Страница 1 из 3
========== Часть 1 ==========
Ночь вступила в свои права, и остроконечный серебряный месяц поднялся высоко на усыпанном звездной крошкой черном небосводе, выторговав у дневного светила драгоценные часы. Дворец спал, погруженный в сладкую и желанную дрему, преисполненную яркими сновидениями и фантазиями, что волей-неволей посещают каждого, стоит сомкнуть наполнившиеся тяжестью веки и забыться на мгновения.
И лишь одна фейри не спала в эту ночь. Только она не желала погружаться в царство Морфея, забывая дневные проблемы и сомнения.
Нуала шла по темному и пустому коридору, медленно ступая по полу, ощущая голыми ступнями холод камня. Ее сердце бешено билось в груди, а дыхание было рваным и громким, словно после долгой и изнурительной погони. Фейри с силой сжимала тонкую молочную ткань своей сорочки, пытаясь унять дрожь, что волнами пробегала по ее хрупкому алебастровому телу.
Фейри дрожала всем телом, с каждым шагом все более и более приближаясь к двери, что вела в покои ее брата. Нуале было не просто боязно, нет, это слово слишком нежно, слишком просто и заурядно — оно не в состоянии описать бури, что переполняла сердце и мысли принцессы, вынуждая ее поступать необдуманно и неправильно.
О, чтобы сказал ее драгоценный и любимый отец, узнай он, что его послушная и скромная дочь, его гордость и отрада, желает сделать, переступив через все возможные нравственные законы и, главное, через собственный разум и убеждения? Нуала даже не желала думать над ответом на этот вопрос.
Испуганно и напряженно озираясь по сторонам, словно вор, что скрывается в тени, не желая, чтобы случайный свидетель заметил его, Нуала шла в сторону до боли знакомого коридора и двери в покои, каждую деталь в которых она знала наизусть.
Остановившись возле знакомой темной деревянной двери, Нуала прикусила ярко розовую тонкую губу, прикрыв на мгновения глаза. Тело до сих пор дрожало, а внутренности, казалось, сжимались с каждой секундой все более и более.
Нуала, сильнее сжав ладонь, впиваясь короткими ногтями в бледную кожу, потянулась к узорной медной ручке. Медленно и почти бесшумно открыв дверь, фейри легкой тенью скользнула в темные покои, освещаемые лишь лунными лучами, что пробивались сквозь тонкие шелковые занавески, падая на широкую постель.
Фейри осторожно и бесшумно закрыла за собой дверь, не отводя напряженного и неуверенного взгляда от эльфа, который лежал на широком ложе. Нуала медленно подошла к постели с высокой витиеватой спинкой и остановилась совсем рядом, не в силах сделать более ни одного движения. Фейри завороженно и очарованно смотрела на своего брата, который мирно спал на темных простынях.
Нуала скользила взглядом по обнаженной алебастровой коже плеч, груди и живота, которую не скрывала ткань одеяла, раздираемая желанием провести узкой ладонью по ней, ощутив каждую малейшую неровность, малейший шрам или затянувшуюся царапину.
Однако тело, вмиг налившиеся свинцовой тяжестью, отказывалось слушаться свою владелицу, и Нуале не оставалось ничего, кроме как с нескрываемым восхищением и смущением смотреть на расслабленное лицо любимого брата, на его едва приоткрытые черные уста, на покрывало платиновых волос, разметавшихся на кровати.
Тонкие губы фейри дрогнули в легкой и смущенной улыбке, а щеки зардели, покрывшись едва заметным на бледной коже румянцем. Однако, в следующее мгновение веки принца раскрылись, и Нуалу обожгло взглядом янтарных выразительных глаз, в котором не было даже отголосок усталости и удивления, словно эльф не спал, а наблюдал за ночным гостем, посмевшем потревожить его.
От неожиданности Нуала вздрогнула, чуть ли не подпрыгнув на месте, сгорая от стыда за глупость и необдуманность своего поступка, который в эту секунду показался ей настоящим безрассудством, даже безумием. Не в силах смотреть на брата, который не сводил с нее своего внимательного и сосредоточенного взора, фейри смущенно и трусливо потупила взгляд, ощущая, как щеки горят, а дыхание учащается.
— Что произошло, сестра моя? — спустя бесконечно долгие мгновения спросил Нуада, и фейри показалось на долю секунды, что в его голосе она услышала напряжение и едва уловимую хрипотцу.
Тем временем Нуада приподнялся на кровати, позволяя ткани одеяла сползти еще ниже, обнажая низ живота. Эльф не сводил с сестры внимательного и напряженного взгляда, словно ожидая ее дальнейших слов или же действий. Когда же Нуала подняла на брата робкий и напуганный взор, в глазах Нуады отразилось понимание мотивов принцессы, и он, сглотнув невидимый ком, незаметно сжал ткань одеяла.
— Тебе лучше уйти, Нуала, — негромко и глухо проговорил Нуада, отводя взор от сестры, чувствуя, как по телу пробегает горячая и необузданная волна.
— Не прогоняй меня, брат мой, — почти бесшумно ответила Нуала, из последних сил стараясь не прятать смущенного взора и лица, которое теперь сравнялось цветом с бутонами роз.
— Тебе не стоило приходить, сестра моя, — не поднимая взгляда на Нуалу, проговорил Нуада. — Ты даже не понимаешь, насколько необдуманно поступаешь, — сказал эльф, вставая с постели и делая несколько шагов в сторону принцессы, вынуждая ее напрячься всем телом и опустить белокурую голову.
— Прошу тебя, брат мой, — одними губами проговорила Нуала, ощутив, как эльф сделал еще два шага, почти поравнявшись с ней. Фейри в этот же момент обдало теплом чужого тела и древесным и терпким запахом, который ассоциировался у принцессы лишь с одним мужчиной, лишь с ее братом.
Подойдя к сестре почти вплотную, Нуада посмотрел на нее сверху вниз, отчего Нуале показалось, что она стала еще ниже и слабее, словно зверек перед голодным и опасным хищником, загнавшим жертву в угол. Едва слышно сглотнув, фейри подняла на брата взгляд, в котором проскальзывали неуверенность и страх.
Нуада наклонился к сестре, обдавая ее своим теплом, вынуждая напрячься всем своим хрупким телом. Нуала поняла, что брат просто пытается напугать ее, заставив отказаться от своей идеи, уйти, пока не стало слишком поздно и она сама не пожалела о случившемся. Однако фейри не хотела отступать, даже несмотря на то, что ей было действительно боязно и неуютно под внимательным и напряженным взором янтарных глаз.
— Ты же знаешь, что произойдет? — хрипло прошептал Нуада на ухо сестре, внутренне действительно уповая на то, что она одумается и перестанет искушать его.
Нуада любил свою сестру. Являясь с ней частью единого нерушимого целого, принц просто не мог не испытывать к Нуале болезненной и недопустимой привязанности. Нуада мог с легкостью читать все мысли, чувства, страхи и сомнения сестры, словно они являлись письменами в древних свитках. Еще до того, как Нуала пришла к нему, он знал, что это произойдет, ведь как можно скрыть потаенные мечты и желания от самого себя?
Теперь же, когда Нуала стояла совсем близко, хрупкая и нежная, но полная внутренней уверенности и решительности, все мысли принца путались, а выстроенные в разуме и сердце неприступные стены рушились, словно карточный домик под порывом ветра. Он не мог поступить с сестрой подобным образом, не смел переступить через невидимую черту, которая привела бы их обоих к всеобщему порицанию и неприятию. Но, вместе с тем, Нуада более всего на свете желал, чтобы Нуала сделала этот последний ничтожный шаг, чтобы ее чувства и желания взяли верх над целомудренным разумом.
Они стояли совсем близко друг к другу, и ни один из них не решался сделать последний шаг, будто ожидая чего-то. Наконец, Нуада, не в силах противиться неожиданному порыву, протянул свою бледную ладонь к лицу сестры, проводя большим пальцем по длинному рубцу шрама, что пересекал лицо, чувствуя, как Нуала часто и слышно задышала, прикрывая глаза.
— Подумай, сестра моя, — глухо и напряженно предупредил Нуада, желая, чтобы Нуала отступила пока не поздно, ведь он остановиться не сможет.
Желание обладать сестрой казалось Нуаде почти осязаемым, оно заставляло его сгорать изнутри, однако он никогда не переступал через черту, не желая напугать Нуалу, вынудив ее бояться его и избегать. Но сейчас фейри по собственной воле стояла рядом с ним, напуганная, робкая и полная противоречивых чувств, однако упорная и твердая в своем решении. Это будоражило кровь сильнее, нежели долгая и кровавая битва, и Нуада из последних сил сдерживал себя, чтобы не овладеть сестрой против ее воли.