Сияние (Веласкес-2)

Глава 3

Глава 03.

02 января 335 года от Разделения, понедельник

Сто тридцать лет назад власти Майска решили, что их город слишком хорош для бурной ночной жизни. В четырёх километрах от берега находился остров Беринга, в восточной части которого русские когда-то начали строить военную базу, достаточно плоский, чтобы не вкладывать много сил в его освоение, и недостаточно большой для нового города. База перешла к Силам обороны, они же на другой части острова обустроили полигон, но по мере того, как Параизу разделялся на протектораты и Свободные территории, Силы обороны все чаще переносили операции на центральный остров, оставляя прибрежные острова городским властям. Остров Беринга отлично подходил для отдыха, и на нём буквально за десяток лет выросли гостиницы, клубы, рестораны, концертные площадки и прочие развлекательные заведения.

В девять часов первой трети высокий и очень худой молодой человек с длинными светлыми волосами, перетянутыми в хвост, не дожидаясь трапа, спрыгнул с рейсового катамарана прямо на пристань. Катамаран курсировал между грузовым портом Майска и островом Беринга, и был переполнен — граждане Параизу возвращались от развлечений к обычной пресной будничной жизни.

— Вот чумовой, башки ему своей не жалко, — штурман покачал головой и почти сразу забыл об этом пассажире.

Пассажир не ушибся, ничего не сломал и не подвернул, быстрым шагом он прошёл мимо поста контроля порта, арендовал мотоцикл в одном из прокатных бюро, которые располагались в длинном одноэтажном здании с плоской крышей, там же купил мотошлем с активным визором, и выехал на четырёхполосное шоссе.

Порт находился в большой бухте, окружённой скалами со всех сторон, именно в этом месте глубина океана позволяла крупным судам доходить до самого пирса, сам же город, хоть и считался портовым, находился в пяти километрах южнее, растянувшись вниз на пятнадцать километров.

Молодой человек ехал не спеша, пропуская несущиеся фургоны, кабриолеты и пикапы, одна часть потока машин уходила на Каменное шоссе, ведущее к столице, другая — на север, к Кейптауну, он же вместе с оставшимися свернул налево, туда, куда показывал указатель «Майск».

Сверяясь с картой в визоре, пассажир катамарана поплутал по кривым улицам, плотно утыканным зданиями старой постройки, и остановился возле небольшого магазинчика, располагавшегося в подвале обшарпанного дома и торгующего музыкальными инструментами. Колокольчик звякнул, когда он спустился вниз. Прилавок в магазине отсутствовал, в центре зала стояла стойка с гитарами, по левой стене в несколько рядов были разложены клавишные, правую занимали саксофоны с трубами и микшеры. Напротив входа стоял длинный кожаный диван и два журнальных столика, на диване сидела девушка в топике и кожаных шортах, с татуировками на бёдрах и предплечьях.

— Привет, — чуть привстала она, — чего надо?

— Гитару хотел купить, — покупатель не спеша обошёл стойку, взял одну, провёл пальцем по грифу, положил обратно. — Мне сказали, здесь есть стоящие вещи.

— Этого добра у нас хоть задницей ешь, — девушка прикурила сигарету, выпустила клуб дыма. — что не вещь, так стоящая. Смотри, вон Смолов стоит, который с чёрным грифом, прямо из Сентаменто, там отличная мастерская. Может слышал?

— Мастерская хорошая, — согласился парень, — только вот именно эту гитару они не делали. Палево.

— Смотри-ка ты, разбираешься, — продавщица щелкнула пальцами, отправляя недокуренную сигарету в пластиковую коробку, стоящую в углу. Рядом с коробкой валялось несколько окурков. — Ну и что, так-то нормальная банка, из Хай-чена получаем, от настоящей не отличить. Струны с серебром, гриф из венге, елозь пальцами, пока не протрутся до костяшек.

Посетитель повернулся, чтобы уйти.

— Да погоди ты, — девушка хлопнула по кожаной обивке. — Эй, Филин, тут ценитель припёрся, иди взгляни.

Из подсобки вышел коренастый мужчина с небольшой бородкой, лысый и без бровей. В левой руке он держал чашку кофе.

— Что хотел?

— Я от Чокнутого, — молодой человек вздохнул. — Он сказал, тут можно инструмент взять.

— Чокнутого? Видел тебя у них, ты же на басах вроде играл. Не помню, как тебя зовут.

— Виктор. Можно просто Вик.

— Тебе, Вик, надо было сразу меня спросить, а не с этой пигалицей тереть. Стой тут.

Пигалица фыркнула, Филин скрылся в подсобке, появился обратно с гитарой в руке.

— Настоящий Смолов, лично выбирал, не скажу, что штучная работа, но на каждый день сойдёт. Гриф — наборный венге, задняя дека и обейчатка — махагон, накладка из палисандра, струны с посеребрением. Тридцать сотен, для тебя — двадцать семь. Четыре набора струн в подарок. Если что действительно стоящее надо, только на заказ. Берешь?

— Да, — покупатель, не торгуясь, достал несколько пластиковых карточек. — На первое время возьму.

— Чокнутому — привет, — Филин не пересчитывая засунул карточки в карман. — Что ещё хотел?

— Место мне нужно, где пожить и позаниматься. Лучше, чтобы людей поменьше вокруг, я по ночам люблю играть, а антирезонаторы ставить не хочу.

Хозяин магазина задумался.

— Эй, Филин, — девушка поднялась с дивана, потянулась, натягивая топик на небольшую грудь, — у Янки ведь дом пустует? Вик, слушай сюда, вариант жирный. Три комнаты на втором этаже, кухня оборудованная, подвал, мебель вся есть, вода из собственной скважины, и всё это богатство двенадцать сотен за месяц.

— Далеко?

— Не, рядом почти, если в порт ехать, на Камень надо свернуть, через три километра на старую дорогу, там посёлок, а дальше по дороге в пяти минутах бывшая ферма, хозяева её лет двадцать назад бросили, на ней раньше сторож жил, а теперь и он уехал. До города рукой подать, до столицы полтора часа по трассе, тишина и лес кругом. Девок будешь водить, никто слова не скажет, это место к Майску уже не относится. Посёлок — да, а ферма на Свободных территориях. Можем туда прокатиться, я тебе всё-всё покажу, не пожалеешь.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно, девушка ещё и губы облизала. Вик посмотрел на Филина, тот усмехнулся, махнул рукой и снова скрылся в подсобке, прикрыв за собой дверь.

03 января 335 года от Разделения, вторник

Павел проснулся от того, что на него кто-то смотрел. Пожилой мужчина в белом халате сидел, сложив руки на животе, золотая оправа очков блестела в лучах пробивающегося через жалюзи Сола. Кроме них двоих, в палате никого не было — остальные кровати стояли пустыми.

— В больнице день начинается рано, — заметив, что больной проснулся, врач ободряюще улыбнулся, — все уже на процедурах. Я — доктор Шварц.