Страница 15 из 38
Все очень тревожно. Запутанно. Похоже, отец был «арестован» – или, точнее, «задержан полицией» – за то, что, предположительно, «оказал сопротивление» на обочине автострады Хенникотт.
А затем он «потерял сознание» (не в собственной «тойоте», а на обочине), и полицейские вызвали «скорую».
В общем, произошла ошибка при опознании… но кого? Уайти Маккларена? И кто совершил ошибку?
Тома заверили, что его отец ни в чем не обвиняется.
В свете «дальнейшего расследования»… после «подтверждения свидетелей»… все обвинения были сняты.
Все это, насколько можно было понять, Тому рассказали по мобильной связи, пока он стоял в коридоре перед отцовской палатой в отделении интенсивной терапии хэммондской городской больницы. Связь то и дело прерывалась. Алло? Алло? – в отчаянии кричал Том.
Позвонил ему лейтенант полиции, который то ли был знаком с Уайти Макклареном, то ли просто знал, кто он такой. Кажется, знал и Тома Маккларена. (Может, они ходили в одну школу? Фамилия лейтенанта показалась ему смутно знакомой.) Успокаивающим тоном лейтенант сообщил, что отцовскую «тойоту-хайлендер» 2010 года эвакуировали на штрафстоянку, откуда Том может ее завтра забрать. Том был не в том состоянии, чтобы выкрикнуть: «Что вы, сволочи, сделали с моим отцом?», вместо этого он выдавил из себя пару уточняющих вопросов, как забрать «тойоту». Уайти наверняка озаботился бы тем, кто осмелился сесть за руль его автомобиля и где его держат.
Сначала Том должен приехать в полицейское управление за документами. Для этого ему потребуется удостоверение личности.
Том поблагодарил лейтенанта, выразившего надежду, что его отец «в порядке».
– Спасибо. Кажется… да.
После завершения разговора Том так и застыл в больничном коридоре, мимо сновали медработники, санитары толкали перед собой каталки и тележки с постельным бельем, проходили такие же, как он, посетители в уличной одежде, казавшиеся озабоченными, потерянными. А он снова прокручивал в голове слова, смысл которых ускользнул от него поначалу: Приняли за другого. Все обвинения сняты.
– Где папина машина?
– На штрафстоянке. Завтра я ее заберу.
– Ее эвакуировали?
Напористый тон Лорен не мог не раздражать Тома.
– А как иначе? Должны были оставить на обочине шоссе?
– Машина пострадала? Они что-нибудь сказали?
– Небольшие повреждения, похоже. Думаю, смогу на ней приехать домой.
– Если я тебе нужна, чтобы отвезти на штрафстоянку или поехать вместе с тобой, а потом пригнать твою машину…
Но Том от помощи отказался. Сам разберется. Возьмет такси. Штрафстоянка расположена в заброшенном квартале к югу от автострады. Завтра утром он туда отправится прямо из больницы.
В стиле Лорен: «Если я тебе нужна»… чтобы переложить ответственность на другого. Сам решай, да или нет.
Ей не откажешь в великодушии, когда дело касается чрезвычайных обстоятельств. Готова проявить заботу. Но в ее тоне угадывался подтекст (чтобы не сказать подколка): мол, ты, как самый старший в семье, несешь ответственность за отцовскую машину.
Ты же папин любимчик. Его «наследник». Хотя вслух эти подколки не произносилось.
Реакция Беверли была совершенно другой. Она сразу предложила отправиться вместе с Томом – в его или в ее автомобиле.
– Томми, ты не должен ехать туда один. Что, если в этом квартале…
С умоляющим видом положила руку ему на предплечье.
«Томми» – отсылка к их стародавней близости.
Но Том предпочел разобраться сам, без (старших) сестер. Ему уже хватило их настойчивого участия в этом семейном кризисе.
И он им ничего не сказал про телефонный разговор. И матери уж точно не скажет. Не за того приняли. Все обвинения сняты.
Потерял сознание.
– Как, вы говорите, ваша фамилия? Маккларен?
Наконец документы на владение нашлись. Надо заплатить шестьдесят пять долларов штрафа.
Покинул место происшествия. Припарковал транспортное средство в месте, где стоянка запрещена. Оставил ключи в замке зажигания.
Все проверки произведены. Галочки поставлены. А это что? В самом низу бланка стоит неразборчивая подпись.
В другой ситуации Том потребовал бы разъяснений, прежде чем оплачивать пошлину или штраф. Но сейчас его ждало такси, Уайти находится в больнице в критическом состоянии. У него не хватило духу на протесты.
Правда, он хотел переговорить с позвонившим ему лейтенантом, но не мог вспомнить его фамилию. Калдер? Коултер? Безучастный и безразличный, как (неподвижная) лягушка в саду, сержант в приемной ничем не мог ему помочь.
В то утро Уайти начал обнаруживать признаки жизни. Затрепетали веки, левый глаз как будто сфокусировался. Синюшные губы, пока беззвучно, зашевелились.
Задвигались пальцы левой руки. Но не правой.
Пальцы левой ноги. Но не правой.
– Уайти? Мы все здесь с тобой…
Неутомимая Джессалин поглаживала окоченелые руки мужа.
Она все-таки поспала несколько часов. Продуманно оделась, расчесала волосы. Косметика, помада. Все для Уайти.
Надела жемчужное ожерелье, подаренное им на одну из годовщин. Из всех своих подарков это ожерелье он любил особенно. В уши вставила такие же сережки.
Глаза ее загорелись от радости при виде оживающего супруга.
Тома так и подмывало сказать ей: Не обольщайся.
Любовь родителей друг к другу была такой сильной, что, казалось, исключала лично тебя. Даже Том, самый старший, не избежал уколов ревности.
Медицинский прогноз в отношении Уайти: благоприятный. Вдаваться в подробности, связанные с инсультом, не очень-то хотелось.
Том заплатил пошлину. Или штраф. Черт их разберет. Здоровяк на штрафстоянке с подозрением изучил уполномочивающий документ и водительские права Тома Маккларена.
– По-вашему, я собираюсь ее угнать? Отцовскую машину? С какой стати? И как бы я узнал, что машина здесь, если бы он мне сам не сказал? – Неожиданно Том пришел в ярость.
Вот он, результат больничных бдений. И ночью не выспался. Без хорошего сна он никакой. Жизнь кажется невыносимой. Отцовский «удар» его подкосил. Поймав на себе пристальный взгляд крепыша, он понял, что похож на обессиленного, раненого зверя. Другие звери сразу это видят и обращают это против тебя.
– Извините. Я понимаю, вы обязаны проявлять осмотрительность. Я сам ее найду.
Удивительно, сколько новых моделей и в хорошем состоянии. По какой такой причине они были эвакуированы? И некоторые, похоже, давно уже здесь прописались.
Автомобильное кладбище. Каких-то владельцев, возможно, уже нет на этом свете.
Беда в том, что отцовская «тойота-хайлендер» неприметного землисто-серого цвета совершенно сливалась с такими же внедорожниками, дорогими автомобилями стоимостью в сотни тысяч долларов.
В конце концов Том обнаружил машину в дальнем конце стоянки. Номера совпали.
Обследовал ее вдоль и поперек. Не такая чистая и сверкающая, как обычно, но без видимых вмятин или царапин на шасси или на ветровом стекле.
– Странно…
Ему сказали – разве нет? – что транспортное средство попало в аварию на автостраде. Сдетонировали подушки безопасности и покалечили отца… но ничего такого не видно.
Он поинтересовался, был ли произведен какой-то ремонт, и получил отрицательный ответ.
Не полиция же «отремонтировала» чужой автомобиль.
Позже, уже будучи дома на Олд-Фарм-роуд, где ему предстояло провести по крайней мере еще одну ночь, он позвонил в отделение хэммондской полиции и попросил соединить его с лейтенантом… Калдером? Коултером? Колманом? Он готов был сам себя выпороть за то, что не расслышал тогда фамилию и по рассеянности не переспросил.
Такого у них нет.
– А с похожей фамилией кто-нибудь есть? – Он старался говорить вежливо, проявляя терпение. – Я звоню по поводу инцидента на автостраде Хенникотт восемнадцатого октября. «Приняли не за того», «все обвинения сняты»… Джон Эрл Маккларен, проживающий по адресу: Олд-Фарм-роуд, девяносто девять, Северный Хэммонд…