Страница 141 из 166
Часа три королева и её приближённые отдыхали и прихорашивались, а затем посланцы Мануила пригласили Алиенору на приём в её честь. С другими сопровождали королеву и я с Роландом. Не знаю, как другие дворцы Константинополя, но Влахернский изнутри оказался роскошным. Стены и потолки в великолепных мозаиках, там, где их нет, всё покрыто золотой краской, повсюду выставлены всякие драгоценные редкости, висят гобелены и завесы из дорогих тканей с богатой вышивкой. Шикарно одетые дворцовые слуги, блистающие надраенным вооружением караулы гвардейцев, тех самых «варягов», или, по-здешнему, «варангов», сослуживцев Глеба. Сама Алиенора сохраняла невозмутимое лицо, чего нельзя сказать о большинстве её свиты. Глядя на них, вспомнилась «Алексиада» тётушки Мануила, Анны Комни́ны, описывавшей посещение дворца её родителя, императора Алексея, крестоносцами Первого Крестового похода. Те бродили по императорской резиденции с вытаращенными глазами, норовя всё потрогать руками. Так мы и пришли ко входу в триклиний, то есть зал Ирины, построенный при нынешнем императоре, и названный в честь его матери. В нём нас ждали Мануил с супругой и их двор.
Войдя в триклиний Ирины, мы увидели императора и императрицу, сидевших на двух тронах, соответственно повыше и пониже. Мануил — рослый мужик под тридцать, с тонкими чертами лица, напомнившего венгерского короля. Мать Мануила, Пирошка Венгерская, в Византии Ирина, двоюродная бабка Гёзы, так что фамильное сходство не удивляет. Думаю, король Венгрии будет выглядеть очень похоже через десяток лет. Мануил смотрится значительнее нашего Людовика, но не дотягивает в этом плане до Конрада. В кайзере есть нечто львиное, а его византийский коллега скорее смахивает на барса или леопарда. Императрица Ирина, в девичестве Берта фон Зульцбах, сестра второй жены Конрада, императрицы Гертруды умершей в прошлом году. В том же году и тридцатитрёхлетняя Берта-Ирина вышла за императора Ромеев, после трёх лет пребывания в монастыре, где она жила после смерти отца нынешнего монарха, которому поначалу предназначалось. Византийские летописцы-современники считали её некрасивой.
Ну, не знаю… По мне, не модель, конечно, но и не уродина. Выглядит моложе лет на пять. Тёмнокаштановые волосы, большие карие глаза, круглое лицо с классическими чертами, без всяких следов макияжа. Как рассказал Глеб, императрица не красится по религиозным соображениям, считая это греховным, чем резко отличается от других дам византийского двора. Совсем неглупо, кстати, учитывая, что средневековая косметика содержит чуть ли не всю ещё не открытую таблицу Менделеева — семейства Медичи и Борджиа с синьорой Тофаной отдыхают. Она вообще не любит роскошь и предпочитает скромные платья, хотя сейчас на ней богатый шёлковый наряд, украшенный золотом и жемчугами. Всё же официальный приём, ноближ-оближ, как сказали бы в будущем. По словам комеса, подданные в основном уважают и даже любят Ирину-Берту за благочестие и доброту, хотя многие не одобряют её западное происхождение. Император тоже ценит супругу как верную и умную помощницу в государственных делах, что, впрочем, не мешает ему изменять жене с племянницей Феодорой, и не только с ней. Тем не менее, как рассказывал Алессандро в прежней жизни, Мануил сильно горевал, когда императрица умерла через двенадцать лет.
На нашу королеву византийские монархи смотрят с доброжелательным интересом, особенно императрица, пока церемониймейстер, или как там его называют по-здешнему, громко, на весь зал, представляет царственную гостью: «Алиенора, регайна тис Галли́я, дукина тис Аквитания!». Интересно, нашу королеву назвали «Регайна», что на греческом королева и есть, а не «василисса», то есть царица, или императрица, как именовали в будущем греки королев «из вежливости». Византийский двор верен себе, повелительнице Франции мягко и незаметно указали её шесток — чуть пониже императорского. И это при том, что ещё при папе нынешнего Людовика курия вассалов французской короны в ответ на притязания императоров Священной Римской Империи постановила: «Король Франции — Император в своём королевстве!». Но у Алиеноры никакого недовольства не заметно, хотя греческий она знает. Наверное, не поняла, в чём тут соль, не так хорошо она знакома с местными нюансами. Я бы о них тоже не догадался, не поживи до этого в информационном обществе.
На королеве сходятся взгляды собравшихся в зале. Справа царедворцы, старающиеся переплюнуть друг друга роскошью одеяний. Слева — придворные дамы, напоминающие яркостью прикидов тропических птиц. На женской стороне, а также, намного реже, и справа, видны странные мужики в не менее попугайской одежде и без бород, что для Византии этих времён очень необычно. Бороды разной длины тут носит всё мужское население, кому возраст позволяет.
Впрочем, назвав этих персонажей мужиками, я, похоже, несколько погорячился. Судя по всему, это не кто иные, как евнухи. Византийская придворная достопримечательность, кроме Константинополя, их, пожалуй, ни при одном христианском дворе не найти.
Бр-р, гадость какая! Никогда не был фанатом Вариса из «Игры Престолов», и Армии Без Яиц, служившей блондинистой Маман Драконов. Я в принципе не понимаю, как без этой важной части мужского организма из них могли вырастить крутых вояк. Там же весь гормональный баланс нарушается, и совсем не в лучшую сторону. Нет, существовали, конечно, капиджии, охранявшие гарем османских султанов, но это было, скорее, полицейское формирование. В истории той же Византии и мусульманских стран встречаются полководцы-евнухи, из которых самым знаменитым был Нарзес при Юстиниане, но все успешные представители этой братии явно больше работали головой, нежели клинком.