История скромной провинциалки

— Сибаритствуешь? Шикуешь? Продаешь виды на озеро, буржуй? — его голос гремел раскатами грома.

— От буржуя слышу, — подымаясь ему навстречу ответил Кугатов, — Дикарь, снежный человек, опять приперся! И Черта своего притащил!

Мужчины обнялись и долго хлопали друг друга по плечам. Мы сидели с открытыми ртами, только Даша с Алисой улыбались.

— Разрешите представить вам этого сумасшедшего, но очень хорошего человека, моего друга, — обернулся к нам Сергей Владимирович, — Фидель.

— Здравствуйте молодежь, — широко улыбнулся мужчина, было ему под шестьдесят, но он был настолько крепок, просто как дуб. Косматые волосы неопределенного цвета, борода, глубоко сидящие глаза и крупный нос создавали образ несколько пугающий, если честно, но улыбка компенсировала грозный вид и располагала к себе сразу, — Наслышан о ваших событиях. Что поганца погнали — это вы молодцы. Я со своей стороны, если надо будет, пенделя добавлю для ускорения.

Он сел за стол, пес улегся рядом.

— Фидель, — обратилась я к нему, — Мы были в вашем доме, извините. Понимаете, моя лошадь понесла и остановилась перед скалой, а потом мы нашли ваш дом, а тут дождь и ураган, вот мы…

— Если скажете, что вам не понравился мой дом, взыщу с вас по полной программе, — пророкотал Фидель, — А ну хвалите немедленно!

И мы хвалили, потом слушали разные байки, и приглашения увидеть не туристические маршруты, а именно Алтай. Пожить один на один с природой.

— Непременно воспользуемся вашим предложением в следующий раз, — заверили мы Фиделя.

А когда мы были уже в дороге, позвонила тетя Вера, я слышала, что она плакала. Антон после разговора с матерью сжал кулаки так, что аж косточки побелели. На мой немой вопрос сказал.

— Мила забрала Катеньку.

Глава 31

— Вот ведь гадина, шаболда, ехидна, выхухоль недобитая, — от души высказалась Роза, — Натуретчилась похоже, выпер небось турок красоту неземную!

Я молчала, взяла любимого за руку и, слегка пожав, переплела наши пальцы.

— Я что-то ничего не понял, — сказал Елисей, — Антон, что случилось?

Мы в это время подъезжали к селу Сростки, еще в отеле решили заехать на родину Шукшина.

— Я думал, что она в моей жизни больше не появится, — глухо ответил Антон, — Рано обрадовался. В ее материнские чувства не верю абсолютно. Уверен, ей что-то нужно.

— И я даже скажу что! — опять вмешалась Розита, — Тебя с квартирой и зарплатой, друг мой Антон!

— Ну, этого не будет, — уверенно заявил мой мужчина, — Если она еще этого не поняла, придется объяснить.

— Я так понял, в Сростки не едем? — уточнил Елисей.

— Это еще почему? — вопросом на вопрос ответил Антон, — Мы уже почти приехали, — потом он сказал только мне, — Никто и ничто не помешает нам быть вместе.

Я кивнула, улыбнулась, и вдруг осознала, что сказка закончилась. Что мы не поедем вместе в Москву, потому что там его жена с дочерью. И получается я кто? Правильно, любовница.

Я вышла из машины и увидела широко раскинувшееся село. И памятник…Он сидел, как живой, такой простой, босой и смотрел на свое родное село…О чем он думает, может, продолжает свои думы о родине, а может о семье…

Сростки нам понравились. Чисто, ухожено, какой-то покой, и умиротворенность были в этом месте. Запах выпечки привлек наше внимание и, набрав необыкновенно пышных и румяных пирожков с разными начинками, мы устроились на открытой веранде кафе. Не знаю, по каким секретным рецептам пекли эти пирожки, но вкуснее никогда не ела. И были они поистине героических размеров, я не смогла осилить даже один с брусникой. Зато мужчины с удовольствием слопали по паре штук с мясом и картошкой. Остальные взяли с собой в дорогу.

Дорога дальше была однообразной, я задремала. И привиделся мне странный дом, где на меня обрушилось счастье и который мы больше не могли найти, блуждали по лесу и вроде знаем где он, а выйти не можем…К чему эти виденья? Сердце противно заныло.

Мужчины менялись местами за рулем, а Роза перебралась ко мне за заднее сиденье.

— Ксюш, может мне с тобой поехать? — спросила она, — В Омск я всегда успею. От этой Милки ведь все что хочешь можно ожидать.

— Ну, уж нет, дорогая, — строго ответила я, — Не из-за чего беспокоиться. Я верю Антону. И я подожду. Я его столько ждала, подожду еще немного.

В Омск мы приехали на рассвете. Елисей отвез нас в аэропорт. Я твердо сказала, что полетим самолетом, нечего время терять на поезде. Роза только головой покачала. Расставание с подругой далось мне нелегко. Предательские слезы непроизвольно закапали из глаз. Мы же с ней не разлучались практически никогда. А тут я совсем одна останусь…

— Значит так, если что звони, — Роза тоже плакала, — Вообще, звони и я буду тебе звонить. И скайп включи, не забудь.

Наконец объявили наш рейс. Ноги стали ватными, вот откуда у меня такой страх? Ведь не летала никогда, не знаю даже как это, а боюсь до обморока. А вдруг и, правда, потеряю сейчас сознание. Антон внимательно на меня посмотрел.

— Ты бледная, Ксюш, может все-таки на поезд?

— Нет, все в порядке, — мужественно сдерживая дрожь в коленях, ответила я.

Полет я перенесла плохо. Меня укачало, тошнило, разболелась голова, и очень хотелось в туалет, но встать было выше моих сил.

Антон решил сначала поехать к маме в Звенигород, а уж потом решать вопрос с Милой. Он забрал машину со стоянки и скоро мы были уже в родном городе.

Осень почти полностью вступила в свои права, листья на деревьях пожелтели, покраснели и прощаясь с деверьями кружили в последнем танце, прежде чем упасть на землю.

Антон проводил меня до квартиры и отправился домой, сказав, что придет вечером. Я вошла домой и без сил опустилась на банкетку в коридоре. На душе было муторно. Не знаю почему, отчего, но мне было плохо. Зазвонил телефон, посмотрела — мама. Удивляться не было сил.

— Да, мама, здравствуй.

— А ты где? — вместо приветствия сурово спросила она.

— Дома, — устало ответила я.

— Тебя видели в машине вместе с Антоном, ты приехала с ним на выходные как попутчица?

И тут на меня что-то такое нашло, я даже объяснить не могу.

— Нет, мама, как любовница! И еще, я не устроилась ни на какую работу в Москве. Я ездила к сестре в Артыбаш! У меня отличная сестра, знаешь мама, она мне понравилась. И я ей тоже! Ей повезло, что ты от нее отказалась. У нее были любящие родители, была мама, и есть отец. Я же никогда не чувствовала твоей любви, ну а что такое отец я просто не знаю.

Мама молчала, а я сбросила звонок, и скинув обувь пошла в ванную. Сколько я простояла под горячими струями воды не знаю, но стало легче.

— Что собственно произошло? — задала сама себе вопрос, — Ну объявилась Милка, но ведь Антон меня любит, он не может врать. Все образуется…

Звонок в дверь прервал увлекательную беседу самой с собой.

— Все понятно, — с порога заявил Антон, — Милке нужна квартира и она согласится отдать дочь, если я отдам квартиру.

— Потрясающе, — только и смогла я выговорить.

Глава 32

— Ты так вкусно пахнешь, — Антон обнял меня, потом поднял на руки и сел вместе со мной на диван.

— А я на маму наорала, нахамила ей, — тихо сказала я.

— Ты? — он так искренне удивился, что даже обидно стало. Я что такая безответная что ли? — Да ладно, не наговаривай на себя. Ты у меня самая добрая и обидеть кого либо, просто не в состоянии, по-моему.

Потом он поцеловал меня и на какое-то время большой мир остался где-то очень далеко, не было противной Милки, обиженной мамы, а был наш, маленький мир, созданный только для нас…Мне кажется я чувствовала волшебный запах алтайской тайги, слышала трест дров в очаге, как-будто мы перенеслись в тот дом…

***

Утром, за завтраком, который я соорудила из овсянки, яичницы, гренок и жареного сыра, спросила.

— Антон, и что ты будешь делать?

— Приду к тебе примаком жить, — улыбнулся он, — Вот только одна проблема, квартира у меня от предприятия, я выплачиваю за нее ссуду, и платить мне еще до морковкиного заговенья. Можно, конечно, взять кредит, и выплатить ссуду, но тогда платить придется намного больше. И ведь знает моя благоверная, что квартира еще не моя. Ладно, разберусь как-нибудь. Главное дочку от нее забрать. Эта мамаша дрыхнуть может до двенадцати, а ребенок будет голодный по квартире один ходить.