Страница 22 из 90
Карпов некоторое время молчал, потом вытер лоб салфеткой.
— Да, — равнодушно, без эмоций, сказал он. — Так и сделаем. Только не сейчас. Может быть, через неделю или две. Подготовь людей.
Дверь открылась, и в кабинет проскользнул невысокий тщедушный человечек в техно-очках, с редкими чёрными волосами, зачёсанными набок.
— Она видела его карты, — он уселся на стол, свесив одну ногу почти до пола и поджав другую. — На последней раздаче. Парню напрямую не подсказывала, с центральных камер это отлично просматривается. На тот случай, если вдруг камеры взломали, проверили ещё раз колоду, все карты на месте. Если бы у этого Жерара действительно был король, он бы никуда не делся.
— Он мог подменить его на время, — предположил Фишер.
— Мог, если двигается быстрее, чем настроены камеры, у него с самого начала были две семёрки. Скорее, она просто ошиблась, мимикой дала Веласкесу неправильный посыл, он и повёлся.
— Дилер? Могла она знать, какая там карта? Дать знак этому Жерару?
— Посмотрим ещё раз, но — навряд ли. Для каждой раздачи из тех пяти, что там были, выбирали случайным образом. Проверьте всех пятерых.
— А мальчишка? — Карпов достал из ящика стола папку, раскрыл. — Он мог это сделать? Специально слить игру?
— Мы все проголосовали «за», — очкарик задорно улыбнулся. — Каждый из нас с такими картами, как у него, сыграл бы так же. Простое невезение, такое случается — его фулл-хаус против каре у этого европейца, с хвостом на голове. Риск есть с обеих сторон, знаете ли. Когда этот хвостатый докупился, и поставил всё, Веласкес обрадовался, мимику не подделаешь. Прогнали Жерара по базам игроков, он один раз засветился на Восточном берегу, проиграл семьдесят тысяч. Это было два года назад. Наше мнение — Веласкес не виноват. Рекомендация — последить за ним, и за той девушкой, что на последней раздаче была. Вдруг что-то всплывёт.
— А за Лидией? — нервно дёрнулся Фишер.
— Это вам решать, — очкарик слез со стола, дошёл до двери, взялся за ручку, надавил. — Но он добрал до полной, а она — только один раз.
Неподалёку от Карпова и его советника, в номере отеля «Хайят» на последнем, четырнадцатом этаже, девушка, которую Павел высадил за день до этого возле больницы святой Марии, в пижаме с котятами и пушистых оранжевых тапочках, аккуратно положила армейский планшет на стол, поместила на него прозрачную пластину, проследила, чтобы информация сохранилась на носителе, и отключила питание. Потом она отсоединила защитную обложку с батареей, вставила между контактами размыкатель, и нажала кнопку. Прибор загудел, и оборудование ценой в четырнадцать тысяч реалов превратилось в спёкшийся кусок пластика и металла. Потом то же самое она проделала с самим планшетом — тот пискнул, и индикатор погас.
Через семь минут в номер постучал официант, вкатил тележку с ужином. В комнате никого не было, из ванной слышался шум воды. Официант забрал со стола чаевые, пластину с данными, выбросил мусор в контейнер под тележкой, расставил на столе столовые приборы и блюда, потом тихо удалился, аккуратно прикрыв дверь и повесив табличку «не беспокоить».
Девушка вышла из ванной комнаты через несколько минут, её черные длинные волосы были влажными, и аккуратно расчёсанными. Она посмотрела на экран телефона, убедилась, что деньги поступили на нужный счёт, хмыкнула, и принялась за еду.
Поев, девушка встряхнула почти высохшими волосами, и вышла на балкон. Ночь встретила её россыпью звёзд, прохладным северным ветерком и стрёкотом насекомых. Прутья балконного ограждения остыли, отдав дневной жар воздуху, и приятно холодили руки. Она постояла, глядя на небо, потом перелезла через ограждение, встав пушистыми тапочками на узкий карниз лицом к улице, заставленной мотоциклами и автомобилями. Держась руками за перила, выровняла тело, так, чтобы оно уверенно стояло на опоре, вдохнула свежий воздух, глубоко, полной грудью, с видимым удовольствием. Сложила руки перед собой. И сделала шаг вперёд.