Страница 134 из 166
После недолгого обсуждения было решено отправить королеву и её женскую свиту в Константинополь — погостить у византийского императора. Это предложение дамы встретили с энтузиазмом. Для уроженцев Франции в XII веке, поездка в Константинополь — как для русских веке в XVIII в Париж. Даже несмотря на раскол Западной и Восточной Церкви в середине прошлого века. Хотя отчуждение появилось парой веков раньше, после иконоборческой ереси, достаточно почитать записки епископа Кремоны Лиутпранда, посланника императора Священной Римской Империи в Византии в X веке — если отбросить имена и некоторый местный колорит, полное впечатление что писал американец в Москве года так 1952. Но Константинополь для нынешней Европы всё равно остаётся эталоном шика, утончённости и цивилизованности.
Было решено, что королеву сопроводит в Константинополь капеллан Одон Дейль (давно мечтавший там побывать), с отрядом королевских министериалов и рыцарей, которые будут служить ей в византийской столице, а также шевалье Симон де Лонэ — последнее пожелание высказала сама Алиенора. На мой вопрос их величествам: «А зачем там нужен простой рыцарь из Оверни?», королева с улыбкой сообщила, что я должен удивить их царственного брата Мануила и царственную сестру Ирину с их родичами и приближёнными кулинарными новинками, а то какой-то деревенский дворянин из захолустной Моравии обошёл меня в этом деле. А заодно продемонстрировать ужасных микробусов, и вообще, показать этим высокомерным грекам, что во Франции не из сабо — то бишь дереваянного башмака — суп едят! О как! Я уже должен! Впрочем, после всех тех милостей, которыми меня пожаловали король и королева, они, наверное, вправе так думать. Ладно, не сломаюсь я от этой поездки. Тем более что самому очень хочется взглянуть на византийский Константинополь (Стамбул-то я видел) и сравнить с тем, что стало с ним в XXI веке. Мне осталось только поклониться и попросить у их величеств позволения взять с собой моего друга шевалье дю Шатле. Хотя, по уму, лучше было бы оставить Роланда с Пьером и Ульрихом, в лагере, с нашими вещами, чтобы не тащить их в византийскую столицу. но парни не простят, если я лишу их возможности увидеть град Константина — в эти времена самый прославленный и блестящий город христианского мира.
После этого встал вопрос транспорта. Корабли по мере разгрузки уходили на запад, к Босфору, или на восток, к понтийским портам, но некоторые из них ещё стояли на якоре у устья реки. Однако король не хотел и слышать об отправке Алиеноры в Константинополь морем. По его словам, моряки утверждали, что шторма могут начаться в любой момент, и Людовик не собирался рисковать ни женой, ни возможным наследником. Так что оставался только путь по суше. Надо было добраться до Юстинианова моста, через который проходит одно из ответвлений Шёлкового Пути, ведущее к Константинополю, а затем по этой дороге вдоль южного берега Вифинского полуострова, до Босфора. Однако, по нынешним дорогам путешествовать в повозке — занятие для мазохистов, даже если речь о здоровых мужиках, что уж говорить о беременной женщине. Карета Алиеноры, в которой она проехала от Парижа до Дуная, конечно, сделана максимально комфортно для этого времени, но думаю, и в ней вытрясет всю душу. В общем, я предложил поставить карету королевы на рессоры, чтобы её не трясло на кочках и ямах, и чтобы Ея Величеству, говоря дореволюционным штилем, и будущему принцу путешествовалось легко и приятно. Моё предложение Людовика и Алиенору очень заинтересовало, и я получил карт-бланш на эту работу, вместе с правом привлекать мастеров из королевского обоза — кузнецов и каретников.
Для начала мы с Вимом нарисовали подробные чертёжи новой ходовой части королевской кареты, к которым я приписал подробные пояснения. Затем я позвал близнецов, и мы обсудили всё это с практической точки зрения. Так как Эрих и Ульрих куда больше моего понимали в кузнечных делах, я предложил им стать чем-то вроде прорабов, пояснив, что как дворянам им теперь невместно махать молотом, но присмотреть за кузнецами из обоза они могут, чтоб всё правильно делали по кузнечной части, в точном соответствии с чертежами, а не как сейчас принято у ремесленников: «Мы как отцы-деды всё делаем!». Затем собрали мастеров, и я, объяснив, что от них требуется, постарался им вдолбить, что делать они должны только то что им сказано и не выдрючиваться, если хотят получить плату за свой труд. Когда некоторые стали разоряться, что де я мастер, нечего меня учить, я так вообще работать не буду, я срезал их тем, что они на войне, что король дал мне все права, и что слишком умных я могу повесить. Понятно, делать это я не собирался, но они-то этого не знали. В эти времена благородный на войне сделает с простолюдином что хочет, и в ответе не будет, тем более в чужой стране.
Так что все горластые умники испуганно замолчали. Видя, что демонстрация кнута сработала, я выставил на обозрение пряник, пообещав двойную плату (обычные расценки я более-менее знал от близнецов), если заказ будет выполнен быстро, качественно и точно, как сказано. После этого трудящиеся повеселели и энергично взялись за работу, под моим и близнецов присмотром. Кузнецы ковали стальные оси, листы, скобы и прочие вещи для рессор, а также другие детали, изгибали, отпускали, закаливали. Каретники поменяли раму королевского экипажа. Болтов не было, и не предвиделось как минимум в ближайшие годы, листы в рессорах и сами рессоры к раме и осям приходилось крепить заклёпками. Возились трое суток, на четвёрные, с великим трудом и такими же матюгами новая ходовая часть королевской кареты была готова, ещё сутки на неё ставили кузов. Когда всё было готово, карету запрягли. Сначала в ней проехался король, потом к нему присоединилась королева. Их величества остались весьма довольны плавным ходом модернизированного экипажа, хотя ехал он по обычному средневековому просёлку. Мне возместили расходы на материалы и на плату мастерам, а заодно прирезали землицы, так же как близнецам и Виму, которых я представил как своих помощников, без которых я ничего не смог бы сделать.