Страница 97 из 104
Неважно, что раньше она не была Араттой. В их легендах жила древняя прародительница, и ее существованию не было никаких реальных подтверждений, а здесь, в Магиксе, они встретили такую же настоящую, могущественную, великодушную и невероятную. Конечно, богиня уже не делает все за них: пиррены сами быстро встали на ноги, устроили себе крышу над головой, обеспечили пропитание. Но в душе у них мир и покой, урожай всегда богат, нет проблем с рождением детей, и даже умирать не страшно, зная, что покровительница не оставит тебя в посмертии.
До создания стабильной червоточины, ведущей к Ллуралу, осталось… Шестьдесят три? Шестьдесят четыре года? К тому времени у внуков Маэрлены уже будут свои внуки. Найдутся те, кто пожелает увидеть родину своей расы, но перебираться на астероиды?.. Уйти от своей Аратты туда, где ее нет, где она живет только в мечтах других?.. Что-то подсказывает Маэрлене, что массовой эмиграции на Пиррские астероиды не будет.
========== Эпилог. Туйон ==========
В ее листве свистел ветер, до скрипа и треска гнул ветки. Надвигалась буря. Небо на горизонте темнело, озаряемое изнутри голубоватыми вспышками молний.
Бури здесь сильные, сокрушительные. Старые гнилые деревья ломает в щепки, и даже крепкие гиганты могут лишиться ветвей. Молнии иногда попадают в деревья. Иссохшая земля с благодарностью впитает воду сезонного ливня, а буря обновит джунгли, но Туйон их не любит, потому что ее дереву часто ломает ветви. Она старается отгонять бури до тех пор, пока лес не окажется на грани засухи.
Пусть бушует над морем.
Темная туча вдруг круто изменила направление и снова поползла на лес.
Ничего не понимая, она вновь оттолкнула бурю к морю.
И снова туча вернулась.
Странная туча. Она приготовилась разорвать ее на маленькие облачка, рассеять ветры по всей атмосфере.
Внутри нее что-то шевельнулось. Будто инородный стержень незнакомой воли, острый и холодный, но вся ее сущность потянулась подчиняться ему. Чем бы это ни было, сущность почему-то безоговорочно ему верила.
Нет! Так дело не пойдет! Она уперлась, сопротивляясь чужой воле…
И проснулась.
Вокруг шумело бледное из-за засухи море ллуральский джунглей. Она была могучим деревом ррафалан — царем леса. Она сразу и вросла спиной в дерево, четко ощущая свое ллураленское тело: с живыми и здоровыми руками и ногами, но вместе с тем она ощущала дерево как продолжение тела. Ее руки были ветвями, ее волосы были листьями, а ноги — корнями, уходившими в самое сердце планеты через тот самый колодец, в который она падала. И еще более слабо она чувствовала себя всей планетой сразу, ощущая, как волнуется море, дует ветер и светит солнце, словно все это тоже было ее частями тела.
Перед ней возник Стикс. Снова нашел себе другое тело, но Туйон сразу узнала. Энергия была его. И эта буря тоже была его.
— Зачем ты сушишь лес? — хмуро спросил он. — Полей его.
Она огляделась вокруг. Планета живет примерно семь дней. Если вокруг еще ничего не гибнет, значит, прошло не больше шести дней.
— Что со мной? — спросила она.
— Я не могу в точности сказать, что произошло и что ты есть сейчас, — с сожалением признался Стикс. — Мы ждали немного другого развития событий. Точно не такого, что планета исторгнет тебя на поверхность не отдельно, а в слиянии с деревом.
— И что теперь?
— Теперь ты вряд ли когда-нибудь покинешь эту планету.
— Это мне до конца сидеть на одном месте?! — воскликнула Туйон, не веря своим ушам. Пойти на риск, чудом выжить и переродиться, чтобы прожить еще пару дней и погибнуть вместе со всей жизнью на планете?!
— В теории ты можешь отделиться от дерева, но пройдет не меньше нескольких дней, прежде чем ты сообразишь, как это проделать, — буркнул Стикс.
— Я не хочу умирать! — воскликнула ллуралена. Теперь, когда у нее живое, здоровое тело, перед ней открывалось столько возможностей, и жажда жизни переполняла ее до краев. Крик разнесся по джунглям, повалил деревья, поднял в воздух тысячи птиц.
— Да успокойся ты! Гибель тебе не грозит, — мягко перебил ее Стикс. Голос его был тихим, успокаивающим, но буря за его спиной бурлила и клокотала, выдавая настоящие эмоции.
Туйон открыла рот, чтобы поспорить с ним, и тут же закрыла. Нет, что-то тут не так. Если он говорит про несколько дней так спокойно, значит, прошло всего ничего, и она успеет выбраться еще до гибели всего живого?
— Сколько часов прошло с момента, как я прыгнула в колодец? — уточнила она.
— Один миллион семьдесят тысяч триста шесть, — не задумываясь, ответил энергетик.
Ошарашенная Туйон новыми глазами оглядела вроде бы и такого же, но неуловимо изменившегося Стикса. Одетого совершенно иначе, чем одевались в ее время. Припоминая свои сны про многочисленные дожди, бури, смены времен года. Один миллион семьдесят тысяч… часов?! Это, подождите-подождите, где-то сорок тысяч дней, а сколько дней в магиксовском году? Эх, жаль, в голове больше нет киборгских имплантов, она бы быстро посчитала…
— Сто двадцать два магиксовских или девяносто три ллуральских года, — подсказал Стикс. — Ты полезла куда не следовало, и тебя сплавило с магической сущностью планеты. Но своим вмешательством ты исправила сбой, из-за которого она погибала через неделю после зарождения жизни.
— Ты читаешь мои мысли?
— Ощущаю твои сильные эмоции, желания и интерес. Я сто двадцать два года взаимодействовал с тобой, регулируя планетарные процессы, потому что ты не могла осознанно принимать решения, — хмыкнул он.
— И я тебе позволила? — усомнилась Туйон, вспоминая то ощущение, когда вся сущность тянется подчиняться чужой воле.
— Хоть ты и вплавилась в самое сердце магической сущности планеты, у нас остался доступ на правах ее создателей.
Она смерила его недоверчивым взглядом.
— Изначально считалось, что планета просто скопировала твою сущность, а тебя уже не вернуть, — оправдался он. — Прошло пятьдесят семь лет, прежде чем я обнаружил искру твоего сознания. Знай я это раньше — был бы поделикатнее.
Стикс подошел совсем близко, протянул руку и почти невесомо коснулся ее щеки. По коже будто побежали искры. Буря за его спиной немного утихла.
Туйон поняла, что он чуть-чуть сердит, чувствует себя виноватым, но страшно рад ее возвращению. Точнее, не она сама поняла, ей «понял» Стикс, напрямую передавая свои эмоции! Это и есть то самое общение мыслеимпульсами, которое используют энергетики?
Да, так и есть, она правильно думает.
«Я хотя бы не напрасно согласилась на все это?» — подумала ллуралена.
Нет, не так — тут же поняла она, точнее, опять «понял» ей Стикс. Вообще не надо формулировать словами. Просто передать свой интерес.
Туйон подумала, и тут же получила в ответ поток ярких, подробных образов, сменяющих друг друга с невероятной скоростью, но она успевала рассмотреть и осмыслить каждый.
Вот какие-то компьютерные графики с демографической статистикой ллураленов, их более восьмисот, а вот разрастается ллураленский город на поверхности этой планеты. Они переделывали под себя другую планету, но получилось не очень, а потом Стикс заключил, что жизнь здесь больше не погибнет. Планету так и зовут Эллет-4, она отторгает все попытки придумать ей нормальное название, протестуя стихийными бедствиями. Планета отказывается принимать имена от кого бы то ни было, помня, что спящая в ней Туйон обещала сама дать ей имя. Стикс очень рад, что Туйон наконец-то проснулась и разберется с этим. После сотворения нового Ллурала Стикс все еще опекает ллураленов. У него тут место в правительстве, вроде посредника в общении с сущностью планеты. Вот Туйон освоится, подучится, займет его место, и наконец-то придумает имя планете!
На территории Магикса теперь восемь государств, из современников Туйон жив только Валентайн, от остальных осталось третье-четвертое поколение потомков, и вот уже пошли первые дети пятого. А вот какие-то люди, в которых Туйон узнает потомков Титании — детей, внуков, правнуков, праправнуков, часть из них подозрительно темноволосые и курчавые, словно уродились в Эйдана. Вот Амель и Даймонд не без помощи магии и горуйской наследственности зачали ребенка, а вот у троих оказавшихся в Магиксе кнариан теперь сто двадцать семь потомков, разбавивших свою кровь человеческой, и есть среди них потомки Амарантайн, целых двенадцать. Инопланетяне стали рождаться с магическим даром, к четвертому поколению сравнялись по силе с человеческими магами, и наличие человеческих генов уже не важно, Магия приняла всех как родных.