Страница 42 из 71
Если я не сделаю что-нибудь радикальное, мы можем полностью потерять её. И что мне тогда делать? Я не думала, что кто-то наймёт меня шеф-поваром сразу после того, как я взорву этот ресторан. Честно говоря, кроме моего брата, на планете не было ни одного ресторана, который бы нанял меня на другую работу в качестве руководителя. Я просто не подходила для этой должности.
Я могла бы вернуться куда-нибудь в качестве су-шефа. Но у меня было зудящее чувство, что теперь, когда я согласилась на эту работу, я официально переоценила себя для остальных должностей, на которые я действительно была квалифицирована.
Что очень замотивировало меня поставить "Бьянку" на ноги.
— Ты говорила об этом с Эзрой? — спросил Блейз, и в его голосе отчётливо прозвучала неуверенность.
Сверкнув улыбкой, я сказала:
— Я не Уайетт. Эзра даёт мне всё, что я хочу. Если я решу повести "Бьянку" в этом направлении, это только вопрос времени, — он вздрогнул от правды в моих словах, и я поняла, что должна смягчить новость, прежде чем полностью потеряю его. — Но я ничего не смогу сделать без тебя и остальных сотрудников. Если ты не согласен со всем этим, говори сейчас или не говори никогда. Я не могу сделать это без тебя, Блейз.
Выражение его лица смягчилось, когда он оглядел кухню, на которой работал намного дольше, чем я.
— Если ты действительно думаешь, что это сработает, я готов попробовать что угодно, — когда он снова повернулся ко мне, его глаза были полны надежды, серьёзности и беспокойства. — Что произойдёт, если это не сработает?
— Мы могли бы назвать это пробным запуском, — предложила я, желая дать ему осязаемое решение. — И мы можем вернуться к ужинам в любое время, когда захотим, — он медленно кивнул. — Или мы могли бы просто работать изо всех сил и добиться успеха.
Лёгкая, уверенная улыбка появилась на его лице.
— Мне больше всего нравится второй вариант.
Я вскинула руки в воздух.
— Ты действительно лучший, Блейз!
Его улыбка стала шире.
— Ты же знаешь, что ты не такая, как все остальные, верно?
Настала моя очередь улыбнуться и наполниться чем-то вроде надежды, серьёзности и страха.
— Это хорошо?
— Думаю, мы это выясним.
В этом он был прав. Но к тому времени, когда остальные сотрудники просочились внутрь, и я поделилась своим видением со всеми, это было больше, чем сон. Это казалось возможным.
Я принесла белую доску, которую купила в "Волмарт" по дороге на работу, и превратила утреннюю встречу в мозговой штурм, позволив всем, от шеф-повара до посудомойки, поделиться со мной своими идеями.
Конечно, не все они блистали потрясающими идеями. Но хороших было много.
Больше всего меня беспокоило переключение часов с вечера на утро, но все сходились на том, что время от времени у них может быть свободный вечер. Честно говоря, я была взволнована тем же самым.
С точки зрения конкурирующего бизнеса, я полагала, что наш подход к позднему завтраку даст "Бьянке" что-то особенное, чего не было в других ресторанах Эзры. Что-то, чего не было ни в одном ресторане поблизости.
После выходных я была слишком сосредоточена на том, чтобы добиться успеха "Бьянки". В этот момент моя личная жизнь казалась неудачной идеей. Я бы не позволила "Бьянке" самоуничтожиться. Я работала над тем, чтобы снова собрать своё сердце после свадьбы, но в то же время я полностью отдавалась этому ресторану и его успеху.
По эгоистичным причинам мой разговор с Ванном действительно оказал на меня большое влияние. Правда, мне всё ещё нужно было выяснить, чего я хочу. И я не была уверена, что это обязательно был Ванн. Но я также не была Кайей, которая случайно влюбилась, но навсегда проигнорировала бы отношения, пока у неё была работа.
Эта работа, "Бьянка", была важна для меня. Но я не могла позволить, чтобы это было всем. Если я хотела отношений или, по крайней мере, постоянной жизни на свиданиях, то я должна была освободить для этого место. Для этого мне нужно было набраться смелости.
Но сначала мне нужно было потушить пожар в мусорном контейнере, которым был этот ресторан. Тогда я бы справилась со своей неразберихой в личной жизни.
Ещё одно пьяное воспоминание из моей ночи с Ванном всплыло в моей голове, за которым быстро последовала знойная дрожь по спине.
— Ты всё испортила, — прошептала я себе, когда осталась одна на кухне. — Пора двигаться дальше.
Были и другие парни.
Лгунья, спорило моё сердце.
Не то, что Ванн, согласился мой мозг.
На следующее утро я встретила Молли в спортзале. У неё был гостевой пропуск, и она хмурилась.
— Тебе лучше полюбить этот класс, — прорычала она мне.
Я не знала, что она такая сварливая. Но опять же, я никогда не общалась с ней до кофе.
— Я люблю тебя. Это считается?
Её взгляд стал опасным.
Я улыбнулась шире.
Она направилась в женскую раздевалку.
— Я не знаю, что породило это злое желание вспотеть первым делом с утра, но Вера всегда покупает мне "Макдональдс" после этого, — меня начало тошнить при одной мысли о том, чтобы съесть эту дешёвую, жирную дрянь, когда она развернулась и строго указала на меня пальцем. — И не смей говорить плохо о самом лучшем месте для завтрака в стране, или я оставлю тебя здесь умирать в одиночестве!
— Сегодня утром у тебя действительно выдающаяся драматургия.
Я подняла глаза и увидела Ванна, стоявшего у женской раздевалки, одетого в шорты для бега и потную серую футболку.
Это было настоящее чудо, что я не споткнулась о собственные ноги и не упала лицом вниз. Что он здесь делает?
Молли застонала и потёрла лицо.
— Прости, Диллон. Честно говоря, я думаю, что у меня всё ещё похмелье после свадьбы.
Ванн посмотрел на неё.
— Я не знал, что ты приведёшь гостя.
Молли моргнула.
— Диллон считается гостем?
— За эти выходные я набрала почти два килограмма, — поспешила объяснить я, а затем подавила желание зажать рот рукой.
Почему я призналась в этом? Почему я не могла сказать что-нибудь о том, чтобы привести себя в форму? Или попробовать новый тренажёрный зал? Или что-нибудь, что не касалось моего дряблого живота?
— Я тоже, — согласилась Молли. — Именно поэтому я здесь. Теперь моя очередь надевать свадебное платье, и у меня нет оправдания в виде беременности.
— Хотя, если бы ты действительно захотела, то могла бы.
Я ухмыльнулась ей, согреваясь мыслью о том, что у меня будет племянница или племянник. Конечно, я была взволнована за Веру и Киллиана, но ребёнок Молли будет моим родственником.
— Я имею в виду, я не думаю, что это трудно.
Она наклонила голову, не выглядя удивлённой.
— Но тогда кого бы ты притащила на занятия на рассвете?
Ванн и я случайно посмотрели друг на друга, а затем быстро посмотрели куда-то ещё.
— О, я уверена, что смогу найти кого-нибудь…
— Не найдешь, — заверила она меня. — Ванн — единственный человек, достаточно сумасшедший, чтобы захотеть пойти на занятия, но он ни для кого не делает ничего хорошего.
— Это неправда, — слова в его защиту сорвались с моих губ прежде, чем я успела подумать об этом.
Я случайно снова посмотрела на него, но на этот раз он не отвёл взгляда, так что мне пришлось первой.
— Я имею в виду, что так неправильно говорить, Моллс. Конечно, он хорошо относится к людям. Другим людям. По крайней мере, к его сестре.
— Нет, она права, — сказал он. — Он ни с кем не мил. Даже со своей сестрой. Или её надоедливой лучшей подругой, — он начал проходить мимо нас, бросая в мою сторону непонятный взгляд. — И друзьями её лучшей подруги тоже.
Я не могла не смотреть на его спину, и ладно, на его подтянутую задницу, когда он уходил, с полотенцем, перекинутым через его прямые, гордые плечи.
И мы вернулись к началу. Где он снова нашёл меня надоедливой. Это было весело.
— Извини за него, — сказала Молли, на этот раз ведя меня в раздевалку. — Он не признается, что он медведь до кофе, но он может быть очень сварливым.