Пионерский гамбит

Я хотел что-то еще возразить, но тут «тетя Маша» принялась выкладывать в тачку крупы, макароны и сахар. Я мысленно махнул рукой, понимая, куда конкретно я могу засунуть сейчас свое ценное мнение. Ну да. Отличное развлечение — переть на себе гору железных банок в брезентовом мешке с нерегулируемыми лямками, а в руке тащить котелок с плещущимся в воде здоровенным куском масла. А в другой руке — неподъемный тюк здоровенной палатки.

И до самого ужина мы занимались укладыванием рюкзаков. Сергей Петрович учил нас, как положено правильно складывать спальник, чтобы сторона рюкзака, примыкающая к спине была мяконькой. Что тяжелые банки положено скидывать на самое дно... В общем, единственное, что я вынес из этого урока — что как ни укладывай этот гадский брезентовый мешок, все равно получится кошмарно неудобная штука. Палатки разделили между парнями, рюкзаки девчонок нагрузили полегче. В общем, к ужину куча-мала сваленных на веранде вещей превратилась в стоящие в ряд сорок рюкзаков. Расставили их, чтобы не запутаться, по палатам. И каждый еще как-то пометил свой — девчонки вязали ленточки или цепляли заколки, парни помечали значками.

А после ужина нам предстояло прослушать инструкцию по технике безопасности в походе и пораньше лечь спать. Потому что подъем нам предстоял ранний, чтобы выйти из лагеря еще до первого горна. И завтракать уже на первом привале сухим пайком — хлебом и рыбными консервами.

— Эй, Марчуков, — негромко сказал я, уже забравшись под одеяло. — А что за история такая случилась, после которой в походы перестали ходить?

— Какая еще история? — встрепенулся Марчуков.

— Ну, завхоз сегодня упоминал, но не рассказал, — я сел на кровати, сетка подо мной привычно уже завизжала. Остальные тоже заворочались, будто ждали команды, кто первый начнет о чем-нибудь разговор.

— А... — Марчуков топокачался на сетке. — Значит дело такое было! Только я сам не видел, это мне мой дружбан рассказывал, так что чур не придираться!

— Ты рассказывай уже давай! — буркнул Мамонов.

— А, да! — Марчуков выбрался из-под одеяла и устроился на спинке кровати. — В общем, это было лет семь, наверное назад. Да, точно, семь. Я еще тогда дошколенком был, поэтому в лагерь не ездил. А тогда в походы старшие отряды ходили каждую смену. История случилась с первым отрядом. Старшаками. А вожатым у них был старый дядька с бородой. Ну, воспитателем, не вожатым. Вожатым обычный студент. А этого дядьку-деда взяли, потому что... Не знаю, почему. По знакомству с директором. Тогда был мужик какой-то директором, это потом Надежда Юрьевна стала.

— А я думал, она тут чуть ли не с довоенных времен начальница... — подал голос Баженов.

— Не, она была директором школы раньше, у меня там дружбан учится, — отмахнулся Марчуков. — А потом она на пенсию ушла, и теперь только стала директором лагеря. Отдыхать ездит, воздухом свежим дышать, старикам это полезно... А, да! В общем, этот дед сказал, что в поход всех поведет в какое-то особенное место, куда раньше никто из пионеров не ходил. К озеру Верхнепырьеву. Или Верхнепырову... Не помню точно. Ну, первый отряд надулся от гордости, потому что поход у них получится на два дня длиннее, чем у других. Продукты получили, рюкзаки собрали, вот как мы сейчас. И пошли. А идти там нужно было в такую... такое... В общем, там Кинева делает такую как бы петлю, — Марчуков обвел руками две дуги, пытаясь на пальцах показать карту местности. — И когда дождь, то вода поднимается, и это место становится как бы островом.

— А мы туда же пойдем? — спросил пацан с соседней кровати.

— Не, туда в одну сторону только идти три дня надо, — Марчуков мотнул головой. — Короче, там озеро. Туда охотники ездят на уток охотиться, а раньше, говорят, волки водились и медведя видели. Но про медведя вроде брешут.

— Так там медведь кого-то сожрал? — Баженов сдавленно хихикнул, будто слово «сожрал» показалось ему каким-то особенно смешным.

— Может и медведь, — Марчуков перешел на загадочный громкий шепот. — Первые два дня все было нормально, а после переправы через протоку началось всякое... Сначала они заблудились и забрели в болото вместо озера. Потом выблудились, озеро нашли, поставили палатки. И дед-вожатый сказал, что они тут задержатся на один лишний день, потому что озеро они уже к ночи нашли, а чтобы вернуться вовремя, нужно прямо завтра с утра выходить. В общем, они палатки кое-как натянули в темноте, ужин приготовили кое-как и сели вокруг костра. Ну, песни попеть, истории всякие порассказывать. И тут один говорит: «Ой, мне надо в тубзик, счас вернусь!» И ушел. Ну, все поржали и дальше сидят. А его нет! А вокруг как будто шаги какие-то, ветки хрусть-хрусть. Все опять поржали, говорят, мол, хватит уже там шлындрать, все равно не напугаешь! А его нет. И этот, кто-то ходит вокруг и дышит так... Уфффф! Уфффф! Потом вроде ушел. А тот, кто в тубзик уходил, так и не вернулся. Тогда, короче, старшаки решили, что надо его искать идти. Сначала покричали, конечно, но он не отозвался. Снарядили экспедицию. Трое взяли фонарики и топор. И тоже пошли в лес. Остальные остались сидеть возле костра. Проходит час — никого. Все давай снова орать и звать. Никого! А тут еще и дождь начался. Как из ведра полило! И ветер такой! Дерево — хррррр! — и завалилось. И прямо на одну из палаток! Костер залило, ужас, суматоха! Все как-то набились кучей в оставшиеся палатки. Ветер воет, вода с крыши льет... Так до утра и просидели без сна. А потом на рассвете выяснили, что дед их вожатый тоже пропал. И остальные так и не вернулись! А из-за дождя протока разлилась, что когда они из палатки выбрались, вода была уже с обеих сторон — с одной озеро, с другой — протока!

Марчуков замолчал. Все остальные тоже молчали, ожидая продолжения.

— Ну и дальше-то что было? — не выдержал Баженов.

— Потом за ними отправили спасательную экспедицию и нашли тех, кто остался в живых, через неделю только, — Марчуков рухнул спиной на кровать. Сетка под ним взвыла. — А деда-вожатого и тех четверых так и не нашли. Говорят, что этот дед на самом деле был леший. И повел туда поход, чтобы заграбастать себе еды на зиму. И что этих парней он в своей берлоге за ноги подвесил, а потом отрезал по кусочку и ел всю зиму.

— Свистишь... — неуверенно проговорил Баженов.

— Я тут ни при чем! — заверещал Марчуков. — Мне как дружбан рассказывал, так и говорю!

— А я слышал, что просто кто-то из пионеров заблудился, а потом родители скандал устроили, — мрачно проговорил Мусатов. — И никто не умер там, просто ногу сломал и отстал.