Рядом с тобой

Работать в столь замечательный, светлый и… слякотный день никто не собирался, все были заняты разговорами, поеданием тортиков и других вкусностей, а потому выскользнуть из офиса оказалось наипростейшей задачей. Если не считать того, что за беглецом увязался хвост.

— Подбросишь? — Олег нагнал брата на стоянке.

— Да, — кивнул тот. — Тебе куда?

— Куда угодно, но лучше ближе к дому.

— Дай угадаю: слишком много женщин?

— Да, — не стал отрицать Олег и сел в машину на сидение рядом с водителем. — Они ещё и с цветами, и кажется, что их ещё больше, чем обычно.

— Слушай… — Меч завёл машину и тронулся с места. — Ты ведь лечился от этого, да?

— Да. — Брат смотрел прямо перед собой и нервно теребил край своего пальто. — Не помогло.

— И ничего нельзя сделать?

Олег пожал плечами:

— Может, что-то и можно.

— Ты… совсем ничего не можешь с девушками?

— Могу.

Меч в изумлении повернул голову к брату, но тут же вернул свой взгляд на дорогу.

— Что?

— Играть в настольные игры.

— А?

Олег пояснять не стал и молчал всю оставшуюся дорогу до его дома.

Как и предсказывала Сонечка, Ульяна была вынуждена принять огромный букет ромашек, и Меч очень надеялся, что ему не показалось, будто она обрадовалась. Даже если и самую малость, но это уже начало. Он готов был сделать всё, только бы она улыбнулась ему от всей души. Как же хотелось заключить её в объятия и долго-долго целовать! Однако он ограничился цветами и словесными поздравлениями. Маленькими шажочками к заветной цели.

После обеда на работе возникли кое-какие проблемы, и Меч с головой в них погрузился, хотя сердце то и дело напоминало о себе, заставляя думать об Ульяне, вспоминать, как очаровательно она сегодня выглядела в нежно-голубом платье, а также представлять, как она прекрасно без него.

— Соберись! — велел он сам себе, когда в очередной раз увидел перед собой не колонку цифр, а волнующий образ Ульяны.

Так незаметно и пролетел весь день, а вечером, вернувшись домой, Меч застал лучшего друга в глубокой печали.

— Шелест, ты чего? Болит что-то? — Парень присел возле него на корточки.

— Не-а пока, но скоро будет. Жопа, жопа моя скоро будет гореть! Уже дымится!

— Тебя вычислил любовник Карины? — Меч заметно успокоился и сел около друга на диван.

— Было б так — я б ваще не парился! — Вадим едва не выл.

— Тогда что?

— Капец, Мечуня, полный капец!

— Шелест! — рыкнул тот, потихоньку закипая. — Рассказывай давай или капец наступит раньше!

— Уже наступил! — заскулил Вадим, чуть ли не руки заламывая. — Всё, блин! Нет больше халявы для Вадика! Сдохла моя коровушка дойная! Где ж я ещё такую шкуру подзаборную бате найду?!

— Что-то случилось с Кариной? — Не догадаться, о ком шла речь, было невозможно.

— Ага! — всхлипнул Шелестов, да так искренне, что поневоле хотелось ему посочувствовать. — Дура эта хахаля своего домой притащила и на ночь оставила! Батя укатил куда-то, так она вконец охренела! Даже батя девок своих домой не водил! А эта сучка…

— Погоди! — перебил его Меч. — А дядя Митя что? Она осмелилась привести кого-то при дяде Мите?!

— Не. — Шелестов-младший махнул рукой. — Дядь Митяй тож куда-то свалил. Не помню точно, на похороны или на свадьбу.

— Ну да, никакой разницы, — хмыкнула Меч. — Я так понимаю, твой папа неожиданно вернулся.

— Угу. — Вадим совсем скис, став серее погоды за окном. — Чёт там у него в поездке не получилось, и он домой припёрся злющий. А тут эта. С этим. И они того.

— Мда…

— Короч, выкинул батя Каринку на улицу. Не, я не шучу! Так и выкинул! Голую! И хахалю этому по башке настучал! — На последней фразе лицо страдальца прояснилось, но ненадолго. — Каринка, дура эта, контракт брачный с батей заключила. Если рога ему наставит, то тока с ними и уйдёт. Хошь прикол? Батя у меня тот ещё жук! Его-то измены не считаются!

— Ничего себе! Ну, дядя Игорь даёт!

— Ага! — снова всхлипнул Вадим. — А мне терь чё делать? Я стока баблишка с Каринки поимел! Я ж терь с голодухи сдохну!

— Работать не пробовал?

— Я?! — Таким оскорблённым Шелестов-младший себя ещё не чувствовал. — Работать?! Не, ты кукухой не поехал? Работать, когда у бати стока бабла?!

— Попробовал бы для разнообразия, — сохраняя серьёзное выражение на лице, предложил Меч, хотя в душе посмеивался. — А вдруг понравится?

— Меч! Ты мне ваще друг или где? Не могу я работать. Как подумаю, аж чесаться начинаю!

— Помойся и иди работать.

— Меч, блин!

Новый телефон завибрировал, чем привлёк внимание своего хозяина. Меч взял его в руки, разблокировал и с замиранием сердца принялся читать сообщения.

«Лёд тронулся!» — написала Сонечка. — «Уля цветы в вазу поставила. И в нашу комнату принесла».

«Спасибо, рыжуля! С меня подарок! Что бы ты хотела?»

«Видеть Улю счастливой!»

«Сделаю всё, что в моих силах. Обещаю! И всё равно с меня подарок!»

«Шоколадку тогда. С орешками».

«Будет сделано, рыжуля!»

— Слышь! — прищурился Вадим, поглядывая на друга. — А ты чё такой довольный? Чё лыбу давишь?

— Не твоё дело! — хмыкнул его друг и убрал свой телефон подальше от любопытных глаз. — Думай лучше, как дальше жить будешь!

— Не, ну чё ты за человек такой!

Утром Ульяна проснулась раньше всех, хотя и спала-то всего несколько часов. Даже пришлось отодвинуться на самый край постели, чтобы не мешать Сонечке — слишком много ворочалась. Барбариска мудро самоустранился, перебравшись на кресло. Где-то в шесть, пока все домашние грелись под тёплыми одеялками, Ульяна уже вовсю кухарничала. С появлением в их доме Сонечки ей нечасто доводилось готовить. Не то чтобы она жаловалась, но сейчас с радостью встала за плиту. По крайней мере, так удавалось немного отвлечься от назойливых мыслей.

А ведь Ульяна твёрдо решила, что никакие действия Меча не могут её поколебать. И ведь всего-то с букетом припёрся, а она уже и слабину дала! Ромашки! Её любимые ромашки! Как он только узнал! Наверняка Сонечка постаралась. Они, как сказал бы Вадим, явно скорешились. Так жалко тот букетик, оставшийся в кафе… А этот она сперва собиралась вернуть дарителю, но не смогла. И где её хвалёная сила воли? Вот у мамы она не просто сила, а самая настоящая силища. Увы, Ульяне, похоже, досталось лишь жалкое подобие. И ведь знала она, что нельзя поддаваться соблазну, знала, что обратного пути не будет. Вот бросит её Меч и что потом? Даже представить страшно.

— Дочь? — Вышедшая на аппетитные запахи Вера Пална не поверила своим глазам.

— Угу. Доброе утро.

— Доброе, доброе. — Мама взяла стакан, наполнила его водой и медленно выпила. Привычка, которую она пыталась привить дражайшему супругу, но пока безуспешно. Личный пример нисколько не помогал, выручало только постоянно тюканье на мозг. — Ты почему не спишь? Выходной же.

— Не спится. — Ульяна переложила сырники со сковороды на большую тарелку, застеленную бумажным полотенцем. — Кофе будешь?

— Угу.

— Дядя Вася скоро возвращается?

— На днях, — зевнула Вера Пална, усаживаясь на стул.

— Скучаешь по нему?

— А? — Мама с удивлением посмотрела на Ульяну, сон как рукой сняло. — Дочь, ты чего? Ты мне таких вопросов никогда не задавала.

— Да так просто. — Она принялась расставлять посуду и раскладывать столовые приборы, не забыв включить чайник, всё-таки в половину седьмого не каждый может обойтись без кофе. — Скучаешь?

— Ну… Немного скучаю. Мне ж одной со всем справляться.

— Мам… — Ульяна поставила сырники на стол и отправилась к френч-прессу, насыпала туда молотый кофе и залила горячей водой. В последнее время в их семье предпочитали именно такой вариант. — Мам, ты дядю Васю вообще любишь?

— Ну, здрасьте-приехали! — Вера Пална даже от неожиданности уронила на пижамные штаны сырник, стащенный тайком за спиной у дочери. — Что за вопросы такие с утра пораньше?