Любовь зла

— Ну и зря. Я тебе уже говорил, и ещё повторю: ты мне нравишься.

В отчаянии я закусила губу: ну вот как с ним разговаривать?!

Ярослав Дмитриевич тяжело вздохнул:

— Как друг.

— Что?

— Ты мне нравишься как друг. Как человек. Необыкновенный и очень хороший.

От этих слов мне стало спокойнее.

— Ну и зачем тогда целоваться? — спросила я уже не так воинственно.

Молодой человек пожал плечами:

— Да просто накатило. Погоня эта и… Не знаю, не бери в голову.

Он протянул руку:

— Мир?

Я осторожно вложила в неё свои пальцы:

— Мир.

Он пожал их бережно, но крепко, а потом, как будто нехотя, отпустил.

— И называй меня, пожалуйста, Яр и на ты!

— Ладно. А ты не переходи черту.

— Я постараюсь.

Мы ещё немного погуляли, но атмосфера непринуждённости была безнадёжно испорчена, и я, сославшись на усталость, попросилась домой. Ярослав отвёз меня на своей шикарной машине в общагу, и я даже не стала требовать, чтобы он остановился вдалеке. Подъехал чуть ли не к самому крыльцу и на прощание тронул мою руку. Это было приятно. У него такие крупные, сильные, тёплые пальцы…

— До завтра? — спросила я. — Или ты опять куда-нибудь сбежишь?

— Ни за что! — улыбнулся парень. — Пусть хоть к машине привязывают — всё равно останусь. Завтра я с тобой и малявками.

Он действительно явился на следующий день в детдом. С довольной ухмылкой и починенным вертолётом.

— Пойдёшь к старшим? — спросила я, одновременно радуясь, что его не будет рядом, и тоскуя из-за этого.

— Пойду, — кивнул он. — Но позже. Если можно.

Я пожала плечами, ликуя втайне даже от самой себя.

— Расскажи мне про этих детей, — неожиданно попросил Ярослав, подсаживаясь рядом со мной на скамеечку и осторожно трогая за руку сидевшего у меня на коленях Лёню. Тот растопырил пальцы и отдёрнул руку, разрывая контакт.

— Очень тихий мальчик, — аттестовала я его. — Почти не разговаривает, с детьми не играет. Он дичился меня дольше других, а сейчас иногда приходит и просто вот так молча сидит на коленях…

— Он с рождения здесь?

— Вроде, да.

— Они все такие?

— Нет, по-разному. Кого-то в роддоме бросили, кого-то забрали из неблагополучной семьи. Но первых больше, а из семей, в основном постарше дети, уже школьного возраста. Есть ещё дом малютки отдельно — там совсем малыши, до трёх лет.

— Их всех кто-то может усыновить?

— Да. Любого. И есть разные формы. Можно оформить опеку на ребёнка и получать деньги за его воспитание, как зарплату.

— И почему их не разбирают?

Я пожала плечами:

— Воспитывать чужого ребёнка — это очень тяжело, так говорят. Многие детки побывали в семье и вернулись обратно. Родители не выдерживают, это большой душевный труд, ещё и потому, что они особенные — эти дети. Плохо идут на контакт, специфически реагируют на раздражители… Им нужно больше внимания и терпения. Очень жутко смотреть, как малыши засыпают. Они раскачиваются в постели, сами, это похоже… не знаю, на припадок какой-то. На самом деле, они так себя убаюкивают, потому что больше некому, — на этом мой голос дрогнул, и я замолчала.

— А ты хотела бы усыновить кого-то? — спросил Ярослав. — Держу пари, ты бы справилась.

Я покачала головой:

— Не вижу смысла думать об этом до замужества. Одной это слишком тяжело, и я не думаю, что детей отдают одиноким девушкам.

Парень сполз со скамейки на корточки и протянул руки к Лёне:

— Иди сюда, малой. Уже, наверное, все коленки Настёне отдавил…

Но мальчик сжался в комочек и отвернулся от Ярослава, уткнувшись мордочкой мне в шею.

— Вот какие! — воскликнул парень. — И как вы хотите попасть в добрые руки с таким поведением?

Я улыбнулась и помахала Яне, игравшей на другом конце площадки, подозвав её жестом. Эту девочку трудно назвать хорошенькой, но она была общительнее других и немедленно отреагировала на мой призыв.

— Янусь, пойдёшь к дяде на ручки?

Девочка с готовностью кивнула и чуть ли не сама забралась на колени к ошалевшему Ярославу, а потом кокетливо потеребила пуговку на его рубашке поло и вкрадчиво спросила:

— А у тебя есть конфетка?

— Яна! — осуждающе протянула я. — Тебе нельзя конфетки, ты же опять чесаться будешь!

— Ну и фто? — надулась малявка.

Ярослав покачал головой:

— Нет, прости, не взял сегодня конфетки. Завтра принесу.

— Яр, у неё аллергия!

— Ничего, что-нибудь придумаем.

— А куклу? — продолжила наступление Яна.

— Какую куклу ты хочешь?

— Яр…

Но это бесполезно! Он просто растаял от малявкиных фокусов и теперь растекается перед ней лужицей, согласный на всё.

— Как, оказывается, тебя легко очаровать! — воскликнула я, когда довольная собой Яна наконец удалилась. Лёня последовал за ней.

— Да уж, похоже, я падок на женщин! — сокрушённо согласился Ярослав. — Особенно на тех, кому до семи…

Я весело рассмеялась:

— До двадцати девяти, ты хотел сказать?

— Нет-нет, всё, с донжуанством покончено.

— С чего это?

Он вдруг наклонился к моему уху и прошептал очень интимно:

— Планирую отделяться от отца. И, по моим прикидкам, ни времени, ни внимания на всякие глупости у меня ближайшие пару лет не будет.

— Ты серьёзно? — округлила я глаза.

— Зависит от того, сольёшь ли ты эту инфу ему.

— Зачем? Да и нет у меня никаких каналов связи с ним.

— Хорошо. Да, я серьёзно. Хочу сам выбирать свой путь.

— А чем заниматься?

— Бизнесом. Но сначала поработать на кого-то. А ещё первее — закончить образование.

— А сколько тебе осталось учиться?

— Номинально — год, реально — я ни в зуб ногой. Попытаюсь за этот год подтянуть, что возможно.

— Это так неожиданно… ты уверен, что хочешь… хлебнуть реальной жизни?

— А ты в меня не веришь? Тебе же она под силу, а ты слабая козявка!

— Зато я к ней привыкла. С рождения.

— И я привыкну. Я вполне способен выдерживать нагрузки.

— Твой папа хочет, чтобы ты стал политиком?

— Если бы! Хотя политику я тоже не люблю. Тоска смертная. Но бывают вещи и похуже. Отвратительные.

Я округлила глаза:

— Связь с преступным миром?

— Это как раз весело! Держу пари, любой мужик мечтает хоть ненадолго почувствовать себя доном Карлеоне… Но нет. Да не парься, ничего интересного и противозаконного.

Поразив меня своими признаниями, он в скором времени отправился к старшим. Я отвела его в рекреацию и попросила дежурного воспитателя собрать группу.

— Не волнуйся, Анастейша, всё будет окей! — самоуверенно ухмыльнувшись, заверил он меня.

Но уже через какой-то час я увидела его, быстрым злым шагом направляющегося в подсобку к Санычу.

— Что случилось, Яр? — спросила я обеспокоенно.

— Я проиграл им свою машину! — выплюнул он сквозь зубы.

— Проиграл? Как?!

— В карты!

Глава 21. Уважение

Ярослав

Блин, что за засада! Ведь так всё хорошо начиналось… я ясно видел, что Настёну сильно зацепило моё сообщение о планах на самостоятельность. Она стала смотреть на меня с гораздо большим уважением и приязнью, и мне хотелось всего лишь немного усилить это чувство с помощью старших мальков… но они оказались не лыком шиты. Как втянули в игру — я даже не понял! Осознал себя уже за столом с картами и острым желанием "не уронить лицо". Проигрался в пух и прах! Малолетние мошенники! И ведь заявление на них не напишешь: скажут — сам дурак. Короче, оставил им и вертолёт, и Эпл Вотч, и желание ещё когда-нибудь связываться с этими бандюганами. Про машину — это была шутка, конечно. Она не моя. Но я её поставил, да. Но это же понятно, что не серьёзно! Неужели кто-то может рассчитывать на подобное? Короче, в конце ещё и поругались. Я обозвал их шулерами, они меня — обманщиком. На том и разошлись.

Я почувствовал острое желание поработать физически, выпустить пар. На глаза Анастейше попадаться было стыдно. Но и скрывать — бессмысленно. Она всё равно узнает, мальки растреплют — сто процентов. Ну как же, такой случай: сын мэра проиграл им в дурака! А они — вот, зуб даю — мошенничали, но кого это интересует?