Москва-41

В том же 1939 году была изготовлена первая пусковая установка. Раму установили на шасси трёхосного грузовика ЗиС-6. 16 снарядов крепились попарно на восьми укороченных направляющих, которые во время пуска располагались поперёк шасси. Во время огня машину сильно раскачивало, и снаряды разлетались веером. В короткие сроки пусковую модернизировали: теперь она располагалась вдоль машины, что позволило значительно удлинить направляющие. Кроме того, заднюю часть грузовика поддомкрачивали, что придавало установке большую устойчивость и повышало точность огня. Новая модель (МУ-2) производила залп всего за десять секунд. Дальность стрельбы превышала восемь километров. Вес установки составлял 8 тонн 330 килограммов.

В 1940 году провели государственные испытания МУ-2. Военные, присутствовавшие на полигоне в качестве главных экспертов и заказчиков, были в восторге. Установку приняли на вооружение под названием «Реактивный миномёт БМ-13»[9] и тут же заказали опытную партию.

Ничем подобным ни одна из армий мира не располагала. Разработки велись и в США, и в Германии, но зарубежные ракетостроители шли по несколько другому пути. Немецкие конструкторы уже к началу войны имели шестиствольный 158, 5-миллиметровый реактивный миномёт Nebelwerfer 41. Наши солдаты называли его «ишаком» – при запуске он издавал характерные звуки. Почти по всем параметрам он уступал советской БМ-13: по мобильности, по весу и мощности разрывного заряда, по максимальной дальности стрельбы, по количеству направляющих, а значит, и мощи залпа. «Ишак» стрелял осколочно-фугасными, зажигательными и агитационными минами на расстояние до 6,9 километра и размещался на двухколёсном лафете. В 1942 году их стали устанавливать на полугусеничные тягачи и бронетранспортёры – новая машина получила название 15 cmPanzerwerfer 42 auf Sf или Sd.Kfz. 4/1, – сделав реактивную артиллерию вермахта более мобильной. Массово немцы применили Nebelwerfer в 1942 году на Восточном фронте во время летнего наступления под Севастополем. Известно, что в начале зимы 1942-го всадники 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта П. А. Белова[10] захватили одну установку в районе Всходов на реке Угре во время прорыва на Вязьму[11].

В самый канун нападения Германии – 17 июня 1941 года – дивизион БМ-13 первой промышленной серии прибыл на подмосковный полигон. За действиями расчётов и пуском наблюдали нарком обороны СССР маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г. К. Жуков, недавно назначенный наркомом вооружения СССР Д. Ф. Устинов. По итогам стрельб 21 июня 1941 года командование приняло решение о развёртывания серийного производства боеприпаса М-13 и установок БМ-13 на базе грузовиков ЗиС-5 и ЗиС-6… В это время офицеры передовых частей вермахта рассматривали в бинокли противоположный берег Буга, определяя броды и намечая направление атак, а танковые экипажи дивизий первого эшелона загружали боеприпасы и дозаправляли свои боевые машины.

Двадцать второго июня 1941 года сотрудники НИИ-3[12] собрались на экстренное совещание. Стало очевидным, что никаких войсковых испытаний проводиться уже не будет – не до того. Сейчас, в новых обстоятельствах, самое важное «собрать все установки, отправить их в бой». Первые семь машин, собранные в НИИ-3, составили первую батарею реактивной артиллерии.

Решение о формировании первой отдельной экспериментальной батареи БМ-13 было принято 28 июня 1941 года. Из резерва Ставки Верховного главнокомандования батарею тут же передали в распоряжение командующего войсками Западного фронта «для испытаний непосредственно в боевой обстановке». Тогда же назначили надёжного командира с инженерным образованием и артиллерийским опытом – капитана Ивана Андреевича Флёрова.

Состав отдельной экспериментальной батареи:

– взвод управления (1 головная машина);

– пристрелочный взвод (122-мм гаубица);

– 3 огневых взвода (по 2 боевых машины);

– парковый взвод;

– взвод боевого питания;

– хозяйственное отделение;

– отделение подвоза горюче-смазочных материалов;

– санитарная часть.

Продуктовый паёк батареи – семь сутодач.

Расчёт установки БМ-13 состоял из 5–7 человек:

– командир установки – 1;

– наводчик – 1;

– водитель – 1;

– заряжающие – 2–4.

Штат управления подразделением и обслуживания нового оружия тоже находился в экспериментальной стадии. Командный состав батареи укомплектовали в основном выпускниками и слушателями Артиллерийской академии им. Ф. Э. Дзержинского и курсантами 1-го Московского Краснознамённого артиллерийского училища им. Л. Б. Красина, на базе которого и шло формирование батареи – в комплексе зданий по Хорошевскому шоссе. Солдаты и сержанты подбирались из числа опытных артиллеристов. Все были коммунистами и комсомольцами.

Как это ни парадоксально, никакой специальной подготовки ни офицеры, ни номера боевых расчётов батареи капитана Флёрова не имели. Готовить и обучать их было некогда. Фронт 41-го года был полем для многих импровизаций.

По воспоминаниям миномётчиков батареи, когда их выстроили перед установками, многие решили, что под чехлами трёхосных грузовиков понтоны. Когда же брезент сняли, с минуту длилось молчание. «Всё было дико и неясно», – рассказывал командир боевого расчёта Иван Гаврилов. Бывалый воин, участник Зимней войны и похода в Западную Белоруссию, повидавший много разных диковинок среди трофейного оружия и имущества, он никак не ожидал, что новое секретное оружие внешне будет выглядеть настолько просто и совершенно не воинственно. Но, как оказалось, под этой видимой простотой крылось гениальное коллективное изобретение советских военных конструкторов.

В дни формирования подразделения руководители-разработчики БМ-13 инженер-конструктор А. С. Попов[13] и военинженер 2-го ранга Д. А. Шитов[14] успели провести лишь три занятия. Попов вкратце рассказал об устройстве пусковой установки. Шитов также в общих чертах пояснил принцип действия ракет. Установка была проста и в конструкции, и в применении, поэтому артиллеристы с опытом осваивали её быстро.

По воспоминаниям одного из артиллеристов, вырвавшихся из вяземского окружения, в конце последнего инструктажа Попов похлопал по небольшому деревянному ящику, укреплённому на подножке кабины боевой машины и сказал: «Как вы думаете, для чего здесь этот ящик?» Кто-то из артиллеристов простодушно предположил, что для инструментов: инструментальный ящик водителя. «Ничего подобного, – сказал инженер-конструктор Попов. – В день отправки вашей батареи на фронт мы набьём этот ящик тротилом и вставим пиропатрон, чтобы при малейшей угрозе захвата установки врагом можно было подорвать и её, и боеприпасы».

Секретное оружие, секретные боеприпасы, секретное подразделение, секретный маршрут, секретные задачи, которые вот-вот придётся выполнять где-то на западе, где гремят бои. Это было главным, что должны усвоить солдаты и офицеры отдельной батареи. Тайну нового оружия нужно было сохранить во что бы то ни стало и при любых обстоятельствах. По этой причине и во время занятий «никаких письменных инструкций и наставлений не выдавалось, запрещалось делать какие-либо записи».

Командование волновало другое. Показательные стрельбы на полигоне – это всего лишь навсего стрельба в тире по мишеням… Как зарекомендует себя новое секретное оружие в настоящем деле, на передовой, в бою? Как будут с ним управляться расчёты? Какой урон может нанести оно врагу? Можно ли применить его в борьбе с бронетехникой противника? Какой эффект можно ожидать при массированной обработке обороны противника, занятой пехотой?

9

«БМ» – боевая машина, 13 – калибр 132-мм.

10

Павел Алексеевич Белов (1897–1967) – генерал-полковник (1944), Герой Советского Союза (1944). С марта 1941 года командовал 2-м (с ноября – 1-м гвардейским) кавалерийским корпусом. Участник Московской битвы. В 1942–1945 годах командовал 61-й армией. Награждён 5 орденами Ленина, 3 орденами Красного Знамени, 3 орденами Суворова 1-й степени и орденом Кутузова 1-й степени.

11

Во время Ржевско-Вяземской наступательной операции (8.1–20.4.1942) корпус Белова был отрезан от основных сил и оказался в котле и почти четыре месяца вёл боевые действия за линией фронта.

12

Так с 1937 года стал именоваться РНИИ.

13

Александр Сергеевич Попов (1913 – после 1983) – конструктор. С 1935 года сотрудник РНИИ (НИИ-3). Участвовал в разработке и строительстве БМ-13. Лауреат Сталинской премии 2-й степени (1941).

14

Дмитрий Александрович Шитов (1902–?) – инженер-полковник. С 1935 года сотрудник РНИИ (НИИ-3). Участвовал в разработке и строительстве БМ-13. После войны начальник лаборатории Военно-воздушной инженерной академии им. Н. Е. Жуковского.