Пороки джентльмена

Она вернулась в холл, где ее ждала Ливия с собаками, которые в нетерпении рвались с поводков и тявкали на дверь.

– Ну пошли, пошли, неугомонные вы мои, – сказала Корнелия, забирая у Ливии поводки. – Тебе что-нибудь нужно, Лив?

– Ничего. Разве что ты окажешься около книжного магазина Хэтчарда. Купи мне тогда «Песнь последнего менестреля». Я оставила недочитанную книгу дома.

– Пожалуй, дойду и до Пиккадилли, – весело отозвалась Корнелия. – Не знаю, правда, пускают ли в магазин с собаками. – Она махнула на прощание рукой и вышла из дома на Кавендиш-сквер. Вдохнув полной грудью живительный холодный воздух, Корнелия почувствовала, как боль в висках отступает.

Она двинулась вперед, влекомая резвыми собачонками, которые, как видно, имели свои соображения по поводу маршрута прогулки, однако в конце площади потянула их по направлению к Ганновер-сквер и Пиккадилли. После десятиминутной прогулки быстрым шагом она оказалась на Пиккадилли, где остановилась на минуту, чтобы насладиться бурным кипением окружающей жизни. От ощущения собственной причастности к этой картине городской суеты расположение духа Корнелии заметно улучшилось. Такого оживления, какое она наблюдала только в этой части улицы, она не видела во всем сонном Рингвуде и за десять лет. Кареты и уличные торговцы теснили друг друга, отвоевывая себе пространство, ливрейные лакеи со шляпными картонками в руках следовали за дамами, одетыми с таким изяществом, что Корнелия почувствовала себя самой настоящей замухрышкой.

Шум и обилие народа благотворно подействовали на Тристана и Изольду – те, напуганные казавшимся нескончаемым парадом обутых ног, мельтешивших перед их глазами, робко жались к юбкам Корнелии. Она ободряюще потянула их за поводки и устремилась к эркерным витринам «Хэтчарда», где красовались роскошные издания, от которых невозможно было отвести глаз.

С мыслью о том, что в Рингвуде книжных лавок до чрезвычайности мало, Корнелия толкнула дверь. Покупателя здесь ждало истинное богатство. Однако долго оставаться в магазине из-за собак было невозможно, и Корнелия, быстро сделав покупку, снова вышла на людную улицу с твердым намерением как можно скорее вернуться сюда без собак и тогда уж пробыть здесь подольше.

Слишком скоро возвращаться в пропитанную краской атмосферу на Кавендиш-сквер Корнелии не хотелось. Она без всякой цели, не сдерживая собак, побрела вперед и вскоре очутилась на Гросвенор-сквер, после чего пошла по Саут-Одли-стрит и на углу Маунт-стрит остановилась.

Как же она здесь очутилась? Случайно? Или пришла сюда, на угол этой улицы, повинуясь безотчетному стремлению? На Маунт-стрит жил виконт Бонем. Ей вовсе не хотелось, чтобы виконт увидел ее прогуливающейся по его улице, но любопытство, поддерживаемое собаками, которые тянули ее за собой, победило. Она неспешно двинулась вперед, пробегая взглядом по высоким, элегантным, свидетельствовавшим о богатстве и знатности их владельцев особнякам с двустворчатыми дверями, к которым вели белые полированные лестницы с железными прихотливо украшенными перилами.

Из-за угла в дальнем конце улицы выехал тильбюри.[9] Завидев запряженную в него лошадь, которая бежала, высоко вскидывая ноги, собаки зашлись в бешеном лае и ринулись вперед. Корнелия, не удержавшись, споткнулась о бордюрный камень и, чтобы не упасть на колени, насилу удерживая в руках поводки, схватилась за перила. Она резко осадила собак и, сделав шаг вперед, поняла, что каблук ее полуботинка на пуговицах сломался.

Стремясь сохранить равновесие, она снова уцепилась за перила. Как же ей со сломанным каблуком ковылять обратно на Кавендиш-сквер?

– Леди Дагенем! Не могу поверить в свою удачу. Не меня ли вы пришли навестить?

Корнелия тотчас узнала этот легкий, шутливый тон и почувствовала, как в ответ на сквозившую в этих словах уже знакомую ей иронию лицо ее заливает краска. Надо же такому случиться! Неужели она стоит, прислонившись к ограде дома виконта?

– Виконт Бонем, – произнесла она чопорно и опустила ногу на землю, думая при этом, до чего нелепо она, должно быть, выглядит, стоя припав на одну ногу. – Я сломала каблук.

– Вижу, – сказал он. Ничего, кроме симпатии, его улыбка не выражала, но Корнелия обнаружила, что с подозрением вглядывается в его зеленые глаза: не мелькнут ли в них ехидные искорки? – Вот беда! – Виконт нарочито огляделся вокруг. – А тот, кто вас сопровождает, надо думать, отправился за наемным экипажем?

– Я без сопровождения, – с невольными нотками оправдания в голосе ответила Корнелия. – Я просто гуляла с собаками.

– Ах вот оно что! – Губы виконта изогнулись в недоуменно-насмешливой улыбке. Он был одет для верховой езды – в редингот и сапоги с отворотами, в одной руке касторовая шляпа, в другой – хлыст. Только сейчас Корнелия заметила, как блестят на солнце его каштановые волосы. Увидев Тристана и Изольду, Бонем скептически повел бровями. – Это, надо думать, собаки?

– Хороший вопрос! – огрызнулась Корнелия. – Если б не они, я бы не оказалась в таком затруднительном положении.

– Что ж, – заметил виконт, по-прежнему улыбаясь, – нужно как-то выпутываться из положения. Вам лучше войти в дом, а я тем временем велю подать экипаж и отвезу вас домой.

– Благодарю, не стоит, – отказалась Корнелия, не желая чувствовать себя обязанной лорду Бонему.

– Дорогая моя, ну не можете же вы, в самом деле, ковылять в одном ботинке до самой Кавендиш-сквер, – сказал он.

– Отчего этот снисходительный тон? – вспылила Корнелия. – Я понимаю свое невыгодное положение, но с вашей стороны в высшей степени неблагородно злоупотреблять им.

– Простите меня, – с поклоном проговорил лорд Бонем. Теперь его глаза смеялись. – Я всего-навсего хотел помочь. Не окажете ли честь войти в мой дом, мэм, а я, если угодно, прикажу лакею закладывать лошадь. – Он предложил Корнелии руку.

Она бросила взгляд вдоль улицы в надежде увидеть какой-нибудь экипаж. Но улица как на беду была пуста. Бонем прав: она не могла стоять здесь на одной ноге и ждать чудесного избавления.

– Благодарю вас, лорд Бонем. – Не замечая предложенной ей руки, Корнелия потянула собак за поводки и, припадая на одну ногу, стала подниматься по лестнице.

Едва она достигла верхней ступени, дверь отворилась. Гарри приветствовал дворецкого и, поддерживая Корнелию под локоть, ввел ее в холл.

– Гектор, леди Дагенем имела несчастье сломать каблук. Справься у Эрика, не может ли он починить его, хотя бы временно, да отведи куда-нибудь этих животных. – Он сделал неопределенный жест, указывая на собак.

Мгновение Гектор стоял, ошеломленно взирая на них.

– Сию минуту, милорд, – наконец опомнился он и щелкнул пальцами ожидавшему поодаль приказаний лакею. – Отведи этих животных в буфетную, Фред.

Корнелия с облегчением выпустила из рук поводки и передала ботинок с отломившимся каблуком дворецкому, который с невозмутимым поклоном принял и то и другое.

– И еще: подай нам кофе, – обернувшись через плечо, распорядился виконт и, снова взяв свою гостью под локоть, повел ее, хромающую, в гостиную.

Корнелия со скрытым интересом озиралась по сторонам. Она поняла, что ищет признаки женского присутствия. В глубине ее души жила уверенность, что лорд Бонем холостяк. Все в его поведении указывало на это, но подходящей возможности подтвердить свою догадку ей прежде не представлялось. В окружающей обстановке не чувствовалось женской руки. То была со вкусом и дорого обставленная комната: на стенах французские обои, на полу яркими красками переливался обюссонский ковер, элегантная, отменного качества мебель. Но ни шкатулки с шитьем, ни пялец, ни даже вазы с цветами.

– Позвольте вашу ротонду. – Его светлость с недозволенной фамильярностью протянул к ней руки и расстегнул верхнюю пуговицу на ротонде. «Да, жены определенно нет», – решила Корнелия.

– Благодарю.

Его светлость подвел ее к дивану с валиками и заботливо предложил:

9

Тильбюри – легкий открытый двухколесный экипаж.