Страница 15 из 90
Глава 5
Глава 05.
Планета, вращавшаяся вокруг звезды, когда-то имела все шансы стать обитаемой. Огромный океан с жидкой водой — а значит, водородом и кислородом, атмосфера с азотом и углеродом, собственное магнитное поле и вулканическая активность должны были обеспечить появление первых молекул РНК — при помощи минералов, солнечного света, самопроизвольно идущих химических реакций и падающих в океан астероидов. Когда количество таких молекул достигло бы критической массы, могла возникнуть новая полимерная макромолекула, способная копировать другие РНК-молекулы. Которые, в свою очередь, пробыли бы в этом состоянии ещё несколько тысяч, миллионов или миллиардов лет, пока кусочек какой-нибудь планеты или астероид со следами чужой жизни не упал на поверхность и не добавил в этот бульон немного ДНК. И уже тогда от этого симбиоза появились бы рыбы, динозавры и, возможно, хоббиты.
Но пока этого не произошло, РНК-молекулы обзавелись собственными оболочками, научились размножаться и пожирать друг друга, увеличились в размерах и заполонили всю планету. Их эволюцию прервал гамма-всплеск, который в двадцати световых годах от планеты сопровождал переход красного гиганта в нейтронную звезду, в глубинах океана остались только самые стойкие виды. И самые осторожные.
Однажды планете повезло — небольшой камушек из космоса, размерами около метра, врезался в атмосферу, но не сгорел, а благополучно приземлился на один из островов. Он ввернулся глубоко в породу, примерно на сто метров, невидимый конус образовал на поверхности пятно диаметром в три метра, отправил сигнал, в котором была вся информация об окружающем мире, и приготовился ждать.
Это заняло около ста тысяч оборотов планеты вокруг звезды. Камень, сбросивший защитную оболочку, и превратившийся в идеальный шар, получил наконец сигнал, и изменил цвет с серебристого на чёрный. Земля, окружённая проекцией конуса, покрылась невидимой мелкой сеткой, и начала перемещаться туда-сюда, с одной планеты на другую, в том ритме, который был заранее задан.
Первым на поверхности планеты появился мелкий грызун. Следом за ним ветер сдул с образовавшейся полости в сторону безжизненного грунта семена растений, бактерии, насекомых и споры грибов. Наступление чужой жизни на планету началось.
Марковиц с женой жили в старом районе Нижнего города, начинавшегося на углу Восьмой улицы и бульвара отца Фернандеса, одного из тех миссионеров, что когда-то решили нести слово Божье на новую землю. Католический собор, стоявший в самом начале бульвара, построили двести лет назад, и его владельцем был один из потомков местного святого. В подвале собора расположился игорный клуб, вполне приличное заведение, где играла тихая музыка и крутилась рулетка. Несмотря на такое соседство, прихожан это не смущало, наоборот, многие после исповеди туда и шли.
Одноэтажный дом из красного кирпича ничем не отличался от таких же, расположенных вверх и вниз по узкой улочке. Выкрашенный серебристой краской почтовый ящик, лет сто уже не видевший ни почты, ни почтальона, тем не менее явно чего-то ждал — краска была новой, адрес на боку отчётливо читался, а замок в виде аиста смотрел на проезжающие байки и велосипеды. От улочки дорожка вела к живой изгороди, переходящей в невысокую ограду, а дальше, через проём ворот, достаточный, чтобы проехал небольшой грузовичок — к гаражу, стоящему отдельно от основного дома. Сразу за гаражом находился заросший водорослями бассейн. Последний ребёнок Марковицей уехал из родительского дома год назад, сам репортёр и его сварливая, вечно всем недовольная жена к водным развлечениям были равнодушны, а починка системы рециркуляции воды стоила дорого.
Павел подъехал к дому, когда уже стемнело. Лечение Триш каждый раз выматывало его до опустошения, и даже глубокий сон, плотный обед, а потом три часа в седле байка не дали даже каплю бодрости. В принципе, общение с Дэвидом можно было отложить и на другой день, но насчёт завтра у Павла были определённые сомнения, и Карпов его ждал только через два часа, домой возвращаться не было смысла. Ничего такого от визита он не ждал, можно было и по телефону узнать, но Марковиц с обеда упорно не отвечал. Дэвид был репортёром, как говорят обычно, старой закалки — то, чем работники редакций становятся годам к пятидесяти, когда вырастает животик, а голова начинает лысеть. В репортажах появляется снисходительный тон, активный отдых заменяется крепкими спиртными напитками и сигарой у камина, беззаботное поведение уступает занудству и педантичности. Такая эволюция происходит с каждым поколением, столетие за столетием, и не только с репортёрами.
Возле живой изгороди лучи уличной подсветки выхватывали всполохи защитного барьера, в доме светились два крайних окна, так что Павел спокойно провёл байк через тонкие светящиеся линии, хозяин небольшой усадьбы, если не напился в хлам, уже должен был понять, что к нему пришли гости. Дом стоял на двухметровом фундаменте, почва в Нижнем городе была глинистой, вода подходила почти к поверхности, и подвалы заменял низкий цокольный этаж. Высокое крыльцо с каменными ступеньками было едва освещено. Павел мог бы поклясться, что раньше, а он у Марковица уже бывал, свет от потолка был гораздо ярче.
Маг постучал в дверь, поправил браслет. Возле гаража, казалось, кто-то стоял. Наверное, деревья так отбрасывали тень, что она была похожа на человека.
— Эй, Дэвид, — крикнул Павел. — Это я, Веласкес.
Ему показалось, или тень возле гаража шелохнулась. Приютские привычки давали себе знать, если даже кажется, что кто-то приготовил подлянку, жди, она обязательно случится. Карабин остался в байке, но пистолет привычно висел на поясе — в поездках за город оставлять оружие вне досягаемости для рук не рекомендовалось, и дело было не только в опасных животных и птицах, но и в маргинальных личностях, которые в джунглях возле дорог, или в горах, себя неплохо чувствовали.
Он достал телефон — на экране светилось сообщение, что связь возможна только с экстренными службами, какой-то дурацкий закон района запрещал посторонним тут названивать. Клапан кобуры откинулся, и рукоять Глока легла в руку. Пороховое оружие не такое незаметное, как магнитное, но стреляет не хуже. Правда, зарядов меньше, зато не надо менять батарею и беспокоиться, что пистолет могут дистанционно взломать.