Среда Кристин

‒ Не надо на меня так пялиться, мисс. Вы выглядите неуместно, вам никогда не приобрести такого же пронзительного взора, как у Кристин… даже близко… ‒ колко заявил Джозеф.

Щеки Рут порозовели, стало не по себе, а внутри бушевали эмоции.

‒ Что за вздор вы говорите? Это вы выглядите неуместно, а скоро вовсе станете здесь лишним… ‒ намекнула на имущество сестры дама и укусила в ответ.

‒ Тетушка… ‒ обратилась расстроенная Мэгги, восприняв слова двояко.

‒ Мэгги, я лишь говорю о том, что когда сестра будет найдена, то ей очень не понравится столь безразличное поведение мужа… ‒ пояснила Рут.

Тогда племянница согласилась. В столовой витало напряжение, и Джозеф первым вышел из-за стола. После Рут поинтересовалась у племянницы о произошедшем.

‒ В тот день матушка должна была вернуться из своего ювелирного салона, ты уже слышала, что один джентльмен подарил ей автомобиль, которым она научилась управлять, так вот в вечер пропажи она поехала на нем домой, однако до дома так и не добралась. Автомобиль нашли пустым на лесной дороге только через два дня, когда Джозеф соизволил отправить лакея в управление, ‒ поведала Мэгги.

‒ Дорогая, а почему ты сказала, что Джозеф считал, что Кристин, как обычно, гуляет, а не пропала? ‒ поинтересовалась Рут.

Дочери было нелегко говорить неприятные вещи про мать, однако она поделилась:

‒ Стали ходить слухи о романе матушки на стороне… Бывало, что она возвращалась откуда-то поздно ночью или утром, ее постоянно приглашали на праздники и мероприятия знакомые в высших кругах. Недавно матушка ездила в поместье сэра Брэдберри и заночевала там, а Джозефа она не захотела брать, сказала, что ему в гостях не место. До этого они поругались, но я не знаю, из-за чего. Полагаю, матушке что-то не понравилось, что бы мог сделать Джозеф…

Рут задумалась.

‒ А где был Джозеф в вечер пропажи Кристин? ‒ спросила далее она.

Мэгги тяжело вздохнула.

‒ Я не уверена… В тот злополучный вечер у меня случилась очередная мигрень, я была вымотана болью и уснула еще до семи часов, ‒ печально ответила юная. ‒ Однако я слышала, как он говорил инспектору, что в то время находился в кабаре, в котором встречается с друзьями пропустить стаканчик виски и обсудить мировые новости.

‒ Кабаре? ‒ удивилась Рут, скривив рот.

‒ Ну да. Насколько я знаю, матушка была в курсе его посещений данного места и не противостояла. Впрочем, кабаре держит ее знакомый, всё тот же сэр Брэдберри.

После ужина Рут направилась к себе и по пути встретила Нору.

‒ Что ты делала в том коридоре? ‒ спросила дама.

‒ Я проветривала комнату, как мне велела миледи. Я делаю это для нее каждый вечер, вдруг она внезапно вернется, ‒ ответила служанка.

‒ Но ведь комната хозяев на третьем этаже?.. ‒ недоумевала Рут.

Нора немного тушевалась, вслед поведала:

‒ С некоторых пор хозяйка проживала в отдельной спальне.

Теперь разлад между супругами стал очевиден, а значит, у Джозефа вполне мог быть мотив…

‒ А что у тебя за шрам на щеке, раньше его не было… ‒ перед уходом спросила задумчивая Рут.

Нора замешкалась и заволновалась, торопясь уйти.

‒ Такая неловкая… полезла по лестнице за яблоками на дерево, да и упала… ‒ быстро сказала она и откланялась.

Рут не особо поверила сказанному, к тому же заметила беспокойство служанки.

Когда та ушла, дама решила зайти в новую спальню сестры. Комната была обставлена с особым шиком, чувствовался тонкий вкус Кристин. Она любила дорогие вещи, однако не терпела вычурности и аляповатости. Если это была софа, то из дорогого дерева, но никаких золотых или иных обрамлений; если портьеры, то из дорогой ткани, но никаких пестрых, ярких рисунков или нашивок; если это наряд, то из шелка или бархата, на нем либо брошь, либо ложится ожерелье, из прикрас либо кружева, либо рюши. Пестрые вещи миледи считала безвкусицей, дам, которые нацепляют на себя всё и сразу называла мещанками и выскочками.

Рут открыла одну шкатулку, внутри лежали исключительно жемчужные украшения, в другой ‒ золотые, в третьей ‒ совмещенные с драгоценными камнями. Сестра вспомнила, как однажды Кристин собиралась в гости и, сидя за туалетным столиком, увидела в зеркало одетую Рут. Она сказала немедленно снять убогое платье непонятного серого цвета и выбросить, а жемчужную нить никогда не надевать с такого рода платьями с буфами. «Мода не стоит на месте, в отличие от моей сестренки…» ‒ пошутила тогда Кристин. «Если ты надеваешь шляпу с цветами, то не нужно цеплять цветочную брошь, ты ведь не общественный парк…» ‒ говорила когда-то старшая.

‒ Да… Сестра была остра на язык, ‒ произнесла с ухмылкой Рут и подумала, что констебли были правы, сказав о наличии врагов у такой личности.

Рут взглянула на себя в зеркало и не находила сходств с Кристин. Старшую сестру всегда считали не только красивой, но и умеющей себя подать. Младшая в этом уступала, была скромнее и застенчивей. А внешностью обладала более простой, небольшие глаза, коротковатый, но вздернутый нос, зато пухлые губы, которые она невольно выдвигала вперед как утка. У них с сестрой была похожая форма лица ‒ прямоугольная, с резным подбородком. Когда-то младшая переняла от старшей даже прическу, подобно укоротив волосы, которые подкручивала бигудями и укладывала на один ряд.

Рут открыла очередную большую шкатулку на столе, в ней была вставлена подставка под помады.

‒ Рутти, тебе не нужно красить такие губы яркой краской. Они слишком привлекают внимание, а ты не умеешь их складывать. Ну что это за разваленные по лицу разварившиеся кривые котлеты, как у моей поварихи… ‒ говорила Кристин, подбирая сестре уместный цвет помады.

В другой шкатулке были сложены краски для глаз и бровей. К слову, и про глаза сестра однажды высказалась:

‒ Рут, не крась глаза синим цветом, у тебя и так выделяются круги под ними, а данный цвет придает еще больше синевы…

Вспоминая, младшая вовсе не хмурилась, на ее лице мелькала забава. Советы прямолинейной Кристин ей помогали не выглядеть посмешищем среди первого класса дам и господ. Заглянув в еще одну шкатулку, Рут не увидела ожидаемой косметики или украшений, там лежали два мешочка. Она открыла оба по очереди ‒ внутри была насыпана трава. Это озадачило, предстояло выяснить.

Перед сном Рут открыла окно и закурила, стоя у створки. Дым пошел вверх и донесся до открытого окна Джозефа. Он демонстративно и громко закашлял, словно дурачится дитя. Сестру жены это не смутило, молодой красавец ‒ ее ровесник с самого начала вызвал неодобрение и антипатию. Рут чувствовала в нем фальшь, все его красивые слова любви Кристин ‒ лишь игра, дабы попасть с ее помощью в высший свет, купаться в роскоши, а теперь еще и претендовать на наследство, если супруга вдруг мертва. Печальный исход был очевиден, ведь Кристин нет уже столько дней…

Рут уже было отошла, но внезапно увидела за деревьями тусклый свет. Показалось, там кто-то может быть.

Наутро она собралась и первым делом встретила Нору.

‒ Что за трава в мешочках лежит в шкатулке сестры? ‒ спросила служанку.

Нора вновь замешкалась и оглядывалась по сторонам.

‒ Мисс Холман, это не мое дело и миледи велела мне не раскрывать рта… ‒ вымолвила она.

Однако такой ответ не устраивал сестру пропавшей, последовало настойчивое веление всё рассказать, ведь дело теперь очень серьезное. Нора глубоко вздохнула и, вновь оглядевшись, поведала:

‒ Сначала хозяйка лечилась у доктора, а затем ей рассказали про знахарку, и миледи стала посещать ее, старуха ей дала какие-то травы. Я лишь их заваривала и ничего более не знаю… Клянусь, это правда, я даже не знаю, зачем миледи посещала обычного врача. Она никому не говорила. Я только порой прикрывала ее отсутствие по ее велению.

‒ И как часто ты прикрывала? В день ее пропажи такое было? ‒ задавала вопросы озадаченная Рут.

Вот тут Нора уже затревожилась, потирая то ладони, то ладонями лицо.

‒ Мисс Холман, я не хочу стать подозреваемой, я этого очень боюсь… ‒ шепотом произнесла служанка.