадку окружали прожекторы, но даже в их свете было заметно сияние Адары А, недалеко ушедшей за горизонт. Голубоватое пламя второго солнца растекалось за темной преградой, изредка перехлестывая через край. Лес шумел так же, как и днем, рокот ветвей не смолкал ни на секунду.

- Здесь заснуть будет тяжко, - сказала Алиса. Пашка мотнул головой в сторону домиков:

- Они же звуконеприницаемые, забыла?

- Не в этом дело. А ладно, ты не поймешь.

- Считаешь меня непонятливым дитятей, так и говори.

- С чего ты взял?

- Ни с чего. Рихтер хоть правдивый был, обращался как с ребенком и на “ты”, а этот, Гордон, - Пашка усмехнулся как можно язвительней, - прямо змей. Вежливый-вежливый, а туда же.

- Он глава экспедиции и отвечает за всех. А тут ты.

- Я сам за себя отвечаю.

- Формально да, но если с тобой что случится, он себя поедом съест.

- Да я понимаю, - он вздохнул. - Каждый переживает за себя и только за себя. Ты скажешь, что я такой же, ну а что мне в таком случае остается делать? Если всем на меня все равно? Если вам важны только свои чувства и своя чистая совесть?

- Паш. Ты сейчас можешь дуться сколько хочешь, я тебе скажу только одну вещь. За свои желания надо платить самому. Ты хочешь, чтобы за твои приключения расплачивались нервами те, кто тебя любит, и те, кто просто оказался рядом. Вот когда ты это поймешь, любой и так будет считать тебя взрослым и не надо будет это никому доказывать. Ты, например, удрал сразу после собрания, зачем? Ведь понимал, что тебя будут искать.

- Так я же не в джунгли удрал, - обиделся Пашка. - Я отыскал Уртейла, техника. Он знаешь, что сказал? Про эти тросы? Оказывается, когда они стали расширять площадку, у них не хватило материалов, и они взяли парочку канатов из ближайшего амфитеатра, - того, что открыл ход в пирамиду. Там было полно постаментов для механизмов, сами они не сохранились, а вот крепления - да. Некоторые заржавели в труху, некоторые на удивление остались в отличном состоянии, хотя почему, непонятно до сих пор. Ну вот, они и решили не ждать, а закрепить покрытие ими, часть тросов отправили на анализ, а эти сохранили. И они не подводили до сегодняшнего дня. Теперь их тоже отошлют на анализ.

- Чертовщина. А остальная площадка хоть из современных материалов?

- Остальная да. Ну, что будем делать?

- Будем посмотреть, что же еще. У меня к тебе одна просьба, в пирамиду не ходи в первое посещение, или хотя бы держись позади. А сейчас пора ложиться.

========== Сказка об обреченном ==========

Комментарий к Сказка об обреченном

Сопли, народ, розовые и много. Кого смущает, лучше не читайте. ООС, ну и тень на репутацию тогдашних жрецов и визиров. Не знаю, мог ли лазать по амбарам юный Имхи, но в Дне египетского мальчика школьники и не так отжигают, а они тоже дети не бедных родителей.

Жемчужный туман окутывал джунгли. Вверху небо было похожим на обычное, земное, даже созвездия не слишком отличались. Не то горизонт - даже из такой дали было заметно, как он колыхался бахромой верхушек тысяч деревьев. Вибрации ветра чувствовались, если приложить руку к стене.

Алиса уже с четверть часа стояла у окна общего коридора жилого сектора и уговаривала себя пойти спать. Но то ли завораживала непривычная красота ночной Эвридики, то ли чувство тревожности не давало спокойно отправиться на боковую. Хотя, невыспавшаяся, она будет не в форме и не сможет нормально соображать. Надо бы дойти до аптечки и взять там транквилизаторов на завтра… или снотворного… или и того, и другого. Ее разобрал нервный смех. Еще не хватало - пить противоположные лекарства перед визитом в пирамиду, где наверняка еще есть эти странные древние технологии, разрушившие опоры мостков, едва на них ступил жрец забытого божества.

Технологии? Такое разве можно назвать технологиями?

Ну а как еще-то? Колдовство, чары, заклинание… Вот Гордон был бы возмущен, узнав, что в составе экспедиции древний маг. Или просто умелый шарлатан. Гордон ведь наверняка ни во что неестественное не верит, хоть и говорил про необъяснимые с точки зрения науки явления, но в его тоне ясно читалось: “ПОКА необъяснимые”.

А если над Имхотепом обрушатся своды пирамиды, как оборвались канаты? Если смерть все равно заберет свое?

И если Пашка тоже живет взаймы…

Пашка давно ушел в свою комнатушку, возможно, уже спал без задних ног, возможно, и ему мрачные мысли не давали покоя, но в таком случае он это хорошо скрывал. Напоследок она хотела пошутить и спросила:

- В душе ни за кем подсматривать не будешь?

Он вскинулся:

- Чего-о? Я что, ненормальный?

- Прошлый раз напомнить?

- Так то прошлый, тогда все по-другому было. А теперь ты… чужая.

Последнюю фразу он буквально выкрикнул, Алиса даже обернулась, не слышал ли кто, хотя двери, как и стены, были звуконепроницаемыми. а участники экспедиции давно разбрелись по каютам.

Пашка тоже ушел спать, а она стоит и разглядывает небо Эвридики. Небо планеты, названной в честь той, кого силой любви выводили из мрачного Тартара, выводили, да не вывели, ибо недоверие оказалось сильнее любви…

Алиса потерла виски. Ладно, даже если она не заснет, вокруг будет целая компания профессионалов, все бодрые и отдохнувшие, вот пусть они и принимают решение.

- Не спится?

Имхотеп подошел практически бесшумно, будто подплыл по воздуху.

- Ты зря не спишь, - сказала Алиса хрипловатым от неожиданности голосом. - Завтра тяжелый день, долгий переход.

- Но ведь и ты тоже не спишь.

- Я так… - она снова потерла виски.

- Болит голова? - Имхотеп протянул руки к ее запястьям. - Тогда не здесь нужно растирать, ты сделаешь хуже. Смотри, - он перевел ее ладони за затылок. Вот тут, в самом верху шеи.

- Спасибо, я знаю. Мы в медицине тоже не лаптем щи хлебаем.

- Не лаптем… - он запнулся. - Это что такое?

- Это просто старинное выражение, оно означает, что медицина у нас хорошо развита.

- Вы, похоже, любите все старинное. Помните такие странные слова, летите в небеса к чужим развалинам.

- Прошлое так же важно для изучения, как и настоящее, свои развалины мы тоже не забываем. Как и древние записи, картины, сказки.

- Сказки? Вы, взрослые люди, изучаете сказки?

- Да, они говорят о жизни людей не меньше, чем научные труды или летописи тех времен. И египетские сказки я читала.

На лице грозного жреца мелькнула тень улыбки.

- Неужели? И какие же?

- Ой, - Алиса немного пожалела. что завела это разговор. - Если честно, они мне не очень нравятся в смысле развлекательности. И поучительности должно быть в меру - в истории двух братьев хочется пристукнуть этого неубиваемого Бату. А вот конца сказки об обреченном царевиче я так и не нашла.

- Сказка об обреченном… Напомни, с чего там начиналось?

- Что у одного царя родился сын, и что мальчику была предсказана смерть от собаки, крокодила или змеи, двух смертей он избежал, а далее папирус обрывался. Составители приписывали, что судьба всегда сильнее человека. и что царевич должен был умереть от третьей опасности - своей верной собаки. Мне всегда казалось, что это неправильно.