Заложница в академии

— Тш-тш-тш, — шипит Рейв, будто может этим успокоить гадюку Бели. — Чего ты хочешь?

— Чего? У меня нет никаких условий. Никакой торговли не будет, Рейв… Ты пойми. Меня просто! Бесит! Брайт! Масон! И её папаша само собой. Он потратил наше время и ничего не придумал! Если бы он не сиганул из окна — завтра же его бы публично распяли, уверяю тебя.

— А она при чём? За убийство наказывают, знаешь? Даже если это Иная. Даже если Сирена. Готова испачкать руки?

— Что? Не можешь победить силой, решил убеждать?

Девчонки за спиной Теран неуверенно мнутся с ноги на ногу. Марион готова бежать, ей всё это не нравится. У Айрен сомнение в глазах, она не определилась на чьей стороне хочет быть.

— Марион, ну ты-то куда? Неужели приревновала? — усмехается Рейв.

Это странно, но силы к нему возвращаются. Не магия, нет. В пальцах по прежнему практически пусто, но мышцы перестают болеть и каменеть, расслабляются. Если нужно он просто вырубит Теран. С ноги. В голову!

— Ты… был с Истинной, а вспоминал Иную! — хнычет Марион. — И потом больше не смотрел на меня, а я за тобой наблюдала. Ты… Ты жалкий! Жалкий любитель Иных! — она кажется заливается слезами, издалека не видно.

— Покалечив мою избранницу, ты ничего не изменишь, — он возвышает Брайт над всеми, говоря это слово и все три девчонки кривятся.

Избранница — звучит гордо. Это не любовница, не девушка, не возлюбленная. Это что-то намного более вкусное. Любить можно и со стороны, а выбрать ту самую — нужно иметь смелость и желание, выбрать — это быть с ней, защищать.

— Если она пострадает… вас будут судить. В любом случае.

— А если она выживет судить будут тебя, — закатывает глаза Бели и медленно приближается к Рейву.

Смотрит на него сверху вниз.

— Ты пал ниже некуда.

Рейв распрямляется, как может. В голову словно впиваются кинжалы, она кружится и пульсирует.

— Рейв Хейз, ну что за дела? — смеётся Бели. — Сирена? Избранница? Может ты ещё и сбежишь с ней?

— Лекарства не будет. А значит не будет Революции. Всё, нам нечем крыть. Страна в которой все дети сидят на таблетках — долго не проживёт. Скоро Иные станут частью общества…

— Никогда! — взвизгивает Бели. — Они слабые, гнусные, одичавшие… что с твоими глазами? — она замирает, стоит Рейву распрямиться окончательно.

Он не подаёт виду, что что-то могло измениться, жмёт плечами.

— Что с твоими глазами Рейв Хейз?

— Не знаю, — спокойно отвечает он.

— Они… почему жёлтые?

— Не знаю.

Бели растерянно трусит головой и оборачивается на своих подружек, потом опять на Рейва.

— Отдай мне Брайт и я никому ничего не скажу.

— Ты что, не чистокровный?

— Бели. Отдай мне Масон. Прошу тебя.

— А мне что с того? Дай мне лекарство и забирай!

— Чт… — сначала он думает, что она знает про ампулу, переданную Масоном, но потом понимает, что это крик отчаяния.

— Я верну тебе Масон, заплачу сколько угодно, только пусть мне дадут лекарство! Мне надоело это существование, а тебе нет?

— Никто лекарства не даст. Его просто нет. Нет доктора Масона — нет лекарства!

— Тогда почему я должна быть хорошей, если мы всё равно умрём? — вопит Бели и корни вырываются из земли, всюду сыплются комья грязи, облака пыли. Тело Брайт взмывает вверх и она слишком страшно прогибается в спине. Марион и Айрен сбивает с ног и обе улетают в кусты, больше не появляются.

— Нет, нет, нет… стой!

Он мог не торопиться выпивать ампулу. Мог прийти сюда во всеоружии и если что отдать лекарство Бели, раз оно ей так нужно.

— Отдай мне Брайт. Я найду его тебе.

— Если бы ты мог, то давно бы…

— У меня есть информация. Новая. Только отдай мне её!

— Вы сбежите, ты за кого меня принимаешь?

— Не сбежим. Далеко не уйдём, люди отца нас поймают. Ты же знаешь.

— И что ты будешь делать дальше в таком случае?

— Я помогу тебе — ты поможешь мне. Ты хочешь жить без лекарства — я хочу жить с Брайт. Только что я выпил единственную дозу противоядия.

— Противоядия? Что ты…

— Я пока не знаю наверняка, но я всё выясню. А она, — он кивает на тело Брайт.

Её волосы развеваются на ветру и это практически прекрасно, если бы не кровоподтёки и обмякшее тело. — Она умная. Она сможет повторить то, что сделал её отец.

— Но…

— За это ты поможешь нам, — Рейв говорит быстро, тихо, будто уговаривает самоубийцу не прыгать. — Твой отец поможет нам. Я знаю, что он поддерживает торговые связи с Дорном. Ты поможешь нам бежать! Как хочешь так и помогай. Устрой это… и всё закончится. Ты будешь здорова.

— А остальные?.. Тебе их не жалко? — она звучит жалобно.

— Если смогу… если всё получится и у лекарства будет рецепт я позволю тебе самой распоряжаться. Бели. Я спасу тебя, а ты спаси её. Пожалуйста.

Она кивает.

Мелко, коротко.

Корни прячутся под землю.

— Сам выдумывай почему она в таком состоянии, — закатывает глаза Теран, разворачивается и уходит, даже не прихватив своих подружек.

Рейв мчится к телу Брайт. Силы в полной мере вернулись, лишённое магии тело стало легче и кажется, что его проще толкать ногами к цели.

Колени больно бьются о ледяную твёрдую землю, тут же попадают в небольшую, но пугающую своим видом лужицу крови.

— Брайт, Брайт, Брайт… — бормочет он, поднимая на руки обмякшее тело. — Тш… сейчас всё будет, всё хорошо сейчас будет, да? Да… Мы будем в порядке. Тш-тш-тш…

Тишина единственной палаты академии, угнетает. Неуютно, холодно и больнично. Воздух сухой, пахнет травой, которую толкла медсестра для кровоостанавливающего зелья, пара веточек валяется на полу, было не до уборки. Значит скоро тишина будет нарушена шумом швабры или шёпотом заклинания.

Рейв смотрит на покрытые царапинами руки, на разбитый висок, бледное лицо кажется ему ещё бледнее, а кровь ещё ярче, будто кто-то напутал с контрастами.

Её ресницы не должны сейчас дрогнуть, она должна поспать. Выспать этот день из своей головы и очнуться другим, здоровым человеком. Демоны в душе беснуются, вопят.

Разбуди её, коснись её руки, поцелуй её разбитые губы, поцелуй её сбитые костяшки.

Она открывает глаза. Розовое золото сверкает из-под опущенных ресниц, кажется, что Брайт Масон плачет кровавыми слезами и это самое пугающее, что Рейв когда-либо видел.

Из его горла вырывается стон, потому что тут же ноги подгибаются, несут его к кровати. Порыв секундный, просто взять её за руку, опуститься на колени, и она тут же путается пальцами в его волосах. Это слишком нежно и невесомо, будто даже не реальность, а больная фантазия.

Её пальцы нежные, мягкие. Она гладит ими и успокаивает.

Она его успокаивает, сейчас, лёжа на больничной койке.

У Рейва разрывается сердце от этого крошечного несчастного, истерзанного тела и он не может не думать о том, что всё что выпало на долю Брайт — результат стараний его семьи и его страны.

А ещё это он её не защитил, не присмотрел, не проводил.

— Тш… Ты должна была спать, — шепчет он, поднимает голову, смотрит ей в глаза, а розовое золото пылает и переливается россыпью драгоценных камней.

— Я люблю тебя, — бьёт Брайт наотмашь.

А потом скидывает его руки и прячется под одеялом, перевернувшись на бок.

— Убирайся.

Глава сорок первая. Просьба

ПРО́СЬБА

Женский род

Обращение к кому-н., призывающее удовлетворить какие-н. нужды, желания.

Жизнь превращается в чёртов ад стремительней, чем Брайт успевает считать количество ран на своих руках. А точнее за одно утро.

Оно начинается с Рейва Хейза, который сидит у кровати с видом побитого пса. Он не спал, не ел — это видно по его осунувшемуся лицу и полному подносу на прикроватной тумбе — выглядит виноватым, измученным, встревоженным. В нём столько болезненных чувств, что хочется взвыть от тоски. А тоски и так достаточно.